Ангелы Эво. Книга 1. Восставший разум - Александр Приходько

– Дикая природа не прощает беспечности, и ей наплевать на твое положение в обществе, – объясняет Вольдемар свою экипировку. – Тебе тоже надо переодеться – в таком виде тебя комары засмеют, а потом съедят на ночном пиршестве.

– Мы что, там ночевать будем? – испуганно вопрошает Тонкиход, немного изменивший свой пестрый наряд, оставаясь в огромной шляпе с пером.

– Мы там будем жить, если место окажется удачным для наших игрищ, – утверждает глава экспедиции и обращается к новичку, показывая на транспорт. – Это наша гордость, вездеход-амфибия, собственная разработка известного тебе Кулибина! Вся охота и рыбалка – наша! Любые топи ей нипочем!

– Пашка, забирайся сюда, в кают-компанию, – зовет его Игорь из машины. – Тут тебе подберем чего-нибудь.

В просторной кабине с двумя рядами сидений все так же не обычно. Ступеньки и открытый выход в кузов делают ее похожей на судовую рубку. Игорь достает из стенного шкафа упаковки с походной одеждой, выбирая то, что может подойти гостю. Пашка одевается в новенький спортивный костюм, в легкую удобную курточку, подбирает по размеру высокие ботинки и кепку.

– Вот, возьми еще большой платок – первейшее спасение от комаров. Вечером, когда будут одолевать кровопийцы, закроешь голову, шею и лицо, – советует хозяин машины.

Гость внимательно рассматривает плавающий вездеход, удивляясь смекалке и простоте инженерных решений совмещения машины и катера.

– Двигатель находится в середине корпуса-понтона для балансировки центра тяжести. Поэтому каюта и палуба высоко подняты, – раскрывает Вольдемар секреты устройства, забравшись в кузов. – На водных просторах включается водомет, и машина превращается в катер.

Пашка через люк выбирается в кузов. По бортам импровизированной палубы располагаются сиденья. Поочередно открывая их внутренние полости, Игорь с Вольдемаром проверяют наличие оснастки и дополнительного оборудования. Там же находятся приборы для исследования аномальных зон.

Олег не заставил себя долго ждать и прибыл к начальному пункту экспедиции уже подготовленный для таежного путешествия. Он еще раз осматривает научную аппаратуру и, полагаясь в готовности машины на механика Игоря и на Вольдемара, как начальника десанта, дает команду:

– Поехали!

Машина мчится навстречу лазурному небу, на север, вдоль, ползущего сквозь миллионолетия, Полоза. Гигантский хребет дракона синеет слева над холмами и долинами. От него разбегаются извилистые горки и впадины, словно следы от когтей исполина.

Но, влюбленная в чудовище, прекрасная фея, шествуя за ним, преображает ужасные разрушения буйной зеленью лесов и цветущей мозаикой лугов.

Дорога-стрела бежит сквозь быстро меняющиеся картины дивного ландшафта, порожденного этой безумной любовью. Непостижимо плотно переплетаются здесь природные зоны и стили в особую гармонию под названием – Урал.

Рассеченная асфальтовым полотном, гора раскрывает гранитные скрижали, повествующие о тектонической древности. Не успев перелистать страницы каменной книги, изображение пестрых иероглифов меняется на оранжевое сияние мшистого клюквенного поля с изумрудными созвездиями карликовых сосен. И, еще только, начинает врезаться в этот образ тундры резкое дыхание багульника, а стремительный бег машины раскрывает новые виды.

Причудливо выветренные скалы-останцы повествуют о героическом прошлом. О том, как сошлись в каменное войско: грозный боец с птичьим ликом в облегающем шлеме, длинноносый лукавый леший в шляпе и питекантроп, угрюмо глядящий из-под нависающего надбровья. Они славят свое оружие, вздымая над собой остроконечные пихты. Враг повержен и сброшен в болото. Где белый саван истлевших берез и серые кости иссохших елей, торчащих из черной топи, напоминают о погибшем мире.

И снова мрак сменяется светом открытого пространства, буйством степных красок, царством, парящего в небе сапсана. Знойный воздух врывается в открытые окна просторной кабины и наполняет ее ароматами разный стихий.

– Боже ж ты мой! Как же я люблю эти удивительно родные перепады наших дорог! – ликует Пашка, высунувшись из кабины. – Как же быстро все меняется! То дремучий лес, то чахлое болото, то скалистые горки, то синий простор. А какой хвойный дух! Воздух – цветочный настой!

Дорога входит в коридор, стенной стоящих, мачтовых сосен. Желто-бурые колонны подпирают голубой купол своими зелеными кронами. А впереди уже туманная пойма. Там, в зарослях цветущей сирени, речушка-девчушка прячет свои нежные изгибы.

– Смотрите! Нам наперерез идет черная туча! – сообщает Игорь. Он уверенно ведет свою амфибию, внимательно следя за дорогой. – Будет ливень!

Действительно, показавшаяся впереди, черно-зеленая стена стремительно надвигается, захватывая небосвод. Кажется, что огромная, огнедышащая птица накрывает размахом распростертых крыльев, с одной стороны горный хребет, с другой – даль сибирской равнины. Всполохи огня пробегают по всему ее телу. Молнии-лезвия вонзаются в лесной массив, как саблевидные когти, раздирая в клочья хвойные шапки лиственниц.

Вода обрушивается внезапно, без предварительных капель, сразу, всей мощью грозовой стихии. Дворники и фары не обеспечивают видимость дороги. Железная амфибия плывет в бурлящем потоке, ориентируясь, скорее, интуицией водителя, чем его зрением. Непроглядный мрак разрывается голубыми слепящими вспышками. За ними сыплются удары небесного молотобойца, подбрасывающие машину, словно скорлупку. Вездеход встает, как витязь на распутье, – шквальный ветер не предвещает, впереди, ничего хорошего.

– Колдует старуха-непогода, – нарушает оцепенение команды Тонкиход. – Кажется, что весь мир разрушен жестокой ведьмой, только мы, в замкнутой клетке, оставлены ею на ужин.

– Хорошую же участь ты нам пророчишь в начале больших событий, – реагирует на фантазии родственника Вольдемар. – Все это важное знамение. Силы зла восстали и не хотят подпускать нас к сокровенным тайнам, значит, мы на правильном пути!

– Неужели мы должны вступить в единоборство с могущественными силами природы? Разве это возможно? – переживает Тонкиход.

– Но, ведь ты восстал против общественного строя, доказывая Барону, что людей нельзя приписывать как скот к какому-то месту! – смеется Вольдемар. – А государственная машина сильнее лесных духов – любого в бараний рог скрутить. Поэтому тебе Барона не переубедить – он винтик этой системы.

– Люди должны жить свободно: куда хочу – туда лечу, где хочу – там и живу, – выражает свое мнение Тонкиход.

– Когда к вам пришли, желающие уйти в другое время, Барон заставил их выписываться из квартир, – опять срывается Вольдемар на визг от смеха. – Вы представляете картину! Как будет милиционер проверять паспорта у голых, проходящих через чугунные ворота: «А тебе, батенька, нельзя в другое время у тебя штампик в документе, что ты наш – из двадцать первого века».

– Ваш век очень жесток, – заключает Тонкиход. – Безумие завладело человечеством, помрачило его разум. Вы не хотите помочь попавшим в беду пленникам, так хотя бы, не смейтесь. Они не виноваты, что какая-то сила забросила их в этот грубый мир, где правит зло. У нас вся надежда на озеро, что светлые духи помогут нам вернуться в свои родные времена.