Двадцать лет спустя - Чарли Донли

Уолт вышел из кухни и прошел по коридору в прихожую, где его разговор не подслушают.

– Я сейчас в квартире Янгов, разговариваю с женой. Собираюсь обыскивать.

– Ты захочешь это видеть. Немедленно.

– Что это?

– В ящике стола в кабинете мы нашли флешку. На ней видео.

– Что за видео?

– Ну… похоже на домашнее порно.

Уолт бросил взгляд в сторону кухни. Память воскресила момент, когда Тесса Янг описывала их с мужем раздельные рабочие места. Студия принадлежала ему. Кабинет в главном доме – ей.

– Кто на видео?

– Кэмерон Янг с женщиной.

Уолт еще сильнее понизил голос.

– С женой?

– Нет.

– Сейчас буду.

После короткого разговора с Тессой и еще более короткого обыска у нее дома Уолт рванул обратно в штаб-квартиру БУР. Теперь он сидел перед «Аймаком» с Кеном Шустером и смотрел играющую на мониторе запись. Кэмерон Янг был обнажен и в компрометирующей позе склонился над приспособлением, которое Уолт узнал по своим ночным изысканиям.

– Ну в самом деле, посмотри на это дерьмо. Что это за хрень? – спросил Кен.

– Козлы для порки, – как ни в чем не бывало ответил Уолт. – Иногда их называют скамьей для порки.

Кен медленно отвернулся от монитора и искоса глянул на Уолта.

– Поиск информации, – сказал Уолт, показывая на экран, чтобы отвлечь Кена от себя.

Когда человек ложится лицом вниз на приспособление, его ягодицы открыты для максимального наказания или удовольствия. Почти минуту запись демонстрировала зад Кэмерона Янга. Уолт узнал задний план и понял, что видео было записано в писательской студии Кэмерона Янга, хотя фокус был не по центру. Как будто камера сдвинулась, и теперь действо разворачивалось на левой стороне экрана.

– Есть тут что-нибудь, кроме задницы этого парня?

Кен показал на таймер в правом нижнем углу экрана и поднял три пальца, начиная отсчет. Три, два, один. Как только Кен загнул третий палец, из компьютерных динамиков послышался громкий шлепок. Уолт вздрогнул почти так же, как дернулось тело Кэмерона Янга, когда многохвостая плеть стегнула его по ягодицам.

– Господи Иисусе.

– О, это разнузданное видео, – сказал Кен.

Шлепок раздался в третий раз.

– Не думаю, что смогу смотреть на это, – засомневался Уолт.

– Но тебе лучше посмотреть.

Где-то за кадром послышался приглушенный женский голос, но отдельных слов было не разобрать, как будто у камеры плохо работал микрофон.

– Чей это голос? – спросил Уолт.

Кен показал на экран, не отводя глаз от происходившего там. Наконец в объективе показалась спина женщины. Из-за любительской съемки и смещенного центра были видны только ее поясница, ягодицы и ноги. Однако скоро женщина прошла дальше и показалась полностью. Одетая в черный кожаный костюм госпожи, напульсники с заклепками и ошейник с серебристыми шипами, женщина прошлась мимо оголенных ягодиц Кэмерона Янга в дальний конец кадра. В ее правой руке опасно висела плеть. Когда она повернулась лицом к камере, Кен поставил видео на паузу, фиксируя ее изображение.

– Кто это? – спросил Уолт.

– Виктория Форд. Лучшая подруга Тессы Янг.

Уолт встал:

– Ты уверен насчет ее личности?

– Абсолютно.

– Есть здесь что-нибудь еще, что мне надо видеть?

– Если ты не наслаждался до этих пор, уверен, остальное тебе не понравится.

– Пометь это как вещдок и обеспечь сохранность. Оформи четкий порядок передачи и хранения.

– Есть, босс.

Уолт поспешил в свой кабинет, чтобы выяснить все, что можно, о женщине по имени Виктория Форд.

Глава 20

Катскильские горы, штат Нью-Йорк

пятница 25 июня 2021 г.

Бутылка шардоне опустела к тому времени, как Эмма закончила рассказывать Эйвери про расследование убийства, в которое была вовлечена ее сестра во время своей гибели. Эйвери приехала в Катскилы, чтобы расспросить Эмму Кайнд про недавнюю идентификацию останков Виктории Форд и определить, достаточно ли здесь материала для «Американских событий». При мысли о том, что она наткнулась на историю зверского убийства, в голове бурлили идеи о специальном репортаже, который можно снять о подробностях этого дела.

В голове Эйвери уютно гудело от вина, но она не стала возражать, когда Эмма вышла из дома со второй бутылкой. Эйвери хотела знать все о давно погибшей сестре Эммы и преступлении, в котором ее обвиняли. Еще одна бутылка вина казалась идеальным средством, чтобы Эмма продолжала говорить. Кроме того, Эйвери заворожил древний артефакт, который Эмма вынесла из дома вместе со второй бутылкой. Она признала в нем телефонный автоответчик из девяностых, и теперь он стоял в центре стола. Посреди рассказа о Виктории Эмма извинилась и ушла, чтобы порыться в доме. Для нее было достижением откопать автоответчик в кладовке. Еще большим достижением было его оживить. Реликвии из прошлого потребовались обе батарейки и электрическое питание, чтобы вернуться к жизни. Все это время Эйвери потягивала шардоне и старалась сдержать тревожное ожидание того, что же ждет на устройстве. Теперь удлинитель тянулся от кухонной розетки, мимо дверей в патио и к столу, на котором стоял аппарат. Батарейки ААА зажгли лампочку индикатора на корпусе. Аппарат, действительно, жив-здоров.

– Сначала, – сказала Эмма, – появилась просто новость о том, что в Катскильских горах убили богатого писателя. Затем пошли слухи о романе на стороне. Когда Викторию связали с убийством, я не поверила. На самом деле, я не верила до тех пор, пока не слили то ужасное видео и Виктория не стала центром истории. Журналисты были как бешеные животные. Они поджидали в фойе ее офисного здания и около квартиры. Видео было повсюду. Тогда не было социальных сетей, но интернет расправлял крылья. Изображение Виктории в том костюме госпожи попало во все новостные программы и в каждую газету. Видео скачали тысячи раз и бесконечно смотрели в каждом доме, чьи хозяева имели склонность к вуайеризму. СМИ обсосали каждую подробность. На короткое время «садомазо» и «бондаж» стали заголовками и репликами телеведущих по всей стране.

В то время Эйвери училась в средней школе, но даже сейчас смутно помнила шумиху, вызванную той записью. Ей было трудно поверить, что через двадцать лет она наткнулась на эту историю. Эйвери понимала, почему СМИ проявили такой тогда такой повышенный интерес. Заголовки были как гигантские крюки, на которые цепляли аудиторию, продвигали газеты и продавали рекламные места. Не только двадцать лет назад, думала она, но сегодня тоже. Эйвери представила собственные заголовки в «Американских событиях». «Останки жертвы 11 сентября идентифицированы через двадцать лет после обрушения башен», «Женщина в центре расследования нашумевшего убийства популярного писателя» и «Бурная история о сексе и предательстве». Возможности были бесконечны. Подробности места преступления, скорее всего, будут шокирующими и наверняка сыграют на