Пепел стихий - Элис Клер

— Вы имеете в виду, он теперь получит большую часть того, что они нашли в лесу?

— Да. Раз оба, и Хамм, и Юэн, мертвы, Сиф, по сути, может присвоить себе все. Вот только…

— Только что?

Напряженно думая, Жосс нахмурился.

— Только в действительности все это не так.

— Что вы имеете в виду?

Жосс поднял голову и, встретив ее взгляд, произнес:

— Вам это покажется невероятным, аббатиса, но прошлой ночью в лесу явно был кто-то еще. Кто-то третий. Я имею в виду, кроме браконьеров и Эсиллт. Ну хорошо, четвертый, если посчитать и меня. А поскольку ни Лесной народ, ни Сиф, ни я не убивали Юэна — и мы, разумеется, должны согласиться, что Эсиллт тоже не делала этого, — значит, нам остается лишь заключить, что это преступление совершил таинственный четвертый.

Как заметила Элевайз, шериф Гарри Пелем собирался произвести на Жосса такое же благоприятное впечатление, какое произвел когда-то на нее.

Едва служака вошел в комнату, Жосс уступил ему свое место. На первый взгляд это казалось любезностью, но аббатиса поняла — а до нее это конечно же сообразил и Жосс, — что шерифу придется опуститься на низкий и шаткий стульчик, в то время как рыцарь будет возвышаться над ним, небрежно опершись о стену. Пелем явно оказался в невыгодном положении.

— Это опять те проклятые безбожники, Лесной народ, помяните мое слово, — говорил Гарри Пелем, тыча по своей привычке пальцем в Жосса. — Сначала одно убийство, потом другое, и оба — ночью, при полной луне! Я спрашиваю вас, какие еще доказательства вам нужны?

— Хм-м… — отозвался Жосс.

Он бросил взгляд на Элевайз, и аббатиса подумала, что Жосс, похоже, тоже заинтересовался, сам ли шериф Пелем пришел к мысли о луне, или об этом факте — полнолунии прошлой ночью — ему доложили.

«Скорее всего, последнее», — решила она.

— Видите ли, — заявил Гарри Пелем, — они совершают всякие такие дела, когда луна полная.

— Совершают всякие такие дела, — бесстрастно повторил Жосс. — Какие же это «всякие дела», шериф?

— Ну, вы сами знаете. Обряды и прочее.

— А, понимаю. Ты очень понятно объяснил, шериф.

«Ну уж сейчас-то Гарри Пелем точно должен понять, что над ним насмехаются», — подумала Элевайз.

Однако этого не случилось. Шериф невозмутимо продолжал:

— Видите ли, это древнее… м-м-м.„племя, если вам так больше нравится, сэр Жосс… Они живут странной жизнью под открытым небом, по своим собственным законам. Всякие штуки вроде луны и тому подобного имеют для них важное значение. И, как я уже сказал доброй сестре, когда в такую же пору месяц назад был убит этот… как его там…

— Хамм Робинсон, — подсказала Элевайз.

— Спасибо, сестра.

— Аббатиса, — холодно поправил Жосс.

Гарри Пелем взглянул на него.

— Кто-кто?

— Здесь всем руководит аббатиса Элевайз, — объяснил Жосс.

В его тоне Элевайз отметила восхитительное отсутствие того, что можно было бы истолковать как снисходительное высокомерие.

— Мы должны быть более почтительны, шериф. К аббатисе следует обращаться правильно, в соответствии с ее саном.

— О… Гм…

Гарри Пелем перевел взгляд с Жосса на Элевайз, потом обратно, и на какой-то миг гнев и возмущение исказили его лицо.

— О чем я говорил? — раздраженно спросил он. — Вы вмешались, сэр Жосс, и я потерял нить.

— Боже мой! — отозвался рыцарь.

— Вы рассказывали о Лесном народе, — мягко напомнила Элевайз, сжалившись над шерифом. — Объясняли, что они живут под открытым небом, и их жизнь включает элементы поклонения явлениям природы, например, почитание луны и ее циклов.

У Гарри Пелема был такой вид, словно он не мог поверить, что сказал все это.

— Правда? — Быстро придя в себя, он продолжил: — Ну да, так оно и есть. Я уже говорил, что они, эти Лесные люди, не любят видеть чужаков на своей земле. Особенно в полнолуние. Это разозлило их, вот что! И, скорее всего, они свирепо обошлись с незваными гостями.

Он сложил на груди руки и мрачно ухмыльнулся, будто заявив: «Вот вам! Дело раскрыто!»

— Понимаю, — задумчиво проговорил Жосс. — Значит, ты утверждаешь, шериф, что есть точные описания, в которых обряды этих людей связываются с культом почитания луны, и, как следует из этих описаний, обряды настолько секретны, что чужака, который станет их свидетелем, ждет неминуемая смерть?

— Э… — Гарри Пелем почесал затылок. — Да, — сказал он решительно. — Да, так и есть.

— Что же это за обряды? — Жосс наклонился, приблизив свое лицо к лицу шерифа. — Ты можешь рассказать о них?

— Я… ну, не совсем… я…

Шериф на какое-то время умолк, ему надо было подумать.

— Разумеется, я не могу знать подробностей, — наконец ответил он, одарив Жосса торжествующей улыбкой. — Обряды держатся в тайне.

— Ах, как ты проницателен, — кротко сказал Жосс.

Гарри Пелем уже начал выпячивать грудь от распиравшей его гордости, но тут легкий сарказм Жосса все-таки пробил брешь в его самоуверенности.

— Проницателен я или нет, но я раскрыл это ваше убийство, — отрезал шериф.

— Мое убийство? — едва слышно отозвался Жосс.

— Убили наверняка они, эти подлые негодяи. — Пелем кивнул в сторону леса. — Теперь у нас уже два мертвеца, и я считаю, что мог бы просто пойти туда и сцапать большинство этих типов. Нескольких повесить, а остальным преподать хороший урок.

— Будь я на твоем месте, я не стал бы так поступать, — молвил Жосс.

— Почему же?

«Он держится так самонадеянно, — подумала Элевайз, наблюдая за шерифом. — Почти жаль, что этот бедолага вот-вот будет побежден!»

— Потому что… — Жосс бросил на нее быстрый взгляд, а затем снова повернулся к Пелему: — Потому что, даже если Лесные люди и убили Хамма Робинсона — хотя до сих пор я не услышал ничего, что хотя бы отдаленно походило на доказательства, без которых ты вряд ли сможешь кого-нибудь повесить, тем более целое племя, — я знаю наверняка, что Лесной народ не убивал Юэна Ашера.

С уст шерифа сорвалась брань, которую Элевайз не слышала уже много лет. Обычно люди не используют подобные выражения внутри монастырских стен.

— Вы болтаете вздор! — заорал он, вскочив на ноги и подавшись к Жоссу. — Как вы можете знать наверняка? — Шериф повторил это слово, явно передразнивая Жосса.

— Юэн был заколот кинжалом. И это говорит о том, что его убил совершенно другой человек, иного склада ума, в отличие от того, кто сразил Хамма Робинсона, — невозмутимо ответил Жосс. — Убийство Хамма, кто бы его ни совершил, было быстрым и четким. Со знанием дела, если можно так выразиться. Дротик бросила ловкая и опытная рука, явно привыкшая к такому оружию. Острие, как я понял, пронзило сердце?