Сыщики против болотных пиратов - Владимир Сотников

- Да подожди ты, Чибис! - завопил Пашка, оглянувшись уже за мостиком. - Никакой это не джип! Трактор, обыковенный трактор! Вот, кстати, и подвезет нас.

Переехав мостик, бревна которого подпрыгивали под колесами, трактор остановился. Тракторист приветливо махнул рукой, указывая на прицеп. Уговаривать друзей не пришлось. В мгновенье ока они перемахнули через бортик прицепа.

- Вот так бы и давно! - воскликнул Пашка. - Почему этот трактор не догнал нас где-нибудь в лесу?

- Слушай, - сквозь шум мотора прокричал Саня Арсению, - а кто этот Николай? Тоже из тех... наркотических?

- Какой Николай? - не понял Арсений. - Вы второй раз о нем спрашиваете. Не знаю я такого.

- Ну там, на острове. Он там остался, - объяснил Саня. - По-моему, он за вами следил, а мы за ним. Я так сразу и понял! А Пашка мне не верил. Разберемся, говорил, разберемся... Может, это он и посеял там коноплю?

Пашка дернул Саню за рукав:

- Да не торопись ты! Слезем с этого вездехода, спокойно поговорим.

На Арсения Санины слова произвели неожиданное воздействие. Он ещё больше нахмурился.

- Следил, говоришь? - медленно пошевелил он губами. - Значит, за нами следили?

Трактор въехал в Караваево и остановился на площади у железнодорожной станции. Ребята спрыгнули с прицепа и помахали трактористу в знак благодарности. И еле успели отскочить от лужи - трактор так рванул с места, что из-под колес веером брызнула грязь.

- Пошли ко мне, - предложил Пашка. - У меня уже слюнки текут. Говорить не могу!

- Да я... Да мне... - забормотал Арсений. - Короче, спасибо большое вам за все. Выручили, что и говорить. А сейчас... Мне спешить надо!

Пробормотав это, он вдруг сорвался с места и побежал к платформе, на которой стояла московская электричка. Пашка с Саней в недоумении переглянулись. Да что он, с ума сошел, этот Арсений?

- Стой! Подожди! - прокричал Пашка. - Мы ведь не договорились, как дальше действовать!

- Не надо ничего! - обернувшись, крикнул Арсений. - И не лезьте в это дело! Ни в коем случае!

Арсений быстро взбежал на платформу. Ребята кинулись за ним. Их разделяло метров пятьдесят, когда двери электрички зашипели. Не раздумывая, Арсений рванулся в последний вагон. Двери ударили его, дернулись, но все-таки закрылись. За ним... Электричка медленно поплыла вдоль перрона. Пашка с Саней непонимающе переглянулись, тяжело дыша после неожиданной погони.

- Чокнутый! - Пашка покрутил пальцем у виска. - Его спасаешь, а он... Придурок какой-то!

На Санином лице тоже застыло недоуменное выражение.

- Испугался нас, что ли? - пробормотал он.

- Ага, страшные мы! - негодовал Пашка. - Страшней его бандитов! Хорошо, хоть спасибо сказал. И на том... спасибо.

Ребята чувствовали себя так, будто их окатили холодной водой. Они молча брели по переулкам, поглядывая по сторонам. Странное ощущение постепенно овладевало ими. Сане и Пашке вдруг показалось, будто они попали в незнакомую местность. Лица людей были другими, чем прежде, знакомые улицы выглядели какими-то измененными, даже воздух пахнул чем-то непонятным...

- Паш, тебе не кажется, - медленно начал Саня, ещё не зная толком, что хочет спросить у друга, - что мы здесь не были долго-долго?

Пашка с удивлением посмотрел на него.

- Слушай, Чибис, а ведь я точь-в-точь это самое хотел у тебя спросить! Правда, как будто из кругосветки вернулись.

- Знаешь что, Пашка! - Саня поднял ввверх палец: он всегда таким жестом сопровождал свои открытия. - Я понял! Это мы изменились. Не Караваево, не люди, а мы с тобой.

- Что-то не чувствую я себя особенно изменившимся, - недоверчиво пробормотал Пашка. - Разве только аппетита такого зверского у меня в жизни не было!

- Да человек, наверное, никогда и не замечает, как сам меняется, рассуждал Саня. - Нам всегда кажется, что мы такие же, как и раньше. Но после такого... За два дня, которые мы провели на острове, я больше мыслей передумал, чем за всю жизнь. Разве это не изменения?

- Ай! - махнул рукой Пашка. - Потом разберемся. Когда с предками будем объясняться... У меня сейчас голова вообще ничего не соображает. Поесть бы надо и поспать.

Хорошо, что Пашкиных родителей не было дома! Это оказалось приятным сюрпризом. Пашка рванул на кухню и стал выкладывать из холодильника все подряд. И, ещё выкладывая продукты, уже начал часть из них есть. Батон копченой колбасы, например. Он мелькал в Пашкиной руке туда-сюда, изменяясь в очертаниях. Точнее, в размерах.

Когда они уселись за стол, Саня посмотрел на стенные часы. И во время еды то и дело на них поглядывал.

- У вас что, часы испорчены? - спросил он.

Пашка только отрицательно помотал головой: его рот был наглухо забит едой.

- А почему же они почти не идут? - икнул Саня.

Пашка прожевал и пояснил:

- Ты засыпаешь, Чибис. Потому и кажется, что все на свете остановилось. Сидишь и носом клюешь. Даже жевать прекратил.

Пашка проводил друга в комнату и подтолкнул к кровати. Она так мягко приняла в себя Саню, что он уснул, кажется, быстрее, чем прикоснулся к её поверхности.

Продолжая жевать, Пашка взял лист бумаги и написал: "Мама, папа! Не будить. Все равно не проснемся".

Он еле добрался до комнаты и рухнул рядом с Саней. Рука его неудобно подвернулась, но выпростать её уже не было сил.

Проснулись ребята, к удивлению обоих, одновременно. Просто открыли глаза и увидели друг друга. Они сразу же приподняли головы, чтобы оглядеться, и рассмеялись.

- Испугался, что все ещё в логове возле лисьих нор валяемся? - хохотал Пашка.

- Мне как раз это и снилось, - подтвердил Саня. - Да, наверное, ещё долго будет аукаться наш остров...

Они услышали, как на кухне загремел отодвигаемый стул. Приоткрылась дверь, и в комнату вошел Пашкин отец Иван Кириллович.

- Мы проснулись, пап, - сказал Пашка. - Сейчас выйдем.

Выйдя на кухню, друзья заметили, что Иван Кириллович молчит, хмурится и отворачивается. Ничего хорошего это не предвещало.

Зато Пашкина мама молчать не стала, а сразу набросилась на сына:

- Нет, ну мог ты хоть немножко подумать, перед тем как такую записку писать! Отец уже "Скорую" хотел вызывать, да потом мы послушали, как вы дышите, и поняли, что это у тебя шутки такие дурацкие!

- Какие шутки? - не понял Пашка.

- "Все равно не проснемся"! - Мама сердито порвала записку и выбросила клочки в мусорку. - Думать, Павел, надо!

И, красноречивым жестом призывая Пашку думать, она постучала костяшками пальцев по его рыжей голове.