Цена ошибки - Роман Грибанов

Его невеселые мысли прервал звонок дежурного:

– Герр оберстлейтенант, пропала связь с эскадрильями ЗРК «Найк-Геркулес» четвертой авиадивизии бундеслюфтваффе. С площадки рассредоточения на шоссе Е22 возле Вестерстеде докладывают, что наблюдают в районе Ольденбурга ядерные взрывы, предположительно четыре.

Эрих наконец-то смог сложить в голове ту замысловатую матерную конструкцию, которую он так часто слышал от русских конвоиров, и громко выговорил ее в пространство. Внезапно в распахнутой двери возник сонный начальник штаба, полуодетый, но зато с пистолетом в руке.

– Ты чего это? – как можно дружелюбнее поинтересовался Хартманн. Кто его знает, во время Третьей мировой войны у любого может крыша съехать, даже если это кадровый немецкий офицер. Начштаба посмотрел сонными глазами на Эриха, потом на пистолет в своей руке и смутился.

– Понимаешь, сплю спокойно, в смысле кошмары снятся про ядерную войну, и тут кто-то рядом начинает громко ругаться по-русски. Вот я спросонья и подумал…

– Подумал, что тебя сейчас разбудят русские медведи-десантники в шлемофонах и с АКС наперевес? – насмешливо произнес Хартманн, и они оба натужно засмеялись. Неуклюжая шутка сняла то нервное напряжение, которое копилось в них все последние часы. О том, что эта шутка скоро обернется печальной правдой, они оба еще не знали.

03:30, московское время, 01:30, время местное. Рендорф, бункер запасного командного пункта главкома ВВС НАТО. Через 9 часов 30 минут после начала конфликта

Полный генерал бундесвера Йозеф Каммхубер сидел в уцелевшем запасном командном пункте возле Рендорфа и размышлял, почему все так получилось. Его, ушедшего в отставку меньше месяца назад, вчера вечером выдернул в этот бункер Конрад Аденауэр, канцлер ФРГ, еще один счастливчик. Когда советские мегатонные ракеты начали падать на города НАТО, Конрад оказался единственным руководителем из всех континентальных стран Западной Европы, входивших в НАТО, кто уцелел. Просто потому, что из столичного Бонна поехал в субботу в свой родной Бад-Хоннеф, возле Кёльна. Оставшись в живых, канцлер развил бурную деятельность. Выяснив, что командование Альянса в ФРГ, Дании, Бельгии и Нидерландах практически уничтожено, а генеральный секретарь и главнокомандующий НАТО вместе со своим штабом интернированы во Франции, в Фонтенбло, он начал выдергивать всех, кто может спасти ситуацию. Главком ВВС НАТО вместе со своим штабом испарились в пламени ядерного взрыва в Рамштайн-Мизенбах, поэтому Аденауэр, не заморачиваясь законностью этого решения, произвел в главкомы ВВС Альянса его, Каммхубера. В конце концов, все военные в Европе помнили «линию Каммхубера», если и получится остановить воздушные силы красных в такой ситуации, то только ему. Но чем дальше Йозеф начинал вникать в ситуацию, читая груды различных, зачастую противоречивых донесений, тем он больше убеждался в невозможности этой задачи. Вся предвоенная концепция боевых действий НАТО в Европе была построена на воздушной мощи, это был фундамент обороны Альянса. И тут Восточный блок ударил по этому фундаменту ракетной дубиной, бросив на свою чашу весов увесистую гирю почти в полтысячи больших ракет и несколько сотен ракет поменьше. И выбил этот фундамент из-под конструкции обороны, из-за чего вся конструкция начала рассыпаться на глазах. Ну в самом деле, как можно рассчитывать без подавляющего превосходства в воздухе остановить коммунистов, когда у них армий больше, чем у Альянса корпусов и дивизий? Своими немногочисленными ракетами? Йозеф горько усмехнулся, вспомнив донесение, согласно которому батальон «Редстоунов» американской сороковой группы, на которые возлагались такие большие надежды, был полностью, до единого человека уничтожен налетом красных бомбардировщиков, не успев запустить ни одной ракеты. Ударные самолеты НАТО, которые успели взлететь в первой волне, тоже смогли сделать не много. Нет, конечно, двадцать четыре ядерных удара, нанесенных американскими «суперсейбрами» и «тандерчифами» по территории Чехословакии, Восточной Германии и Польши, да еще два, нанесенных английскими «канберрами», это немало. И это если считать только достоверно подтвержденные удары. Серьезный урон. Но если сравнить с ударами Восточного блока, где в первые двадцать минут только в зоне ответственности второго ЦУВО было зафиксировано сто восемнадцать ракетно-ядерных ударов, не считая последовавших в следующие часы еще шести десятков, поменьше мощностью, подвиги летчиков Альянса смотрелись бледновато. А если учесть, что зона второго ЦУВО – это всего лишь треть Западной Германии плюс Голландия с Бельгией, в голову приходила русская басня о слоне и моське. И самое главное, у комми есть еще резервы, склады оружия, самолеты, аэродромы, а у Альянса всё это внезапно оказалось или уничтожено, или ну очень не там, где нужно.

Проклятые французы! Так предать западный мир в самую неподходящую минуту! Да, конечно, президент Франции Шарль де Голль откровенно недолюбливал президента США Барри Голдуотера, даже официально назвал его «психопатом с атомной бомбой» в одном из своих выступлений. Но тут без русских всё равно не обошлось, слишком хорошо все было обставлено. Едва по каналам НАТО во Францию поступила команда о начале атомной войны, как почти тут же все американские части и базы на французской территории были окружены, разоружены и интернированы, включая штаб и главное командование Альянса в Фонтенбло. Причем в этих действиях принимали части, только что выведенные из Алжира и не входящие в состав НАТО. Как стало потом известно из обрывочных докладов, поступавших то немногое время, пока лягушатники не обрубили связь, французские танки, принимавшие участие в этих предательских действиях, не успели даже перекрасить из пустынного камуфляжа в европейский. И за этим, разумеется, торчат уши русских, иначе с чего бы ни одна русская ракета не упала на французскую землю?

Альянс оказался внезапно в положении солдата, который израсходовал все патроны, которые у него были с собой. И который обнаружил, что вместо надежного тыла со всем необходимым, откуда можно получить помощь, куда можно отступить, хоть до самого Гибралтара, у него за спиной внезапно оказался высокий забор. А за забором стоит с оружием наизготовку совершенно незнакомый и недружественный человек. А с другой стороны с обманчиво-медленной неспешностью уже неотвратимо едет забронированный по самую макушку тяжелый танк. И все попытки остановить его тщетны, у них уже нет здесь, в Германии, ни достаточного количества оружия, ни людей. А по уцелевшим каналам связи поступают все новые сообщения; комми, уточнив результаты вечернего массированного удара, методично добивают уцелевшие ЗРК, аэродромы и позиции РЛС. И первокласснику понятно, что с рассветом неспешное (хотя какое там неспешное, в некоторых местах они продвинулись уже на полсотни километров) движение сменится стремительным ударом танковых армий.

03:55, московское время, 01:55, время местное. В небе над авиабазой бундеслюфтваффе Аурих, территория ФРГ. Через 9 часов 55 минут после начала конфликта

Гвардии генерал-майор Курочкин, Константин Яковлевич, командир сто шестой гвардейской воздушно-десантной дивизии, вздохнул с облегчением. Позади осталось многое: ядерные грибы, выраставшие над Клайпедой, Ригой и Калининградом. Срочная посадка в самолеты и взлет по тревоге всей дивизии с многочисленных аэродромов рассредоточения в Литве. Долгий полет в ночную неизвестность над Польшей и ГДР, полет над территорией ФРГ, где каждую секунду ждешь попадания в самолет зенитной ракеты или атаки истребителя. Которому сбить неуклюжий транспортный Ан-12 – как раз плюнуть. Все это невероятно напрягало, в первую очередь тем, что события никак не зависели от него. Но теперь всё, сейчас ситуация кардинально изменится. Самолеты триста тридцать первого парашютно-десантного полка уже заходят на выброску двумя колоннами троек в окрестностях авиабазы. Саму авиабазу, вернее зенитные установки и РЛС, стоящие вокруг нее, уже бомбит целый полк Ил-28 ВВС Восточной Германии. Летящий позади, в пяти минутах, пятьдесят первый парашютно-десантный полк будет десантироваться прямо на территорию авиабазы. А остальные части десанта, сто тридцать седьмой парашютно-десантный полк, дивизионный артиллерийский полк, части седьмой дивизии будут садиться во втором эшелоне десанта, прямо на взлетные полосы авиабазы. Которые к тому времени должен захватить пятьдесят первый полк. Но это все теперь зависит только от них, десантников, а значит, будет сделано.