Гиперборей - Юрий Никитин

— Ты забыл вождя, святой пещерник! И стрелами в кого-тослучайно попал.

— Тебя красиво обрядили, — бросил он, — исерьги с камушками... Чем не вира?

— А я пойду голой?

— Лето, — буркнул он безучастно.

Он закончил снимать кладь со второго коня, перегрузил наплечи. Гульча пыталась помочь, тащила всякую мелочь на свои узкие плечики. Ончувствовал ее страх и добавил примирительно:

— Тебе можно ходить голой. Красоту грешно прятать.

Гульча с первого шага ударилась лицом о что-то твердое ишершавое, упала — за ногу ухватили сучковатые пальцы. Олег шипел, какрассерженный смок, торопил. Она ревела втихомолку, измученное тело ныло,хотелось есть, воздух стал холодным и сырым, как в погребе.

Внезапно на плечо упала широкая ладонь, голос пещерникашепнул в ухо:

— Замри. Даже не думай шелохнуться.

Она застыла, перед глазами поплыли цветные пятна. Где-тохрустнула ветка, рядом звонко щелкнуло. В полусотне шагов раздался вскрик,затем кто-то застонал протяжно и жалобно. Тетива щелкнула снова, сильные пальцыухватили Гульчу за руку, она послушно побежала, падала, натыкалась на деревья,слезы лились потоками. Иногда надо было останавливаться, тогда страшно щелкалатетива, и снова бежали через тьму, где за кронами не видно даже лунного света.Один раз услышала сухой стук, в лицо брызнули кусочки коры.

От одежды остались лохмотья. Пещерник стрелял все реже.Наконец они выскочили на слабо освещенную поляну, волхв отбросил было лук,огляделся, тут же подхватил лук и сунул в чехол за спину. Глаза его были дикие,расширенные:

— В низину! Там болото.

Деревья расступились, в холодном свете луны впередипросматривалась черная и неподвижная, как смола, вода. Олег вбежал первым,разбрызгивая болотную воду. Гульча пошла пупырышками от ужаса, едва ногипогрузились в жидкую грязь по щиколотку, потом по колени. Под ногами тут жезашевелилось что-то живое.

Они ломились сквозь осоку, камыши. Вскрикнула разбуженнаяболотная птица. Потом бежали по чистой воде, дно уходило из-под ног. Гульча встрахе остановилась. Олег рассерженно швырнул ее на плечо, побежал, не сбавляяшага.

Вода поднялась ему до плеч, и Гульча перестала требоватьсердитым шепотом, чтобы он немедленно отпустил ее, ибо она сохранила свойкинжальчик и не позволит...

Лунные блики на воде раздробились на тысячи осколков.Впереди выросла черная стена. Дно медленно поднималось, Олег дышал, какзагнанный зверь, но все ускорял шаг. Гульча соскользнула в воду, та оказаласьдо жути холодная, передернуло, но она мужественно пошла сама, с перепугуобгоняя Олега.

На берегу Гульча упала, Олег на ходу подхватил, потащил втемную чащу. Гульча запротестовала:

— Там хоть глаз выколи!

— А здесь выколют наверняка.

Она снова натыкалась на деревья, на губах было солоно, рукии ноги ныли от синяков и царапин. Олег шел медленно, но не петлял — Гульчавсегда видела луну слева, когда той удавалось прорваться сквозь густые ветки.

Иногда они просто карабкались наверх, цепляясь за кусты.Вместо мокрой земли и толстого мха пошли покатые камни. Однажды под ногамислабо блеснул в лунном свете ручеек. Бежал сверху, звенел, прыгая с камня накамень. Олег на ходу зачерпнул ладонями, жадно напился.

Гульча в первую очередь плеснула ледяной воды наразгоряченное лицо, ужасаясь тому, как должно быть страшно она выглядит,поспешно смыла кровь, пот и грязь.

Рассвет застал их бредущими по берегу. Над рекой былозвездное небо с тусклой луной. Они держались реки поневоле, чтобы видеть, кудаступают их ноги. Гульча выбилась из сил, Олег хмурился, всматривался в зарубкии затеси на деревьях, похожие на следы от медвежьих когтей.

— Мы в землях рашкинцев, — сказал онмрачно. — Самые свирепые... Они убивают всех чужестранцев. Приносят вжертву своим жестоким богам. Если бы просто убивали!

Он не договорил, махнул рукой. Гульча, успевшая визнеможении присесть, пугливо подхватилась, как слепая двинулась вперед. Когданебо посветлело, Олег начал ее поторапливать, он все чаще оглядывался.Бесполезный лук висел за спиной, колчан он потерял в лесу. За спиной торчалогромный меч, на поясе все еще висели два ножа.

— Погоня? — спросила Гульча тихо.

— Настырные, — ответил он нехотя. — Сколькосил тратит человек, чтобы убить себе подобного! Нет страшнее зверя, чемчеловек... когда он зверь.

Гульча смолчала, закусив губу, брела, спотыкаясь, падала, ееподхватывала могучая рука, и Гульча снова брела, почти не видя дороги. Вкакой-то момент услышала пронзительный свист. Пещерник рядом с ней остановился,покрутил головой. Ответный свист раздался с другой стороны, и пещерник медленновытащил меч, встал спиной к дереву.

— Отойди подальше, женщина, — сказал он коротко.

Гульча бросила руку на свой кинжальчик, огляделась:

— Они догнали нас?

— Да.

— Я думала, что ты все можешь...

— У меня был тяжелый мешок, — напомнил Олег.

Голубые глаза бесстрастно осматривали деревья, кусты,завалы. Он стоял, расставив ноги, меч холодно блестел в его руке. Гульчанахмурилась, она не считала себя мешком, сам же недавно одобрительно отозвалсяо ее фигуре, какой она мешок, но вытащила кинжал и стала с ним рядом.

Из зарослей в сотне шагов слева вышел высокий мужик. Он былв шеломе, кольчуге, на поясе висел короткий меч. Остановился, хмуро глядя наОлега, из-за его спины выдвинулись и стали рядом два молодых парня. В двухдесятках шагов раздвинулись кусты, блеснули шлемы, один за другим началивыходить тиверцы. Мечи висели на поясах, в руке у каждого был дротик. Троедержали луки с наложенными на тетивы стрелами. Олег насчитал восемнадцатьчеловек, но из кустов появлялись все новые люди, лица их были перекошенызлобой.

Мужик пошел вперед, его ладонь лежала на рукояти меча. Олегхмуро наблюдал, Гульча мелко дрожала, переступала с ноги на ногу. Мужикостановился в двух десятках шагов, крикнул:

— Я Тур из племени тиверцев! Тверд был моим братом.Если бы ты знал, кто за тобой гонится, бежал бы быстрее!

Олег промолчал, на душе было горько и пусто. Во всем телечувствовал страшную усталость, внезапно захотелось, чтобы все быстреекончилось. Пусть убьют, срубят голову, посадят на кол, но оборвется эта тоска,сжигающая душу.

Гульча звонко крикнула:

— Если ты так храбр, почему не вышел на бой вслед забратом?

Тур медленно повернул голову, смерил взглядом с головы доног, словно удивлялся говорящей козявке.

— Вождь решил иначе... Но теперь я здесь, а это меняетдело.