Невеста – такая работа - Берта Свон

Отдав замку необходимый приказ, Витор шагнул в очередной открывшийся портал и сразу же оказался на весеннем лугу, залитом яркими солнечными лучами.

— Вот оно — счастье, — выдохнула Алиса, становясь рядом. — Солнце, цветы: тишина.

И ни одного зануды рядом!

Витор подумал, что он тоже отлично может сойти за зануду, но благоразумно промолчал. Не стоило портить Алисе начавшее улучшаться настроение.

— Где мы? — вместо этого спросил он.

— В одном из миров, где большая часть населения занимается сельским хозяйством. Деревни, поля, луга, леса, реки. Никаких крупных городов, никакой современной техники. Пару часов побродим по лугам, и можно возвращаться.

Ответить Витор не успел: перед ними как из-под земли вынырнул высокий широкоплечий мужчина с рыжими волосами и бородой.

— Так, так, — глядя пристально на Алису, ухмыльнулся он. — Кого я вижу. Ты же вроде на очередном задании?

Перемещение прошло быстро, и вот уже оба стоят на весеннем лугу, покрытом густой и относительно высокой травой. Луг пестрел золотыми лютиками и жемчужно-белыми маргаритками, молодая зелень весело улыбалась под яркими лучами солнца, сверкая прозрачными изумрудами и янтарем. Тень от облаков нежно окутывала возвышавшийся вдали лес с деревьями-великанами. С другой стороны отдаленные холмы были часто испещрены темными и светлыми бликами.

Каждый раз, перемещаясь сюда, по делу или на отдых, Алиса чувствовала, как в ней пробуждается поэтическое настроение. Стихи не писались, а вот поэтическая проза, как выражался Андрей, просто лилась из груди. Дитя индустриального общества, Алиса отдыхала душой в этом аграрном мире, увы, насквозь патриархальном.

Впрочем, сейчас Алисе было все равно, какой пол правит в этом мире. Она категорически не желала ни с кем встречаться. Одиночество, пусть и не совсем полное, — вот то, что ей было необходимо в данный момент. Она хотела походить по лугу, понежиться под солнцем, насладиться богатыми ароматами известных и неизвестных цветов. И только потом, обновленной, успокоившейся, можно будет вернуться в замок и ждать, когда же пройдут те несчастные пять дней до свадьбы.

В следующий миг перед ними как из-под земли вынырнул высокий широкоплечий мужчина с рыжими волосами и бородой.

— Так, так, — глядя пристально на Алису, ухмыльнулся он. — Кого я вижу. Ты же вроде на очередном задании?

Алиса широко улыбнулась и, не стесняясь, повисла на рыжем великане.

— Опять чипами-следилками балуешься.

— А как иначе, — хмыкнул он. — Ты ж у нас женщина занятая, не появишься у родичей по собственному желанию.

Кстати о родичах.

Алиса разжала объятия, повернулась к хмурому Витору:

— Витор, это мой дядя Артольд. Арт, это Витор. Мой жених. Истинный.

Арт: не стесняясь, присвистнул. Ну да, он, проживая практически всю жизнь в магическом мире, знал об Истинных многое, если не все.

— Угораздило ж тебя, — проворчал он, протягивая руку.

Алиса внимательно проследила за крепким рукопожатием мужчин и только потом ответила:

— Веришь, нет, сама до сих пор в шоке.

Я странник, — но в какой стране

Слеза прольется обо мне?

В чьем сердце отыскать бы мог

Я самый скромный уголок?

И ты, пустив мечту ко дну,

Смолчишь, хоть я люблю одну.

Подробный счет былых потерь —

Чем были мы, что мы теперь —

Разбил бы слабые сердца,

Мое же стойко до конца,

Оно стучит, как в старину,

И вечно любит лишь одну.

Джордж Гордон Байрон. «Стансы к некой даме, написанные при отъезде из Англии»

Дядя понравился Витору больше брата. Нет, была бы его воля, он держался бы подальше и от того, и от другого. Но сейчас выбирать не приходилось: свадьбу нужно было пережить, как сильную, затяжную болезнь. А Артольд не казался хитрым скользким гадом.

Ну, или же тщательно скрывал свой характер.

Очередной портал, и троица оказывается перенесена на широкую, мощенную камнем площадку перед дворцом, чем-то отдаленно похожим на дворец императора в мире Витора. Длинные крытые галереи, широкие окна, мраморные статуи у входа, внутри наверняка широкие лестницы и многоколонные залы, дворик с садом и фонтаном.

— Типовая постройка, — пробормотала себе под нос Алиса.

Витор до конца не понял значения фразы, но согласился с тем, что было ясно: действительно, как двойняшки. Почти что близнецы.

— Ну так наши спецы и строили, — усмехнулся Артольд. — Практически во всех мирах.

— Твои все..

— Дома. Где ж им еще быть. Проходи давай. Расскажешь за обедом, как тебя угораздило истинного найти. На свадьбу хоть пригласишь?

Витор мысленно застонал: он сойдет с ума прежде, чем станет женатым существом. Мало ему уже появившихся гостей. Теперь еще очередную толпу терпеть.

Толпа оказалась шумной и чересчур многочисленной: десять взрослых сидели за столом в обеденном зале и живо что-то обсуждали. Чуть позже Витор узнал, что, кроме этих десяти, во дворце проживают еще семеро детей. После этой чрезвычайно ценной информации ему жутко захотелось повернуть время вспять и никогда не подписывать злосчастный контракт.

— Алиска! — взвизгнув, подскочила со стула худощавая молоденькая брюнетка с синими глазами, отдаленно похожая на эльфийку. — Каким ветром?! Я думала, до старости тебя не увижу!

— Дела, Лассора, — Витор наблюдал, как женщины обнимались, причем довольно искренне. У него подобных теплых отношений с семьей никогда не было, и слава всем богам. Такого количества родни он точно не вынес бы.

— Дела, дела, — прогудел, словно из бочки, высокий пожилой шатен, широкоплечий и кареглазый. — Вечно ты делами прикрываешься. Артольд, где тебе удалось поймать эту птичку?

— Места знать надо, — ухмыльнулся рядом Артольд. — Садитесь, гости дорогие, будем набивать желудок. Да, кстати, народ, это Витор, Истинный Алисы. У них скоро свадьба.

Последнее было сказано с явным намеком.

Галдеж, поднявшийся сразу же после этих слов, оглушил Витора и заставил нервно заозираться в поисках возможного убежища.

У матери, не родной, а приемной, любимой, было двое братьев и сестра. Дружной семьей они росли с детства и привыкли в трудные моменты жизни приходить друг другу на помощь. Артольд, старший в семье, едва достигнув совершеннолетия, пошел работать в госорганы. В одной из командировок по мирам он встретил свою истинную. Две-три недели в чужом мире, неделя в родном — семья привыкла к такому графику.