Ниро Вульф и Лига перепуганных мужчин - Рекс Стаут

– Конечно, Вульф ненавидит это, но черт с ним!

– Вульф есть Вульф.

Кремер набил трубку и закурил.

– Что происходило здесь вчера вечером?

Я усмехнулся:

– Вульф заключил небольшой контракт.

– А это правда, что он подрезал Бретта на четыре тысячи долларов?

– Вульф никого не подрезал. Он предложил кое-что для продажи, и ему сделали заказ.

– М-да…

Он пустил струйку дыма.

– Вы знаете Бретта? Бретт считает смехотворным то, что он должен раскошеливаться на частного дика. Ведь город имеет столь внушительные силы, множество смелых и умных людей, чтобы справиться с подобными проблемами!

Кремер откинулся на спинку кресла и, попыхивая трубкой, посмотрел на вазу с орхидеями. Вскоре он заговорил:

– Сегодня после полудня у меня было забавное происшествие… Приехала женщина и заявила, что она требует ареста Ниро Вульфа, потому что он собирался перерезать ей горло. Ее привели ко мне, так как знали, что я занимаюсь делом, в котором участвует Вульф. Я сказал ей, что пошлю человека выяснить подробности. Она дала мне свой адрес и назвала свое имя, от которого меня как обухом по голове стукнуло.

– Интересно, кто же это был?

– Конечно, тебе интересно. Пари – ты озадачен! Затем часа через два пришел один субъект увидеться со мной. Без приглашения. Он – таксист. Он заявил, что не станет брать деньги за лжесвидетельство и что он видел на ней кровь, когда она садилась на Перри-стрит в такси. Это одно из тех событий, о которых я хотел рассказать Вульфу. Но картина, стоящая перед моим мысленным взором, – Вульф перерезает горло этой даме – так чертовски замечательна, что мне хочется рассказать ему лично.

Он затянулся из трубки, потом продолжил, но более резко:

– Послушай, Гудвин. Черт побери, какова же была ее мысль? Я трижды пробовал добиться от жены Чапина рассказа о сути происходящего, но она говорила только о том, какое она занимает положение. Все остальное она держала под замком. Вульф вступил в дело в понедельник поздно вечером, а в среду утром она уже здесь, в конторе, показывает ему свое представление. Что, черт побери, есть в нем такого, что принуждает их вести себя подобным образом?

Я усмехнулся:

– Его привлекательный характер, инспектор.

– Н-да… А кто перерезал ей шею?

– Откуда мне знать? Она сказала – Вульф. Арестуйте его и поработайте над ним.

– Значит, Чапин?

Я покачал головой.

– Если я и знаю этот секрет, то он похоронен здесь. – И я стукнул себя в грудь.

– Весьма обязан. Ну а теперь слушай меня. Я говорю серьезно. Я пришел сюда не для того, чтобы красть чужое серебро. Я охочусь за Чапином уже более шести недель, с тех самых пор, как умер или убит Дрейер. Похоже на то, что он добрался и до Хиббарда. Чапин скользкий, как мокрый асфальт. Прямо на суде он признается в убийстве, и судья штрафует его на пятьдесят долларов за неуважение к суду! Я установил, что он и раньше говорил подобным образом со своим издателем. Что за рекламный фокус! Ну, разве Чапин не скользкий?..

Я кивнул.

– Скользкий, конечно.

– Я пришел к заключению, что жена не любит его и боится. Возможно, она знает достаточно, чтобы оказать нам значительную помощь, если мы добьемся от нее вразумительного рассказа. Поэтому, услышав, что она помчалась сюда для встречи с Вульфом, я решил, что он узнал немало. Я вот что хочу сказать. Если не хочешь ничего мне рассказывать о тех чертовых делах, то и не надо. Я не намерен на вас давить. Но может быть, вы сможете с большей пользой использовать то, что вы от нее узнали, если узнаете то, что знаю я…

– Но, инспектор, если вы думаете, что жена Чапина пришла сюда с дружелюбными намерениями, то чем же вы объясните ее требование арестовать Вульфа.

– Ну, сынок…

И серые глаза Кремера подмигнули мне.

– Разве я не сказал, что знаю Вульфа дольше, чем ты. Если он не хочет, чтобы я узнал, о чем он с ней говорил, то научил ее поступить именно так.

Я рассмеялся. Пока я смеялся, я сообразил, что не будет никакого вреда, если Кремер и дальше будет так думать, и сказал:

– Он, конечно, мог. Но почему она требовала, чтобы вы его арестовали? Потому что она психопатка. Такая же, как и ее муж. Они оба психопаты. Это заповедник для сумасшедших!

– Я слышал подобное мнение.

– И вы уверены, что он убил Дрейера?

Он кивнул.

– Я думаю, что Дрейер был убит Полем Чапином и Леопольдом Элкасом.

– Не может быть! – Я посмотрел на него. – Это может прояснить дело. Элкас?..

– Да. Вы с Вульфом не хотите говорить. Хочешь, буду говорить я?

– Ну, еще бы!

Он вновь набил трубку.

– Тебе известно о деле Дрейера. Но знаешь ли ты, кто купил таблетки нитроглицерина? Сам Дрейер. За неделю до смерти, на следующий день после того, как ему позвонил Элкас и сказал, что картины поддельные и что он хочет получить деньги обратно. Может, у него и была мысль о самоубийстве, а может, и нет. Я думаю, что нет. Есть ряд болезней, при которых люди принимают нитроглицерин в малых дозах.

Он сделал столь глубокую затяжку, что я ожидал увидеть струю дыма, выходящую между пуговиц на его животе.

– Дальше: как в тот день Чапин смог достать из пузырька таблетки? Просто. Он их не брал. Он был у Дрейера в течение недели, возможно, для разговора о картинах. Он вполне мог их тогда взять и припрятать до нужного момента. Этот момент наступил в среду после полудня… Подожди минуту. Я знаю, что говорил Элкас. Детектив допрашивал тогда и Сантини, итальянского эксперта, и все сходилось. Но я посылал запрос в Италию к Сантини. Он сказал то же самое, что и при первом допросе у нас. Но еще он упомянул, что после того, как они вышли из конторы, Элкас один вернулся туда и оставался там примерно с полминуты. Что, если стакан Дрейера стоял там, пусть даже полупустой, и Элкас, получив таблетки у Чапина, опустил их в стакан?

– Чего ради? Только из проказливости?

– Пока я этого сказать не могу. Сейчас мы разрабатываем несколько версий. Например: что, если картины, проданные Элкасу шесть лет назад, были подлинными? А Элкас заменил их копиями и затем потребовал назад деньги? Как только я получу какие-либо улики, я организую свободные комнаты и стол для Элкаса и Чапина.

– Но пока у вас таковых нет?

– Нет.

Я усмехнулся:

– А почему вы не можете поверить, что это просто самоубийство? И оставить как есть?

– Исключено. Особенно после исчезновения Хиббарда. Если я даже захочу поступить так, то Джордж Бретт и его компания не допустят этого. Они получили новые предупреждения. Эти послания звучат для меня как доказательства, хотя они и наряжены в стихотворную форму.