Блудный сын, или Ойкумена. Двадцать лет спустя. Книга 2. Беглец - Генри Лайон Олди

– Астлане?

Скандальная история открытия Астлантиды сотрясла Ойкумену тринадцать лет назад. Все едва не закончилось массовым суицидом астлан и катастрофой звездного масштаба, но в итоге дело обошлось большим испугом и малой кровью. Редчайший случай: Астлантиду спасли помпилианцы, не отличавшиеся человеколюбием – или желанием спасать кого бы то ни было, кроме самих себя. Из внезапного альтруизма Великая Помпилия извлекла немалую выгоду, но, как выяснилось теперь, «гуманизацией рабства» сюрпризы Астлантиды не исчерпывались.

– Астлане, – кивает генерал Бхимасена, имея в виду татуированных дикарей в составе коллантов. – Помпилианцы используют их в качестве живых ретрансляторов энергии, снижая нагрузку на рабов. Это позволяет успешно реабилитировать и возвращать к нормальной жизни людей, побывавших в рабстве. «Великая Помпилия с человеческим лицом!» Помните их рекламный ролик?

Скепсис генерала ясно дает понять, что думает Бхимасена о «человеческом лице» Великой Помпилии.

– Рекламу крутили даже по утюгам и обувным коробкам. А вот это не крутили нигде: «Неделя раз-два-три». Указ помпилианского Сената за номером ноль семь дробь сто двадцать три – категорический запрет тем помпилианцам, кто взял астланина на «поводок», участвовать в создании коллективных антисов. На Астлантиде творилось сущее безумие, и Помпилия хотела застраховаться от любых сюрпризов. О, я их понимаю, Вьяса-джи! Я был там. Участвовал в операции «Умиротворение». Видел ад, так сказать, собственными глазами…

Они приближаются к последнему оставшемуся колланту. Темп ходьбы генерал задает с таким расчетом, чтобы успеть ввести гуру в курс дела. Шелковистая трава льнет к обнаженным голеням йогина. Солнце клонится к закату, перед идущими простираются тени-стрелы. Тени спешат добраться до цели раньше своих хозяев.

– Указ, конечно же, был нарушен?

– Да вы политик! – хохочет Бхимасена. – Законы нарушают, это тоже закон. Самое суровое наказание, вплоть до ступенчатой аннигиляции, не спасает от этого. Оставим подробности! В итоге выяснилось: астланин, включенный в состав колланта, модифицирует его волновую структуру. Это позволяет коллективному антису брать пассажиров. От одного до трех человек – индивидуально для каждого пасс-колланта. Эффект был открыт лет десять назад, точнее не скажу…

– И до сих пор держится в тайне?

– Монополию на пасс-колланты узурпировали гематры с помпилианцами. У них есть сепаратное соглашение на этот счет. Но когда они наплодили, по самым скромным подсчетам, тысячу таких коллантов… Утечка информации стала неизбежной. Скажу вам по секрету, многие переоценивают лояльность гематров и патриотизм помпилианцев. И недооценивают любознательность брамайнов вроде нас.

– Чужие тайны выгоднее своих?

– Вы зрите в корень. Чужие тайны – как чужие жены: ими так удобно пользоваться! Можно ли изобличить расу Брамайн в использовании того, чего официально не существует? Однажды секрет пасс-коллантов будет раскрыт. Его преподнесут как щедрый дар гематров и Помпилии всей Ойкумене. К этому празднику добросердечия они уже готовятся, а мы не мешаем. Зачем?

– И что, пассажирский коллант может подхватить любого? Без подготовки, тестов, притирки?

– Практически любого. Исключения – одно на миллион, если мне не изменяет память. Природная несовместимость, вернее, неспособность к выходу в большое тело. Встречается крайне редко…

Коллантарии уже близко. Стоят, ждут, не выказывая нетерпения. Астланин вольготно развалился в траве. Кажется, он успел заснуть.

– В чем же подвох, Рама-джи? Я могу оказаться одним из миллиона?

Генерал останавливается. Он медлит с ответом. Когда Бхимасена отвечает, он понижает голос. Генерал не хочет, чтобы коллантарии его слышали.

– Надеюсь, никакого подвоха не будет. Несовместимость? В вашем случае, Вьяса-джи, следует опасаться другого. У вас сильнейшая аура. Ваша энергетика, уж простите за прямоту, аномальна даже для брамайна. У экспертов есть опасения, что вы способны нарушить энергобаланс колланта. Это опасно, вплоть до распада колланта в космосе и гибели всех участников. С вами для подстраховки отправятся еще два колланта – без пассажиров. В случае чрезвычайной ситуации они помогут вашему пасс-колланту выровнять энергобаланс и приземлиться.

Йогин переводит взгляд на коллантариев:

– Они не знают.

– Да, не знают. Ни они, ни подстраховщики. Так, в общих чертах… Напугай мы их заранее, и шанс сбоя из-за паники вырос бы многократно. Для них вы – брамайн с высоким энергоресурсом. Важная шишка, отсюда и дополнительные меры безопасности. Не бойтесь, прошу вас! Если что, спас-колланты не подкачают: они уже отрабатывали восстановление энергобаланса в большом теле.

– Я не боюсь.

– В первый раз это будет не так быстро, как при следующих выходах. Возможны неприятные, даже болезненные ощущения.

– Хорошо.

– Еще одна формальность. У вас трижды попросят согласия. Это необходимо.

– Я не боюсь, – повторяет гуру. – Это значит, что я согласен.

– Трижды!

– Я трижды не боюсь, генерал.

* * *

– Без имен, – говорит узколицый блондин вместо приветствия.

Мешковатая одежда. Сутулые плечи, вялый подбородок. Блеклые, водянистые глазки. Блондину нравится быть таким: человеком без особых примет. Горакша-натх уверен, что перед ним невропаст колланта, мастер тонких связей.

– Без имен, – подтверждает гуру.

– Вернулись. – Долговязый вудун, похожий на жука-палочника в белом саронге, смотрит куда-то в сторону. – Все в порядке.

Четыре колланта, ранее ушедшие в волну, действительно вернулись – тише мыши. Бойцы в серой форме отделились от коллантариев, собираются поодаль.

– Все готовы?

Голос Бхимасены рушится с небес – из акустической линзы, сгустившейся над головами маленьких Ойкумен.

– Спас-первый готов.

– Спас-второй готов.

– Пассажирский готов.

– Приступайте.

Это звучит совсем не по-военному. Впрочем, генералу не приходится повторять дважды.

– Вы согласны отправиться с нами? – спрашивает блондин.

– Согласен.

– Повторяю вопрос: вы согласны присоединиться к нашему колланту и выйти в большое тело?

Блондин нервничает. Он подозревает неладное, но старается держать марку.

– Согласен.

– И в последний раз: вы согласны лететь с нами?

– Согласен.

– По коням! – хмыкает крепыш-помпилианец.

Он без злобы пинает под ребра дрыхнущего в траве астланина. Дикарь вскидывается, вертит головой спросонья – и, встретившись взглядом с Горакша-натхом, расплывается в широчайшей улыбке. Машет рукой: привет!