Смертельная жажда сокровищ - Максим Шахов

– На мостик! – завопил Чен. – Быстрее! Разворачивайте судно!

Олигарх Лопухин отнюдь не был таким рохлей, как могло показаться. За свою жизнь он поработал и проводником поездов дальнего следования, и грузчиком в винном магазине, и даже дворником. Лопухин повидал многое и умел быстро делать правильные выводы. Чего-чего, а ума олигарху было не занимать.

И только оказаться в эпицентре скоротечных огневых поединков Лопухину раньше не доводилось, бог миловал. В первые секунды он был просто шокирован происходящим. Не то что анализировать ситуацию, а даже шевелиться олигарх мог с большим трудом.

Однако человек привыкает ко всему, и Лопухин на удивление скоро вошел в свою новую роль. Далось это ему нелегко. Поворотным пунктом стал укус вьетнамца. После этого Лопухин как-то сразу поверил в свои силы, а следом к нему вернулась и способность соображать.

Выводы, которые олигарх сделал из сложившейся ситуации, были неутешительными. Несмотря на кучу дипломов с устрашающими ятаганами на обложках и отличные рекомендации, Сергей оказался никудышным телохранителем и бездарным организатором.

Руководимая им служба охраны в общем и целом была абсолютно не готова к выполнению своих прямых обязанностей. Только два охранника оказались настоящими профессионалами. Они сделали все, что можно, и Лопухин был безмерно благодарен им за это. Однако из-за низкой организации и они, и олигарх были обречены.

Лопухин это отлично понимал и лихорадочно искал путь к спасению. Истекающий кровью Утюг подсказал олигарху выход, и Лопухин решился.

Мчась вдоль борта, он пару раз оглянулся и бросился на палубу. Место Лопухин выбрал неспроста. Он вспомнил, какая часть прохода правого борта практически не просматривалась с мостика.

Укрывшись за массивным баком, Лопухин быстро прополз три метра по-пластунски и нырнул в лежавшую у борта секцию трубопровода. Десять метров внутри трубы он одолел за несколько секунд.

Тут Лопухин осторожно высунулся и снова оглянулся. Теперь ему предстояло незаметно покинуть судно. Секции трубопроводов лежали на специальных стеллажах в два яруса и возвышались над палубой на добрых полтора метра. Несмотря на это, в момент прыжка Лопухин должен был оказаться в поле зрения тех, кто находился на мостике. Борт судна был сплошным до самого бака, и только там в нем имелись отверстия для швартовых канатов.

Выбора не было. Сняв сандалии, Лопухин забросил их в трубу и подался к борту. Теперь все зависело от везения.

Олигарх торопливо перекрестился, хотя никогда не верил в бога, и тут в проходе послышался топот. Это пытался убежать от судьбы никудышный телохранитель Сергей, но Лопухин этого, естественно, не знал. Он просто вздрогнул и отчаянно прыгнул за борт.

Падая, Лопухин полтора раза перекувырнулся в воздухе и больно ударился о воду. После золотых унитазов и президентских люксов подобные падения не даются легко. Лопухину было до такой степени больно, что даже слезы на глазах вышибло. Наверняка аристократически-изнеженный заграничный олигарх на его месте сразу бы пустил пузыри и пошел ко дну.

Но Лопухин был не заграничным, а русским олигархом. О тяготах жизни он знал не понаслышке и в нужный момент умел стиснуть зубы. Превозмогая боль, Лопухин судорожно вздохнул и нырнул в сторону от судна, размашисто загребая руками.

Буквально пару секунд спустя опущенная в воду правая труба «Азовского моря» прорезала воду в том месте, где только что плыл олигарх.

Тугой струей воды его сперва отбросило в сторону, а потом потянуло обратно к борту. В этот момент жизнь Лопухина висела на волоске, и он еще быстрее заработал руками и ногами.

Беседы с Костей не прошли даром. Лопухин прекрасно понимал, что если его затянет к борту, то он неминуемо окажется на винте. А если он окажется на винте, то его четвертованным телом с удовольствием поужинают крабы и скаты. Задача Лопухина была очень простой, и он греб изо всех сил.

«Азовское море» прочесывало дно на скорости десять узлов. Это соответствовало тремстам метрам в минуту, или пяти метрам в секунду. От опущенной в воду трубы до кормы судна было всего восемьдесят метров. Поэтому уже через пятнадцать секунд огромный винт судна благополучно миновал Лопухина.

Естественно, что самому олигарху было не до расчетов. Вынырнув, он судорожно глотнул воздуха и только после этого увидел, что «Азовское море» отошло уже на целых пятьдесят метров и продолжает отдаляться.

Лопухин понял, что его прыжка не заметили, и тут же развернулся к шлюпке. Она покачивалась метрах в трехстах от него. Олигарх рассчитывал спрятаться за ней и дождаться всплытия Кости.

О том, как безоружный Кудинов сможет справиться с кодлой взбесившихся узкоглазых, олигарх старался не думать. На первый взгляд задача представлялась абсолютно невыполнимой.

Впрочем, Лопухин не вдавался в детали, а просто бешено плыл к шлюпке. Чтобы успокоить себя, он вспоминал события годичной давности на «Рассвете».

Тогда у них тоже не было ни единого шанса на спасение, но безоружный и похмельный Кудинов смог в одиночку уничтожить целый отряд чеченских террористов. Заваленные трупами чеченцев палубы «Рассвета» как наяву промелькнули перед глазами Лопухина, и он всей душой верил, что и на этот раз Костя что-нибудь придумает.

Следующую декомпрессию Костя провел на глубине тридцать пять метров. До края банки было уже рукой подать, но рисковать он не стал. С кессонной болезнью шутки плохи, особенно когда на поверхности нет опытного врача и лечебной барокамеры.

Устроившись в расщелине, Костя некоторое время напряженно прислушивался. Под водой разносились странные приглушенные звуки. Поначалу он принял их за последствия азотного отравления, но вскоре убедился, что это не так.

Наркоз уже прошел. На проявление кессонной болезни это тоже не походило. Слабые звуки никак не могли быть галлюцинациями.

И тут до Кости вдруг дошло, что спрут вполне мог подняться к поверхности и напасть на «Азовское море».

Страшного в этом ничего не было. Огромное стальное судно даже гигантскому спруту было не по зубам. Однако лично для Кости случайная встреча с разъяренным чудовищем могла закончиться очень плохо. От этой мысли Костя пришел в себя окончательно и начал срочно готовиться к бою.

Вжавшись в расщелину, он закрыл собой луч фонаря и быстро осмотрел ружье. Все было в полном порядке. Вместо боевого шипа в стволе стоял короткий шток с баллончиком на конце. Из баллончика выглядывала острая игла.

С оружием проблем не предвиделось, и Костя переключился на дыхательный аппарат. Он уже дал один сбой, второй мог стоить пловцу жизни.

С виду все было в полном порядке, и Костя снова удивился. Он уже понял, что произошло, но, как это могло случиться, оставалось для него загадкой. Получалось, что за одну ночь из строя одновременно вышли и вентиль и манометр.