Человек-невидимка в стразах - Дарья Донцова

– Тема необычный мальчик, невероятно талантливый, поэтомуему трудно наладить отношения с однокурсниками. В школе сына не принимали вкомпании, считали его учительским любимчиком, в художественном училище у неготоже с ребятами дружбы не получилось, а теперь и в институте один ходит.Вероятно, в этом я виновата, не разрешала ему шумные дни рождения устраивать,не давала карманные деньги, одевала скромно. Вон у твоей Маши чего только небыло, девчонки к ней толпой носились, все продукты из холодильника съедали,поэтому у нее полно друзей.

– Не ругай себя, – утешала соседку Нора, – ты одна мальчикаподнимаешь, откуда взять средства на баловство? Закончит он институт, начнетработать, попадет в хороший коллектив, не переживай.

– Ты тоже жила без мужа, – покачала головой Римма, – но надочери не экономила. Я была не права. Не люблю шум и гам, вот и противиласьвеселью в квартире. Да и нет необходимости стол с шампанским накрывать,молодежи хватит чая с карамелью.

– Понятно, – догадалась Элеонора, – ты разрешила Темепозвать однокурсников, потому и купила конфет.

– Я правильно придумала? – вздернула брови Римма.

– Ты молодец, – одобрила соседку Малькова.

Но запланированная вечеринка не состоялась, сначала гриппподцепила Римма Марковна, а потом заболел Артем. О том, что парень умер,Малькова узнала от Люси Синдеевой, столкнулась со сплетницей во дворе, та сразуналетела на Нору коршуном:

– Не знаешь, она в квартире останется?

– Кто? – не поняла Элеонора.

– Васюкова, – уточнила Люся, – ты вроде с ней дружишь?

– Общаемся иногда, – нехотя ответила недолюбливавшаяСиндееву Нора.

– Я перешла работать в риелторское агентство, – затараторилаЛюся, – бросила НИИ на фиг, пусть подавятся своими копейками. Скажи РиммеМарковне, чтобы агента не искала, я ей лучшую цену дам.

– Ошибаешься, – остановила трещотку соседка, – Васюкованикогда о переезде не заговаривала.

– Многие после смерти близких жилплощадь меняют, – заявилариелтор, – хотят от воспоминаний избавиться.

– А кто умер? – подпрыгнула Малькова.

– Ты не знаешь? – поразилась Люся. – У Васюковой сын на тотсвет отъехал, осложнение после гриппа.

Нора отпихнула сплетницу и бросилась в двадцать вторуюквартиру. Дверь открыла хозяйка.

– Риммочка, – залепетала Малькова, – чем я могу помочь?Может, денег дать? Блинов на поминки испечь?

– Огромное спасибо, но мы пока сами справляемся, – каким-тостранным голосом ответила соседка.

Элеонора опешила, а Васюкова продолжала:

– Я Мира, тетя Артема. Сестра спит, ей сделали успокаивающийукол.

Нора попыталась переварить услышанное, Мира пригласила ее накухню и спокойно заговорила:

– Наши родители разошлись, когда мы с Риммой учились вшколе. Отец был большой оригинал, неудавшийся художник, мечтал писать эпическиеполотна, а приходилось сидеть на ткацкой фабрике, придумывать рисунки длятканей. Марк Артемович считал себя неудачником, винил в загубленном талантежену, Светлану Николаевну, дескать, двух девочек подряд родила, повесила мужуна горб спиногрызов, и теперь он вынужден зарабатывать на пропитание голодныхртов, а не заниматься реализацией своих идей. В конце концов мама от него ушла,с собой забрала одну дочь, меня, а вторую оставила отцу. Мы с Риммой много летне пересекались. Отец, кстати, специально нас так назвал: Мира и Римма. Именасостоят из одних букв, но любви они нам не прибавили. Родители все никак нехотели простить друг друга. Мама считала, что Васюков загубил ее молодость,отец предъявлял ей свою претензию: «Растратил весь творческий потенциал зря,перегорел, а все из-за алчной спутницы жизни!» Он, конечно, не написал свое«гениальное полотно», спился и умер. На момент его кончины Римме исполнилосьвосемнадцать лет, я на год ее старше. Мама предложила младшей дочери переехатьк нам, но сестра ответила: «Ты бросила отца в трудную минуту, предала его,фактически убила». Услыхав это чудовищно несправедливое обвинение, я выгналаРимму вон. Примирила нас лишь смерть Артема, сестра позвонила сегодня, сообщилао кончине сына, я к ней примчалась. Мы так долго разговаривали, вспоминалираннее детство, пору, когда считали себя одним человеком, поняли, что родители,возненавидев друг друга, взрастили злобу и в сердцах детей. Но теперь нашажизнь потечет иначе.

Элеонора отложила подушку и откинулась на спинку диванчика.

– Печальная история, но, увы, не редкая, – подвела я итогуслышанному, – дети часто становятся оружием в руках разведенных супругов.Очень жаль, но взрослые люди, как правило, думают о своем моральном иматериальном благополучии и забывают об отпрысках.

– История Миры и Риммы – наглядное пособие, как сделатьдетей несчастными, – сказала Элеонора, – внешне они очень похожи, а внутреннеабсолютно разные. Младшая сестра нежная, ранимая, увлекающаяся, вся на пикеэмоций, а Мира бесстрастная, спокойная, вывести ее из себя совершенноневозможно, не женщина, а терминатор. Или лучше сравнить старшую сестру станком – снаряды рвутся, самолеты сбрасывают бомбы, а танк знай себе прет черезболото, не обращая внимания на дождь, ветер, грязь, ломится к цели.

– Безжалостная характеристика, – не выдержала я.

– Зато справедливая, – парировала Элеонора, – сначала мнеказалось, что Мира решила исправить ошибку родителей, наверстать упущенное,поэтому постоянно держится около Риммы, но потом вдруг я сообразила: старшаясестра следит за младшей.

Если Нора по старой привычке заглядывала к Римме поболтать,Мира никогда не уходила в свою комнату, сидела в гостиной, бесцеремонноподавала реплики, мешала чужой беседе. Римма в присутствии сестры тушевалась искоро говорила приятельнице:

– Извини, дорогая, у меня мигрень началась.

После того как ее вот так несколько раз выпроводили вон,Малькова сообразила: дело тут нечисто, раньше у Риммы никогда не болела голова,надо изыскать способ пообщаться с ней наедине. Но улучить момент оказалосьнепросто, сестры все время проводили вместе.

В конце концов Мальковой повезло, она увидела Миру выходящейиз подъезда и кинулась к подруге.

– Кто там? – тревожно спросила Римма, не открыв дверь.

– Не бойся, – зашептала Элеонора, – это я, впусти меня.

– Мира замок снаружи заперла, – ответила Васюкова.