Ведьмак. Назад в СССР - Игорь Подус

class="p1">Порванный кусочек ткани в бубочку полетели на мокрый пол, а я, резко развернув Наташу, уставился на её белые ягодицы, в отличии от остального тела, явно много лет не подвергавшиеся влиянию солнечных лучей.

Выгнувшись словно кошка, Наташа игриво вильнула задком и это заставило меня прекратить созерцать и заняться делом.

Нет, всё то время пока мы продолжали, меняя диспозицию, перемещаться по ванной комнате, где-то глубоко во мне периодически пытался проснуться старый брюзга. Но едва он начинал капать на мозги, как в дело вступали обильно попадавшие в кровь гормоны, тут же стирающие все следы, оставшиеся от несвоевременного напоминания кем я был ещё несколько дней назад.

И я уверяю вас наш с Натальей затяжной спринт, совсем не походил на тот комсомольский перепихон по-быстрому, каким его представляли в СССР.

К тому же по какой-то необъяснимой причине все чувства обострились до предела и в один момент наивысшего пика, мне даже показалось что чугунная ванна под нами приподнялась над полом и начала раскачиваться с нами в такт.

А когда за окном начало светать мы всё ещё лежали с Наташей в ванне, наполненной едва тёплой водой. Я отрешённо думал о том, что натворил, а она не переставая болтала о чём-то очень отвлечённом.

Но в какой-то момент Наташа перестала лепетать что-то о советском кино и внезапно встрепенувшись, быстро взглянула на циферблат наручных часиков, накинутых на хромированный столбик ширмы. Затем резко оторвав голову от моей груди, она пулей вылетела из ванны, при этом обдав веером брызг.

— Вот блин, совсем забыла! — воскликнула она, и принялась лихорадочно вытирать большим полотенцем с чёрным больничным штампом, загорелое тело с явно очерченными белыми участками нежной кожи, судя по виду, никогда не подвергавшейся солнечному излучению. Затем она на ходу накинула сырой халатик и вылетела из ванной комнаты.

Но уже через пяток секунд она ворвалась назад и принялась лихорадочно вытирать мокрую голову, при этом так интенсивно дёргая белыми грудями, интересно наклонившись и соблазнительно выгнувшись что мне снова её захотелось. Наконец закончив, она принялась молниеносно собирать всякую мелочь, часики, связку ключей, зеркальце. Последними она схватила протянутые мною разорванные трусики, которые тут же сунула в карман расстёгнутого халатика.

— Ген, а ты что разлёгся?! — возмущённо воскликнула она, явно заметив возбуждённый элемент моего экстерьера, появившийся над поверхностью воды. — Пулей в кровать, иначе накажу.

Отдав приказ, Наталья чмокнула меня в щёку и выскочила наружу, тем самым лишив весьма возбуждающего зрелища. А едва я вернулся в опустевшую палату и облачился в чистую пижаму, она вернулась, в совершенно сухом халате и приколотым к волосам чепчике с вышитым красным крестиком.

А через пару минут, как только она закончила прибираться, в палату вошёл сам доктор Кац, собственной персоной. От меня не ускользнул его подозрительный взгляд, сначала пробежавшийся по неправильно застёгнутой пижаме пациента, затем по едва приоткрытой двери санузла и наконец остановившийся на всё ещё очень сырых волосах раскрасневшейся медсестрички.

— Наталья, а принеси-ка нам чайку — попросил он и выпроводив девушку за дверь, уселся рядом на табуретку. Затем он многозначительно покачал головой и принялся осматривать едва зарубцевавшиеся шрамы.

— Ну и что тут у нас? — пробурчал док и в этот момент мне почему-то стало ужасно стыдно.

Глава 10. Доктор Кац

Во время процедуры, врач принялся дотошно расспрашивать о том что я видел подле покойника, при этом требуя поподробнее рассказать о странных тенях.

Закончив осмотр, он записал всё услышанное в блокнотик, и с сожалением посмотрел на кровать без матраса, на которой вчера умер его пациент.

— Я долго изучаю подобные явления — неожиданно признался док. — Те экстрасенсорные умения что свалились на таких как мы, позволяют взглянуть на жизненные процессы совсем под другим углом.

— Артём Абрамович, вы это про что? — спросил я, желая ещё больше расширить кругозор, ведь теперь мне предстояло существовать несколько в иной реальности, хоть и маскирующейся, но всё же значительно отличающейся, от той где полковник Строев существовал раньше.

Док выдержал паузу, словно собираясь с мыслями, а затем принялся объяснять.

— Ну, например, вы видите странные тени начинающие сгущаться прямо перед смертью человека, я же просто чувствую, когда рядом кто-то умирает. Другие одарённые ощущают нервный озноб или видят призраков, а большинство так совсем ничего не видят и не ощущают, старательно избегая что-то в себе открывать. Все мы отличаемся и секретная экстрасенсорная классификация, принятая советскими учёными не совсем верна. Например, некоторые мои умения сродни телепатии. Нет, я не слышу мысли, но иногда ощущаю эмоции, исходящие от людей. Остальное вы уже видели. Кроме регенерации я при желании могу без рентгена просветить ту или иную область организма — откровенно признался врач. — Я видел краешком глаза справку, взятую из вашего личного дела и теперь знаю, что у вас Геннадий паранормальный магнетизм второй степени и странная чувствительность к огню.

Я кивнул.

— И как у вас это всё началось? — вкрадчиво поинтересовался док.

— Если я правильно помню, то всё началось ещё в школе — признался я, ведь теперь мог реально фрагментарно восстановить не совсем свои воспоминания, очень схожие с собственными, но кое в чём значительно отличающиеся.

— А можно поподробнее. Мне это очень интересно? — попросил док и в этот момент в палату зашла Наташа.

Пройдя на цепочках, она поставила на тумбочку два гранёных стакана с чаем в мельхиоровых подстаканниках и стрельнув глазками, стремительно удалилась.

— Доктор, я мог бы рассказать поподробнее, только извините у меня после произошедшего путаются воспоминания — проговорил я и указал на голову.

— Ничего, я помогу вам их восстановить — уверенно сказал док и подняв едва засветившийся кончик указательного пальца, дотронулся до моего правого виска. — Закройте глаза и начинайте.

Последовав его совету, я почувствовал, как разом рухнули все барьеры и сознание начало легко отвечать на любые запросы. А затем, собравшись с мыслями, я принялся на ходу озвучивать воспоминания, мигом приходящие из глубин памяти и теперь состоящие из двух тесно переплетающихся версий.

— О пацаны, Генка подкидыш, нарисовался! — Выкрикнул Витька Бык, главарь местной ватаги подростков, носящий своё грозное прозвище из-за не по возрасту развитого телосложения.

Объявив о моём появлении, Витька спрыгнул с остатков кирпичного забора, некогда отгораживающего дворы двух совершенно одинаковых двухэтажных рабочих казарм ещё царской постройки. Затем он, широко ощерившись, замер, ожидая что я сейчас дам дёру.

Однако именно сегодня я был почти готов, так что вместо того чтобы в очередной раз пустить стрекоча, стремясь добраться до входа в ту часть