Зачем убили Джона Кеннеди. Правда, которую важно знать - Джеймс Дуглас

Совет национальной безопасности при Трумэне сделал 18 июня 1948 г. следующий шаг в «зыбучие пески» ЦРУ и утвердил сверхсекретную директиву NSC 10/2, которая давала санкции американской разведке на проведение широкого спектра тайных операций: «пропаганда, экономическая война, превентивные спецоперации, включая саботаж, антисаботаж, подрывные и эвакуационные работы; подрывная деятельность против враждебных государств, включая помощь подпольным движениям сопротивления, партизанам и силам освобождения из числа политэмигрантов»{144}. ЦРУ теперь обладало полномочиями военизированной организации. Джордж Кеннан, который способствовал принятию NSC 10/2, сказал позже в свете истории, что это была «самая большая ошибка, когда-либо совершенная им»{145}.

Поскольку NSC 10/2 санкционировала нарушения международного права, она также сделала нормой ложь официальных органов власти, как незаменимое прикрытие. Все подобные мероприятия надлежало «планировать и реализовывать так, чтобы ответственность правительства США не была очевидной для непричастных к делу лиц, а в случае выявления участия правительства США у него должна быть возможность правдоподобно отрицать ответственность за них»{146}. Доктрина национальной безопасности на основе «правдоподобного отрицания» соединила ложь с лицемерием. Это породило Франкенштейна.

Правдоподобное отрицание поощряло автономию ЦРУ и других тайных (разведывательных) агентств от правительства. Чтобы защитить видимую власть правительства от протестов и осуждения, ЦРУ было уполномочено не только нарушать международное право, но и делать это с минимумом согласований. Автономность ЦРУ шла рука об руку с правдоподобным отрицанием. Чем более расплывчатым был приказ президента, тем он лучше подходил для последующего «правдоподобного отрицания». И чем меньше было согласований, тем более творчески подходило ЦРУ к толкованию того, о чем думал президент, особенно тот президент, который был с ним так не согласен, что хотел разорвать ЦРУ на тысячу кусочков и развеять по ветру.

На слушаниях по операциям разведки США в Сенате в 1975 г. под председательством сенатора Фрэнка Черча официальные представители ЦРУ неохотно рассказывали о своих попытках ликвидировать Фиделя Кастро. В конце 1960 г., без ведома президента Дуайта Эйзенхауэра, ЦРУ связалось с представителями преступного мира Джоном Росселли, Сэмом Джанканой и Сантосом Траффиканте и предложило им $150 000 за убийство Кастро{147}. Гангстеры были счастливы получить заказ от правительства США на убийство человека, который позакрывал их казино на Кубе. Они надеялись, что в случае успеха поставленный США преемник Кастро снова позволит им открыть казино.

Весной 1961 г. без ведома нового президента Джона Кеннеди Отдел технического обслуживания ЦРУ подготовил партию ядовитых таблеток для Кастро. Таблетки были отправлены на Кубу через Джона Росселли. Замысел не удался, потому что кубинские агенты ЦРУ не смогли подобраться к Кастро достаточно близко, чтобы отравить его{148}. Цель ЦРУ состояла в том, чтобы убить Кастро незадолго до вторжения в залив Свиней. Как сказал разработчик плана операции в заливе Свиней Ричард Бисселл, «убийство должно было подкрепить план [вторжения]. Предполагалось, что к моменту высадки десанта Кастро будет мертв. Однако очень немногие знали об этом пункте плана»{149}.

После того как президент Кеннеди уволил Бисселла из ЦРУ за его роль в заливе Свиней, Ричард Хелмс[14], его преемник в качестве заместителя директора по планированию продолжил начатую Бисселлом разработку сценария по устранению Кастро. Хелмс признался комитету Черча, что он ни разу не проинформировал ни президента, ни вновь назначенного директора ЦРУ Джона Маккона о планах убийства. Он также не посвящал в эти планы никого из администрации Кеннеди. Хелмс сказал, что он не собирался утверждать план убийства, потому что не считал убийство предметом, который возможно было обсуждать с высшим руководством{150}. Когда его спросили, был ли проинформирован президент Кеннеди, Хелмс ответил, что «никто не хочет компрометировать президента Соединенных Штатов, обсуждая в его присутствии убийство лидеров иностранных государств»{151}. Он также не запрашивал разрешения специальной группы, курировавшей антикастровскую программу, потому как, по его словам, «он не мог представить себе, что такая вещь, как планирование убийства, может обсуждаться большой группой людей, заседающих в правительстве Соединенных Штатов»{152}.

Джон Маккон и другие члены администрации Кеннеди утверждали, что «убийство выходило за рамки антикастровского плана»{153}. Однако Ричард Хелмс и другие сотрудники ЦРУ продолжали разрабатывать сценарии убийств вопреки воле президента.

В ноябре 1961 г., через семь месяцев после вторжения в залив Свиней, Джон Кеннеди спросил журналиста Тэда Шульца во время личной беседы в Овальном кабинете: «Что бы вы подумали, если бы я приказал убить Кастро?» Ошарашенный Шульц сказал, что он против политических убийств в принципе и, в любом случае, сомневается в том, что это решило бы кубинскую проблему. Президент откинулся на спинку кресла, улыбнулся и сказал, что проверял Шульца и согласен с его точкой зрения. По словам Кеннеди, «он находился под большим давлением со стороны советников из спецслужб (которые не были названы), настаивающих на устранении Кастро, но сам он выступал категорически против на том основании, что, по моральным соображениям, Соединенные Штаты никогда не должны участвовать в политических убийствах».