Адепт - Адам Пшехшта

– Причина только в этом? А может, в этом имени находятся какие-то магические звуки? Что-то, что описывает тебя в большей степени, чем общий термин «демон»?

Странно детским жестом она подняла руки и прикрыла уши, сжав губы. Молчала минуту, наконец обреченно покачала головой.

– Не спрашивай меня про это, прошу, – прошептала она. – Я еще… не готова. Раскрывать кому-то такую информацию, это как обнажаться. А может, и больше того. Ты можешь меня заставить, поскольку я дала тебе клятву, но…

– Все в порядке, я не буду, – пообещал алхимик. – Ты выглядишь усталой. Может, поговорим завтра?

– Да, завтра, – согласилась она с явным облегчением.

* * *

Рудницкий остановился возле книжного магазина Шиллера и посмотрел в окно: хозяин, пожилой мужчина с пышными усами, как раз расставлял книги на полках. Вероятно, прибыла новая поставка. Минуту алхимик раздумывал, не зайти ли посмотреть новинки, но его отрезвил бой костельных часов, что пробили семь вечера. Домой еще хороший отрезок дороги, и, так или иначе, ему придется просидеть над бумагами до поздней ночи. Нет времени на развлечения или на разговоры с гостьей. С Анастасией, уточнил он. Лучше привыкнуть к ее имени.

Он свернул на Обозную, потом на Броварную и обернулся. В вечернем полумраке промелькнула какая-то размытая тень. Алхимик крепче сжал трость, но не похоже, что его кто-то преследовал.

– Нервы, – буркнул он и продолжил путь.

Как оказалось, личные дела были не меньшей проблемой, чем анклав. Почти весь день Рудницкий провел за приведением в порядок оставленной предшественником документации: следовало вернуть членские права почти пятидесяти исключенным из гильдии алхимикам и заняться еще десятком, которые не платили даже нормальный взнос. И неизвестно, по каким причинам Марковский не исключил их из ложи.

Рудницкий потер глаза, уставшие от многочасового сидения над бумагами, и переложил в другую руку тяжелый, набитый портфель. В конце улицы загорелся сначала один, потом второй фонарь. Фонарщик, молодой, широкоплечий мужчина в характерной шапке с металлическим значком, весело поздоровался с ним и уступил дорогу. Рудницкого рассмешила шапка, что едва держалась на макушке огромной, похожей на бычью, головы фонарщика. Тогда на него и напали. Из ближайших ворот появились двое мужчин в кепках, глубоко натянутых на глаза, и схватили его за руки. В этот самый момент Рудницкий услышал характерный щелчок. Он открыл рот, чтобы закричать, но холодное лезвие перочинного ножа проникло под лопатку и прокладывало себе путь к его сердцу. Волна боли перехватила горло и парализовала мышцы. Он рухнул в черную, бездонную бездну.

Самарин смерил внимательным взглядом стоящего на вытяжку офицера: капитан Плевша, независимый жандармский корпус. Summa summarum – тайная полиция. Синий служебный мундир, боевые награды, блестящие, как зеркало, сапоги, в хорошем состоянии, хотя часто используемая, кобура и сабля на боку. Нельзя было не заметить, что жандарм придерживает шашку не совсем правильным хватом, словно был готов достать ее за долю секунды. Похоже, адъютант шефа варшавской тайной полиции не ограничивается сидением за рабочим столом.

– Вольно! – кинул он сухо. – Чего желает от меня тайная полиция? – спросил полковник, указывая гостю на стул.

Легкая улыбка промелькнула на узком, красивом лице жандарма, офицер прекрасно знал, что он и его коллеги не особо популярны у военных.

– Это из области ваших интересов, полковник. Вероятно, – добавил он с почти незаметным колебанием. – Прошу. – Он положил на стол тонкую картонную папку.

Самарин развязал тесемки. Внутри находилось несколько фотографий и медицинская экспертиза. На снимках была обнаженная женщина. А точнее, тело женщины. На ее животе вырезана пятиконечная звезда и напоминающие иероглифы знаки.

– Где голова?

– Вероятно, ее забрал убийца.

Капитан вытащил из кармана и подал Самарину еще одну фотографию.

– Портретный снимок жертвы, – пояснил он. – Получил в последний момент, потому его еще нет в папке.

– Почему тайная полиция интересуется этим преступлением? Вы подозреваете, что мотив мог быть… оккультным?

– Не только поэтому. Убита ученица Александрийско-Мариинского института благородных девиц.

Полковник нахмурил брови. Этот тип заведений принимал в основном учениц из высшего света. Исключения были немногочисленны и строго в рамках правил. И ничего удивительного – девушек готовили к роли жен для наивысших чинов Империи.

– Это кто-то известный?

– Дочь генерала Драгунова…

Самарин выругался под нос. Генерал-лейтенант Драгунов был командующим пятнадцатым армейским корпусом, одного из пяти корпусов, дислоцированных на территории Варшавского военного округа. Удивительно, что сам Драгунов еще не ломился в его двери.

– Генерал на учениях, – ответил на незаданный вопрос Плевша. – Еще ничего не знает. Мы отправили ему телеграмму, и это вопрос нескольких часов.

– Понимаю, что ваше начальство хотело произвести на генерала положительное впечатление. Дать ему понять, что делается все, что в их силах, включая привлечение моей скромной персоны?

– И это тоже, – признался жандарм. – Однако речь не идет исключительно о подстраховке. Мы не знаем точно, не можем знать на этом этапе расследования, но, возможно, это дело как-то связано с анклавом. А в этой области вы слывете экспертом.

Самарин поднял снимок, на обратной стороне была записана фамилия фотографа и адрес ателье: Медовая, 1.

– Мауриций Пуш, – прочитал он вслух. – Кто он такой?

– Фотограф. Довольно известный, – проинформировал капитан. – Почти все институтки делают у него фотографии. Сентиментальные красотки, – буркнул под нос.

Самарин тяжело вздохнул, не зная, была ли дочь генерала Драгунова сентиментальной, хотя точно заслуживала звание красотки. Темные, бездонные глаза, алебастровая кожа, прямой, деликатный носик и задорная улыбка заинтересовали бы любого мужчину. А сейчас ее труп находился в каком-то больничном морге. Без головы…

– Я могу оставить эту фотографию? – спросил он.

– Я хотел бы сделать копии, – немного смущенно сказал Плевша. – Этот Пуш точно сохранил клише. Это последняя фотография Веры Драгуновой, девушка сделала ее две недели назад. Родители точно захотят…

– Понимаю, – прервал его Самарин. – В таком случае прошу завтра сделать несколько копий.

– Слушаюсь! – подорвался с места капитан.

– Ну, ну, без гимнастики. Что вы про это думаете? Про всё это дело в целом, – конкретизировал Самарин. – Предполагаю, что у тайной полиции уже есть подозрения?

– Ну… ничего конкретного.

– А все-таки? – настаивал Самарин.

Ходят слуги про новую магическую гильдию. Незарегистрированную гильдию.