Научи меня верности - Алиса Рассл

Олег отложил в сторону последнюю подписанную справку и, откинувшись на спинку кресла, уставился в потолок уставшим взглядом. Перемены в настроении жены он все чаще списывал на ударную гормональную дозу, что прописал ей врач. А иначе как еще можно было оправдать ее поведение? Она то шарахается от него неделями, как от чумного, то ластится, как голодная кошка. И будто не понимает, что он не железный и нельзя вот так просто сначала отталкивать, а потом бросаться на него… Олег растер лицо руками и, открыв мессенджер, ответил Наталье, что согласен. Еще с утра она просила его о встрече, и Олег хотел было отказаться, сославшись на усталость, но после произошедшего ему срочно требовалось поговорить с кем-то близким. И Петр, лучший друг, на эту роль явно не подходил. Олегу нужно было женское мнение. Нет, он определенно был рад тому, что Ульяна понемногу оттаивала, но его очень сильно напрягали эти ее эмоциональные качели. Он понимал, что, возможно, это будет жестоко по отношению к Наташе — обсуждать их отношения с женой, но она сама предложила ему дружбу. И вообще, он скучал по подруге детства, по их задушевным беседам, и сегодня после работы он собирался вдоволь наобщаться с ней. Может, хоть тут у него получится разобраться в своих чувствах. А с Наташей ему всегда было легко. И лишь только ее последние признания лишали его покоя. Не хотелось давать ей неоправданных надежд.

— Потапов, — проговорила Наташа, поправляя идеально гладкие локоны. — Я, конечно, и не надеялась на романтическое свидание, но и на перекус в парке как-то тоже не рассчитывала.

Наталья разгладила складки на подоле короткого лилового платья.

— Сказал бы мне, я бы джинсы надела, — с нотками обиды, поджав губы, прошептала она.

— Наташ, — Олег сделал небольшой глоток обжигающего американо и с грустной улыбкой посмотрел на подругу. — Прости, если я неправильно выразился, но я хотел твоего совета… в смысле… чтобы ты мне подсказала, как друг… Ульяна…

— Так ты меня сюда о жене поговорить позвал? — вскинула Ната идеальные брови. — Ясно.

— Наташ, не начинай, — Олег сжал ее ладонь. — Мы с тобой уже все выяснили, и прости, если я что-то сказал не так или дал повод надеяться… И если тебе трудно, мы можем не общаться.

— Перестань, — улыбнулась женщина, склонив голову набок. — Это все ерунда, отголоски…Говори, что там у вас? Все ссоритесь?

— Нет. Да… — Потапов почесал макушку, нервно растер шею и пристально уставился Наташе в глаза. — Я не знаю. Иногда мне кажется, что все. Назад дороги нет. А иногда, что Ульяна думает так же, но никто из нас не решается поставить эту точку. Так тяжело взять топор и обрубить концы…

Олег замолчал ненадолго, глядя куда-то перед собой, а Белова молчала, давая ему возможность выплеснуть эмоции. Она еще скажет свое слово, только не сейчас.

— А потом ба-бах! — Олег резко развел руки в стороны, что Наташа аж подпрыгнула на месте. — И у нас все хорошо, мы общаемся, будто ничего не было. И как только я пытаюсь к ней прикоснуться, она резко меняет настроение, снова превращается в ледяную глыбу, закрывается от мира. Даже Вадик в шоке от того, что с нами творится. Нет! Я все понимаю, никогда наша жизнь не была идеальной, всегда были причины для ссор. Но ведь так же у всех, ведь не бывает все прям гладко. Но это было словно мы ехали по неровной дороге и иногда нас заносило на серпантин, но потом мы снова выезжали на ровную трассу… а тут, Наташ, мы живем на американских горках. Несемся, сломя голову. Куда? И вот буквально неделю назад разругались с ней из-за какой-то мелочи! Гадостей наговорили, а сегодня утром ее словно подменили. Ласковая такая, отпуск планирует совместный. Секс опять же…

Наташа подождала, пока Олег выговорится, и лишь спустя десять минут, когда удостоверилась, что он вывалил на нее все, что хотел, она ответила:

— Олег, ты пойми. Она сейчас на гормонах. У нее скачет настроение.

Ната отвела взгляд и до боли прикусила язык. Это было невыносимо: смотреть, как он страдает из-за этой потаскушки. Да, она знала все, донесли общие знакомые. Но все же Наташа понимала — правда размажет Олега. Раздавит. И знала точно, что готова собирать его по кускам, если понадобится, только вот от нее он этой правды не узнает.

— Ты никогда не думал, что… Ай, ладно.

— Договаривай, — Олег схватил Наташу за руку и требовательно потянул на себя. — Говори, что знаешь.

Наташа подавилась воздухом, настолько взгляд Олега сквозил яростью и отчаяньем. Она закусила губу и постаралась освободить руку из стальной хватки.

— Олег, отпусти, мне больно.

— Прости, — тут же ослабил хватку Олег и растер большим пальцем запястье. — Прости, мне вдруг показалось, что ты прикрываешь Ульяну. Не знаю, что на меня нашло.

Они замолчали на некоторое время, а Наташа судорожно обдумывала, как ей быть. Она понимала, что правда Олегу нужна, и все же боялась, что она не подтолкнет их друг к другу, а наоборот.

— О чем задумалась? — Олег дотронулся до плеча.

— Олег, скажи… я просто спрошу, но это ничего не значит. Точнее, это относится ко мне.

Олег напрягся.

— Ты бы смог простить предательство?

— Не знаю, — честно ответил он.

Черт. К чему она это спросила? На что намекает? Или правда нужен совет? Олег совершенно запутался. Он думал, что Наташа хоть как-то успокоит его, пояснит, что происходит, но она лишь заставила еще больше волноваться. Другой мужик. Любовник. На это сейчас так явственно намекала Наташа? Или ему показалось? Они говорили об Ульяне, и тут Ната спрашивает, смог бы он простить предательство. К чему? Неужели это правда? Тогда это многое бы объяснило, но верить в это Олегу отчаянно не хотелось. Осознавать себя преданным — это как ощущать холод металла, засаженного тебе в спину. От шока ты пока не чувствуешь ничего, кроме холода. И если не поворачиваться к зеркалу спиной, растянуть губы в подобие улыбки, то можно даже еще некоторое время думать о том, что все как прежде. Не обращать внимания на холод, на торчащий из спины нож. Ведь если ты не видишь его, то ничего как-будто и нет. А потом наступает резкая боль, как яркая искра, она вспыхивает и моментально поглощает все тело, и ты не чувствуешь уже, где конкретно болит. Потому что кажется, что ты умираешь.

Вот и Олег уже ощущал, что произошло нечто такое, что перевернет его жизнь навсегда. Отчего она треснет по швам, и те начнут гноиться и болеть с новой силой. Но сейчас он отчаянно гнал от себя эти мысли, и чтобы удостовериться, что все это — догадки на пустом месте, он уже знал, как поступить. Он понимал, что правда либо вознесет его до небес, упав с плеч огромным грузом, либо раздавит его, не оставив даже мокрого места. Но решение уже было принято, а значит, назад дороги нет.

Новости о том, что Олег не сможет с ней поехать, свалились на Ульяну совершенно неожиданно. Она накрывала ужин, обдумывая места, где они с Олегом смогут отлично провести время, когда в кухню влетел растрепанный Олег и с порога заявил, что на фирме ЧП и поехать он с ней никак не сможет. Привезти на вокзал и встретить — все, что он сможет сделать. Ульяна поникла. У нее будто отобрали последнюю надежду на счастье! Она так старалась, хотела попытаться, а тут! А он! Мог бы и Петю попросить, но нет же, будто не понимал, как это важно для нее, важно для них, в конце концов! В груди вдруг нестерпимо зажгло, а в глазах защипало. Чтобы не разреветься при муже Ульяна отшвырнула кухонное полотенце, висящее на плече и вылетела из кухни. Женщина заперлась в ванной, при этом громко шваркнув дверью, затем умылась ледяной водой и взглянула в зеркало. Жжение в груди не проходило, а на глаза то и дело наворачивались слезы.