Гиперборей - Юрий Никитин

Олег встретился взглядом с Масляком, вздохнул, тяжело побрелобратно. Воины забегали, подавая толпу назад, образовывая круг. Старейшиныбыстро опустились на лавку, как куры на насест, — ее только оттащилиподальше. Глаза старейшин и даже вождя начали просветляться — добрая дракалучше похмелья. Вождь проговорил со странной усмешечкой:

— Божий суд!.. Боги зрят правду, ежели не спят и небегают по бабам.

Олег остановился в середине круга. Масляк отпустил Гульчу,пошел на пещерника. На круглом лице было виноватое выражение: пещерник, святойчеловек, как-никак... Он нехотя взмахнул кулаком, метя в грудь. Олег чутьсдвинулся, кулак угодил в плечо. В глазах парня мелькнуло удивление: мышцысвятого старца были как гранитный валун.

Он ударил с размаху, целясь в голову. Пещерник сноваотодвинулся. Масляк успел увидеть мелькнувшую землю, в лицо с размаху ударилочем-то твердым, рот забился грязью. Сквозь боль и шум в голове услышал крики. Струдом поднял голову — на ладони осталась кровь вперемешку с грязью. Он лежална непросохшей земле, пещерник высился над ним, как гора, глядел сверху внизвнимательно и печально. За спиной пещерника народ подыхал от смеха, приседал,хлопал себя по коленям, с гоготом тыкал в его сторону корявыми пальцами.

Масляк взревел, вскочил, ринулся на Олега. Снова мелькнулиперекошенные лица, земля и небо поменялись, и Масляк грохнулся плашмя о землю.Голень больно ныла. Масляк догадался: подножка. Он вскочил, бросился со всейдури, снова с размаху грохнулся, из разбитого носа брызнули кровавые сопли. Извосторженных воплей понял, что пещерник не тронул его и пальцем, отпрыгивал дауворачивался, в нужное время ставил подножку, однажды дал пинка в зад.

Поднявшись в очередной раз, Масляк пошел на противникамедленно, пожирая горящими от вспыхнувшей ненависти глазами. Кровь заливаласорочку, передние зубы шатались. Масляк потрогал их языком, молча поклялся битьсильно, но с места не двигаться. пещерник даже не запыхался, в их деревне такдрался лишь Тверд, но тот побывал в самом Царьграде, служил Кесарю, воевал вдальних странах!

Олег принял град ударов на локти, плечи. В глазах парнягорело бешенство, он с силой выбрасывал огромные кулаки, сопел, как разъяренныйбык. Плечо Олега заныло — Масляк бил сильно. В толпе орали, свистели, и Олегнаконец ухватил Масляка за кулак, дернул, присел, и тяжелое тело перелетелочерез него.

Вождь досадливо крякнул. Олег видел по сузившимся глазам,что вождь понял — пещерник может сломать руку молодому парню, но жалеет, некалечит. Масляк поднялся под свист и вопли, снова бросился и снова оказался наземле. В толпе стоял сплошной рев, глаза горели. Олегу на миг почудиласьогромная арена, во все стороны кругами уходят ряды, тысячи богато одетыхзрителей орут, стонут от наслаждения, вытягивают руки с опущенными внизбольшими пальцами...

Масляк всякий раз поднимался — окровавленный, в разорваннойодежде. Олег чувствовал раздражение и злость.

— Все, — сказал он громко, обращаясь кМасляку. — Остановись. Ты побежден, понимаешь?

Масляк надвигался, останавливался, стирал ладонью кровь солба, что заливала глаза, слепила. Он покачал головой, говорить не мог, губыраспухли, как оладьи, горло посинело, передние зубы лежали в красной грязи.

Олег повернулся к вождю:

— Разве бой не до первой крови?

Вождь оскалил зубы — желтые, огромные, крепкие:

— Что кровь?.. Кошка царапнет — тоже кровь. Пока неостанется один на ногах.

Олег со злостью повернулся к надвигающемуся на негоистерзанному человеку — лицо было кровавой маской с разводами грязи. Кулакметнулся вперед, со всей силой ударил в угол нижней челюсти. Масляк еще стоял,как малое время стоит срубленное дерево, а Олег пошел к Гульче, крикнул:

— Собирайся!

Сзади тяжело грохнуло. В толпе на этот раз охнул женскийголос, воины и простые мужики молчали. Гульча смотрела на Олега расширеннымиглазами. Опомнилась, часто-часто закивала, опрометью бросилась к коням. Отрокей повод не отдал, выжидающе смотрел на вождя.

Вождь поднялся, покачался на кривых ногах, став еще похожимна медведя. Его глаза налились кровью, в них блистали злые молнии:

— Масляка унесите. Цел, не вопи... Святой пещерник, тыне всегда молился в пещере, верно?

— Пещерниками не рождаются, — ответил Олегуклончиво.

— Видим. Тебя недооценили. Так что этот бой не в счет.Сам понимаешь, надо на равных. Чтобы по-честному, верно? Наше племя стоит насправедливости. То был кутенок супротив тебя. Побьешь настоящего мужа, иди сбогом. И бабу бери.

— Я готов, — ответил Олег кротко и потупил глаза.

Вождь обвел суровым взглядом собравшихся. Одни бодровыпячивали груди, другие опускали глаза, еще было таких, кто прятался за чужиеспины. Вождь раздраженно засопел. Молчание тянулось, наконец за спиной Олегапрогремел густой сильный голос:

— Дозволь мне, княже.

Из толпы выступил суровый гигант — Тверд. Лицо его былотемным от загара, надбровные дуги выступали вперед, глаза сидели глубоко.Теперь он был в душегрейке из грубой кожи, голые плечи блестели, как валуны,руки были перевиты толстыми жилами. На запястьях блестели булатные браслетырусина, и он сразу понимающе оглядел браслеты на руках пещерника. На левой рукеТверда был каратыгский меч с чуть закругленным острием.

— Тверд, — сказал вождь предостерегающе, —мудрый волхв носит разные обереги.

— Вижу, — отозвался Тверд. Он медленно потащил изножен другой меч, вдвое короче, с узким лезвием. — У меня такой же!

Олег вернулся к коню за мечами — они начали медленносходиться посреди круга. Вождь рявкнул, велел сделать круг пошире, никто несдвинулся, и старейшины бросились отпихивать народ, упираясь головами иплечами.

Внезапно в круг ворвалась Гульча, ухватила Олега за пояс:

— Дай мне нож!

— Будем драться вместе? — спросил он.

В толпе хохотнули.

— Они не возьмут меня живой!

Олег вытащил из чехла нож, отбросил в сторону. Гульча быстроподхватила. Да, славяне почти не держат рабов — кто выживет, того вскорепринимают в общину. Но если Масляк помрет, то ее ухватит этот опьяненный кровьювелет. Тонкие косточки затрещат, окровавленные пальцы будут шарить по ее телу.Еще повезет, если станет забавой только для Тверда и братьев, если ониесть, — один мужик, даже тиверец, лучше, чем три десятка. Ведь он может,насытившись, бросить ее молодым парням на потеху, пока она еще не человек —добыча...

В толпе затихли: двое бойцов уже шли медленно по кругу, чутьпригнувшись, присматриваясь друг к другу. Тверд был чуть ниже Олега, но вплечах тяжелее — они казались покатыми под массой мускулов. Голые рукивздулись, в рыжих волосах прыгали солнечные искорки. Руки были длиннее, чем упещерника. Лицо в шрамах, нос расплющен, словно ударом копыта.