Ангелы Эво. Книга 1. Восставший разум - Александр Приходько

* * *

Вечер грубо и неотвратимо стирает привычные очертания уральского городка. Холодный осенний сумрак расползается по пустынным садам и улицам.

Тамара спешит на Рыболовную горку, врезающуюся мысом в водную гладь пруда. Этот окраинный пустырь, берег рыбачьих костров, недавно стал застраиваться частными домами. Тамара с мужем Георгием первыми справляют новоселье, на улице, названной Набережная.

Но вместо радости, на душе у девушки беспокойство. Ее тревожит скорый переезд на необжитое место, где не будет уже родительской опеки, где надо быть самостоятельной в ведении хозяйства. К тому же надвигается зима. Хотя это не главные причины волнения, основная же в том, что в утробе ее теплится новая жизнь. Тамара станет матерью. Как-то быстро и безвозвратно скрылось за поворотом судьбы беспечное детство.

Окраина встречает мрачно, неприветливо. Серые силуэты незаконченных строений гнетуще молчат. Как призрачные тени, замерли кусты и деревья, не нарушая мертвенную тишь ни шорохом, ни шепотом ветвей.

Тамара идет по дороге почти на ощупь, различая еле приметные колеи, словно прочерченные на черной земле еще более черной сажей. Новая бревенчатая изба светит и манит огнями окон, указывая путь, как маяк среди отчужденного мира.

Молодая хозяйка возвращается от родителей с приготовленным ужином для Георгия и печника дяди Саши, сложившего печь. Завтра ее должны затопить. Предощущение этого радостного события немного успокаивает девушку.

Она уже подходит к дому и вдруг слышит в тишине звонкий перелив колокольчиков. Звук быстро нарастает, доносится из-за поворота лесной дороги.

И вот навстречу, как страшная напасть, непонятно откуда взявшаяся, выскакивает тройка черных коней, высвеченных необычно белой дымкой испарины. Они летят на полном скаку прямо на Тамару.

Окружающий мир меркнет, и только этот надвигающийся ужас нарастает резкими импульсами, проявляясь все новыми и новыми фантастическими деталями.

Мгновение – и уже сверкают копыта, лоснятся смолью бугры мышц.

Мгновение – и возжигают тьму косматые гривы, словно черное пламя в белесом контуре искр.

Мгновение – и режут мрак огненные глаза летящих монстров, раздувающих ноздри.

Мгновение – и все заглушает металлический звон тысяч бубенцов.

Еще мгновение – и кони втопчут девушку в стылую дорожную пыль. Из глубины души Тамары вырывается крик, разбегающийся холодными мурашками по затылку и спине. Руки устремляются навстречу жуткому вихрю, а тело инстинктивно клонится в сторону.

Мгновение – и раздается неистовое ржание со свистом и визгом. Демоны ночи взлетают на дыбы перед нежданным путником. Тамара падает, сбиваемая с ног неведомой силой, увлекая за собой бешеную тройку.

Все исчезло, как будто и не было этого кошмара. Девушка медленно выходит из оцепенения и озирается вокруг, словно ища ответы на шквал вопросов: Что? Как? Откуда взялось? Куда исчезло?

Смятение и ужас сковывают разум, холодя нутро до кончиков пальцев. Хочется быстрее вырваться из объятий этого колдовства, и ноги сами, опережая мысли, несут в дом.

На кухне сидят Георгий с дядей Сашей и о чем-то спорят. Тамара появляется на пороге бледная, без платка, в запыленной куртке. От ее вида разговор мужчин обрывается на полу слове.

– Там кони… на меня наскочили кони… у самого дома… тройка с колокольчиками, – бессвязно объясняет девушка свое состояние. – Но они исчезли… передо мной… не знаю, что это было.

– Постой! – пытается осмыслить сказанное Георгий. – На тебя наехали кони или привиделись они тебе?

– Нет. Они были на самом деле, а передо мной растаяли, но не привиделись, так как я сначала услышала издалека звон колокольчиков, потом они появились из леса и прямо по улице понеслись, а увидев меня, на дыбы встали и пропали.

– Куда ж они делись? Может, мимо проскочили?

– Нет! Когда я падала, они за мной потянулись и в землю ушли… наверное.

– Ну и чушь ты несешь! Посмотри, какая темень на улице. Привиделось тебе все это. Беременным бабам обмороки – первое дело, – пытается вразумить Тамару муж. – Да и какие в наше время кони! На весь город одна тощая кобыла у старьевщика. Люди в космос полетели, на машинах ездят, а ты тройки выдумала с бубенцами.

– Ты постой, Георгий! – вмешивается в спор дядя Саша. – Она правду говорит, видишь – всю ее пылью окинуло. Такое бывает. Не всем, но многим случается в жизни подобное испытать, – и, обращаясь к девушке, старик добавляет: – надо было спросить в тот момент: «к добру или к худу?» – и свою судьбу узнала бы. Хотя, и сам я, однажды растерялся в подобной ситуации.

– Что, тоже коней видел? – удивляется Георгий.

– Нет, кое-что страшнее, – вздыхает печник, устремляя куда-то взгляд. – Давай выпьем, потом расскажу.

Мужчины выпивают, кряхтят, закусывают. Тамара садится рядом на лавку, расстегивает куртку. В нетопленном доме прохладно, но ее теперь одолевает внутренний жар и сердцебиение.

Рассказчик закуривает папиросу, держа ее между длинными морщинистыми пальцами. По его сухому сосредоточенному лицу видно, что он не собирается сочинять, а лишь вспоминает давно минувшее:

– Это было в моем детстве. Мы с ребятами любили по лесам и горам бродить. Однажды втроем ходили в поход на дальние Куролесовские болота. Глушь жуткая! Там и растительность какая-то своя, особая. Забрели в непроходимые черемуховые заросли. Залезешь на дерево, спрыгнешь, но до земли не долетишь, на перине из переплетенных веток повиснешь. Дурман пьянящий, что от черемухи, что от трав диковинных.

Бывалый путешественник, закрыв глаза, втягивает носом воздух, словно ловя забытый аромат.

– И вот наевшись вязких ягод до оскомины, выскакиваем мы на открытое место и прямо по пояс входим в какие-то лопухи, похожие на тарелки. Под ногами мох как вата, а сверху горища крутая над лесом красуется.

Счастливый участник тех событий с улыбкой восклицает, делая ударение на «о»:

– Чудно все! – и, немного помедлив, уже серьезно продолжает:

– Вот тут то и увидели мы такое, что на всю жизнь страхом великим запомнилось: змея, невероятных размеров, в лопухах резвилась. Толщиной в обхват рук, а длины непонятной – может десять, может двадцать метров.

– Разве такие змеи бывают? – не хочет верить сказанному Георгий.

– Бывают или не бывают, а своими глазами видел. Мы все трое видели.

Выпустив порцию синего дыма, рассказчик углубляется в воспоминания: