Наковальня льда - Майкл Роэн

Альв сидел без сна, прислушиваясь к лесным звукам: к шороху и шелесту маленьких существ, сновавших в сырой листве, к зловещим крикам ночных охотников, четвероногих и крылатых, к собственному учащенному дыханию. Его и впрямь клонило ко сну, но он боялся поддаться слабости, отпустить туго натянутые поводья, обуздывавшие разум. В его сознании затаилась мрачная тень, ждущая удобного случая, и он страшился встречи с нею.

Но вскоре усталость одолела Альва. Его голова склонилась на грудь, и он погрузился в тяжелую дремоту, наполненную криками ужаса и языками пламени. Потом он лихорадочно рылся в огромной груде бумаг, пытаясь найти нечто, затерянное внизу. Он нашел это — изящную руку с золотым браслетом, но когда он ухватился за плечо, оно раскрошилось под его пальцами, как гнилое дерево.

Услышав собственное всхлипывание, Альв открыл глаза и увидел в нескольких шагах от себя большую темную тень с круглой головой и большими заостренными ушами. Когда он выхватил свой меч, тень развернулась и унеслась прочь, ломая ветки.

Некоторое время Альв испуганно оглядывался по сторонам, пока не осознал, что животное подошло к ним скорее из любопытства, нежели в поисках добычи. Небо уже начинало светлеть: он проспал большую часть ночи. Что принесет им свет нового дня? Надежду? Освобождение? Альв поморщился. Сможет ли он теперь взглянуть в лицо Каре, даже если найдет ее? Потянувшись, он повернулся на бок, примостил голову на сгибе руки и снова задремал.

Большую часть следующей недели они шли по лесам, по тропам, проделанным животными, а не людьми. Как-то раз, холодным ясным утром, они вышли на огромное стадо византов[2], пасущихся среди деревьев. Их дыхание паром поднималось вокруг лохматых голов, челюсти мерно двигались, перетирая жвачку, сопение перемежалось с громоподобной отрыжкой. При виде чужаков по стаду пробежало глубокое, низкое мычание, и десятки рогов повернулись в их сторону. Альв, привычный к обращению со скотом, пошел вдоль самого края стада, стараясь не слишком приближаться к быкам и телятам; Рок нервно перебегал от дерева к дереву.

— Они почти не опасны, — пояснил Альв. — Говорят, в Великом Лесу по другую сторону гор бродят гораздо более крупные стада.

— Но мы же туда не собираемся, верно? — прошипел Рок, с беспокойством поглядывавший назад.

— Как знать, — сухо отозвался Альв. — Если мы в скором времени не найдем себе работу…

— Хорошие кузнецы нужны в любом городе или деревне, а мы с тобой заткнем за пояс кого угодно.

— Ты так думаешь? — спросил Альв и пошел дальше, не ожидая ответа.

Вскоре его подозрения подтвердились. Лес постепенно редел, и, наконец, путники вышли к человеческим поселениям у подножия гор. Они не имели ясного представления о том, где находятся и куда направляются: мастер-кузнец дал Альву немало сведений о рудах и минералах, залегающих под землей, но почти не рассказывал о том, что находится на ее поверхности. В его библиотеке практически не было карт. Судя по положению солнца, Рок предполагал, что они находятся почти на широте Хэртби, но идти в город было опасно: мастер-кузнец имел обширные связи. Первая деревня, к которой они вышли, стояла посреди открытой, продуваемой всеми ветрами равнины, совсем неподалеку от тундры и под тенью Великого Льда. Здесь не было горного барьера, а скот бродил по каменистым пастбищам под присмотром пастухов. Местные жители вежливо встретили хорошо одетых путешественников, но, как быстро выяснилось, в каждой деревне имелся свой кузнец — пусть и не всегда принадлежавший к гильдии, но вполне удовлетворявший нехитрые запросы своих клиентов. Довольно часто Альв с Роком останавливались на ночь в таких кузницах, однако им приходилось отвечать на множество неприятных вопросов о своем происхождении и роде занятий. Рок представлял их как учеников престарелого мастера, который скоропостижно скончался, не успев принять у Альва экзамен на звание поденщика; это вызывало сочувствие, но не более того. Они были вынуждены двигаться дальше. В своем путешествии на юг по проселочным дорогам среди холмов они посещали маленькие городки, подобные тому, в котором вырос Альв, и везде видели одно и то же: кузнецов имелось в достатке. Обычно это были пожилые поденщики, не имевшие возможности или честолюбия, чтобы стать мастерами. Они держали слуг, лишь немногим отличавшихся от рабов, или брали подмастерьев из знакомых семей, которые после обучения отправлялись в другие места. Подмастерья, пусть даже самые умелые, не пользовались спросом. Мастера встречались в некоторых городках, но то были замкнутые старики, чье мастерство редко достигало даже уровня Хервара. Все они поглядывали на Альва с подозрительностью и недоверием, и когда в городке под названием Рэшби один из них наконец согласился испытать его, открылась ужасная истина.

Мастера звали Хьоран. Это был огромный добродушный увалень, так растолстевший, что едва мог наклоняться над своей наковальней. Он славился своей терпимостью и однажды даже взял в подмастерья девушку, что считалось достаточно странным, хотя и не запрещалось. Она выучилась ювелирному делу и недавно переехала в более крупный город.

Он внимательно наблюдал за работой Альва, а затем, многозначительно прищурившись, изучил нож и топор, которые тот смастерил на пробу.

— Отменная работа, парень, иначе не скажешь, — похвалил он, повертев орудия в узловатых пальцах. — На мой взгляд, даже маленько затейливая. По правде говоря, сколько себя помню, я не видел ничего лучшего из рук подмастерья. Но… — Он покачал головой. — Где свойства этих вещей? В чем их достоинство? Это просто куски металла, в которых нет даже искры жизни.

Рок разинул рот. Альв вскочил с табурета перед очагом, где он сидел, устало сгорбив плечи.

— Но… я сделал все правильно! Вы сами видели и слышали!

— Да, — поддержал Рок. — И раньше он делал много знатных вещей, впору хоть королям.

— Я в этом и не сомневался. — Хьоран неловко пожал плечами. — В этих твоих инструментах что-то есть, хотя мне они в диковинку. И ни один мастер в здравом уме не стал бы учить тебя вещам, которые ты знаешь, если бы в тебе не было хотя бы крупицы истинного дара. Послушай, парень, да разве ты сам не видишь?

Он шмыгнул носом, подошел к одной из своих полок и взял добротный, но простой топор.

— Эту вещь сделала Марья, и я сохранил ее, чтобы показывать, что женщины в нашем деле могут быть не хуже мужчин. Правда, по сравнению с твоей работой он выглядит неказисто. У тебя необычная рука… но смотри! Каковы, по-твоему, свойства этой вещи?

Альв провел пальцами по тонкому узору символов на стали, заметил искорку света, которая показалась ему не отражением пламени очага, а чем-то иным.

— Попадать туда, куда нацелен удар, как и у меня, — ответил он.

Хьоран начертил углем линию на своем захламленном рабочем столе и легко, без замаха, опустил топор. Лезвие упало на волосок от линии. Потом он продел топорище в топор, изготовленный Альвом, и повторил испытание. Лезвие упало в трех пальцах от линии и скользнуло в сторону.