Наложницы ненависти - Вадим Панов

— Я так и знал, что капитан гвардии произнесет эту фразу! — саркастически расхохотался Вальдемар Балота. — Без войны! И кто это говорит? Лучший боевой маг Ордена!! — Главный Саламандр повернулся к Францу и презрительно бросил: — Трус!

— Таким образом, я, как мастер войны Ордена, настаиваю на следующем варианте наших действий. — Де Гир оставил без внимания оскорбительный выпад Саламандра. — Немедленно возобновить переговоры с Темным Двором. Рассказать навам о Веронике Пономаревой и ее предложении. Передать в Цитадель наши запасы «стима» и гиперборейскую ведьму и вместе решить, что делать с зелеными.

— А зачем отдавать навам нашу добычу? — впервые нарушил молчание Себастьян де Лок, магистр ложи Горностаев.

— Мы свяжем Темный Двор обязательствами, и в случае неблагоприятного поведения зеленых навы будут вынуждены встать на нашу сторону, — объяснил Франц.

— Разумно, — буркнул де Лок.

— Предложение труса! — Вальдемар явно добивался скандала, но мастер войны был по-прежнему спокоен.

Леонард де Сент-Каре глубоко вздохнул, и его пальцы крепко сдавили рукоять двуручного меча, символа власти великого магистра. Взвешенные аргументы Франца произвели впечатление на старика, но десять-пятнадцать лет… Леонард отдавал себе отчет в том, что не будет стоять во главе Ордена столько времени. Двести лет существенный возраст по меркам чудов. Сколько ему осталось? Год? Два года? Пять лет? Де Гир не раз доказывал Леонарду свою преданность, но рано или поздно интересы Ордена возьмут верх, и на очередном совете мастер войны поставит вопрос о замене великого магистра, тем более что в девяноста процентах случаев на трон садился именно главный боевой маг. В этом не было беды: де Сент-Каре был готов уйти, но как? Исчезнуть с небосклона одним из длинного ряда повелителей? Или гордо передать преемнику самый могущественный трон в Тайном Городе? Навсегда войти победителем в историю Чуди. Осторожный вариант де Гира предполагал, что лавры достанутся ему, Францу, хотя, и эта мысль настойчиво теребила Леонарда, мастер войны явно не думал о себе. Война, к которой призывали Бард и Балета, в случае успешного завершения покрыла бы де Сент-Каре неувядаемой славой.

Старик снова вздохнул и громко спросил:

— Надеюсь, все члены совета понимают смысл обоих предложений?

Ответом стали молчаливые кивки.

— Кто согласен с вариантом магистров Барда и Балота, пусть встанут по правую сторону трона.

Медленные движения, задумчивое мычание нескольких мастеров, но спустя всего минуту к Вальдемару Балота и Нельсону Барду присоединились наиболее агрессивно настроенные члены совета. Те, которым не хотелось прослыть трусами.

— Слева пусть окажутся сторонники Франца де Гира.

Себастьян де Лок решительно шагнул к племяннику, его примеру последовали оставшиеся рыцари. Не боящиеся даже обвинений в трусости. Франц быстро пересчитал обе группы и еще крепче сжал губы: паритет.

Леонард едва не застонал. Произошло то, чего он опасался более всего: равенство. Теперь его голос должен был решить исход совета Ордена. Возможно, самого главного совета за последние несколько столетий. Война или…

— С вашего позволения, великий магистр, я хотел бы высказать одну мысль, — осторожно заметил Вальдемар Балота.

— Говорите, — кивнул обрадованный неожиданной передышкой старик.

— Наши вооруженные силы, наша гордость, наша гвардия в лице Франца де Гира высказалась за мир, — произнес главный Саламандр. — Но мы не уверены в том, что трусливый капитан реально знает, чего хотят его воины. Так получилось, что в тронном зале присутствует начальник штаба гвардии, рыцарь, командор войны Гюнтер Шайне. Он не член совета, но магистры лож хотели бы услышать его мнение.

Взоры присутствующих обратились к позабытому всеми Гюнтеру. Командор войны вздрогнул и расправил плечи.

«Вот оно!»

— Командор Шайне, — тихо произнес де Сент-Каре, — вы понимаете, о чем вас спрашивает магистр Балота?

— Да, повелитель.

— Хорошо, — кивнул Леонард. — Скажите, полностью ли разделит гвардия решение, на котором настаивает капитан де Гир?

В тронном зале повисла тишина. Гюнтер холодно посмотрел на Франца, затем четко, по-уставному, повернулся к великому магистру и отрапортовал:

— Нас учили убивать во имя Ордена и умирать во имя Ордена! Нас учили использовать любую представившуюся возможность во вред врагам Ордена! Мы знаем свою силу и видели страх в глазах врагов. Любой рыцарь гвардии с радостью подпишется под предложением магистра Барда и магистра Балоты — между победой нокаутом и победой по очкам мы выберем первое! И мы победим!

Франц сжал кулаки. Но сдержался. Промолчал. Не обратил внимания на косые взгляды, которые бросали в его сторону члены совета Ордена. Он понял, что проиграл. И только одна мысль пробилась сквозь душивший мастера войны гнев: если бы Богдан ле Ста, прежний начальник штаба гвардии, был жив, он никогда не предал бы капитана. Никогда. Только теперь де Гир до конца осознал, кого он потерял год назад.

— Я не сомневался, что в нашей гвардии есть настоящие солдаты, — с чувством произнес Вальдемар. — Обидно, что среди них попадаются трусы, но это издержки мирного времени.

— Издержки мирного времени заключаются в появлении большого количества самонадеянных героев, — резко бросил Франц. — Я по-прежнему считаю предложенный вариант авантюрой, не имеющей будущего!

Магистры лож расхохотались, и только осторожный Себастьян угрюмо качнул головой. Леонард де Сент-Каре важно поднялся с трона:

— Властью повелителя Великого Дома Чудь я объявляю, что совет принимает предложение магистра ложи Саламандры Вальдемара Балоты и магистра ложи Мечей Нельсона Барда. Орден будет воевать с Зеленым Домом!

Франц де Гир демонстративно снял с себя цепь мастера войны и бережно положил ее у ног великого магистра.

Ресторан «Камакура».

Москва, улица Долгоруковская, 3 августа, пятница, 13:13

— Вы выглядите утомленным, брат Ляпсус, — участливо произнесла Милана, разглядывая усталые глаза эрлийца.

— Тяжелая ночь, — коротко ответил тот.

— И бурная, — добавила красавица-воевода.

Хирург уклончиво усмехнулся и придвинул к себе тарелку с тонкими ломтиками рыбы. В глубине души эрлиец весьма обрадовался, что белокурая колдунья назначила ему встречу именно в японском ресторане: смотреть на любую другую еду врач был не в силах. Зато прозрачные, словно вырезанные из рисовой бумаги, дальневосточные изыски сами просились в рот.

— Вы хотели поговорить о моих приключениях?

— О смерти трех дружинников Зеленого Дома? — уточнила Милана. — А разве вам есть что сказать?