СМЕРШ идет по следу. Спасти Сталина! - Виктор Юнак

Зайдя на несколько минут в свой номер в гостинице «Эксельсиор», лучшей гостиницы в Риге, чтобы переодеться, Таврин тут же направился к своему патрону Паулю Делле, чтобы рассказать о происшедшем. А у того на квартире оказался неизвестный мужчина. Таврин настороженно глянул сначала на Делле, затем на незнакомца.

– Вот, господа, знакомьтесь, – заговорил Делле. – Это – мой подопечный и наш агент Таврин, а это, – Делле кивнул в сторону незнакомца, – один из главных специалистов «Цеппелина» по изготовлению фиктивных советских документов, оберштурмфюрер СС Якушев. Буквально накануне прибыл в Ригу из Минска, где и квартирует.

– А, это ты тот самый Петр Таврин, которому мне пришлось доставать настоящие, а не липовые советские документы для заброски в тыл? – ухмыльнулся Якушев.

– Да, возможно, – кивнул Таврин. – Только заброска из Минска 6 июня сорвалась. И вот теперь в Риге жду приказа.

– Ты чего, собственно, пришел, Петр? – поинтересовался Делле. – У нас сегодня с тобой больше дел нет.

– Я… посоветоваться, – неуверенно произнес Таврин. – Тут такое дело… За мной была слежка, и я двух уложил.

– Та-ак! – едва ли не хором сказали Делле с Якушевым.

– Ну-ка, расскажи обо всем подробнее.

И Таврин рассказал о том, как он явился на примерку плаща с расширенным рукавом, как он вышел из мастерской и вдруг заметил, что за ним следят. Пришлось пойти на хитрость и убрать топтунов.

– Русские? – вопросительно посмотрел на Таврина Якушев.

– А кто их знает! Я же с ними не разговаривал.

– Скорее всего, это Советы, – уверенно произнес Делле. – Сейчас в рижские портняжные мастерские СД доставлено большое количество материала для пошивки красноармейского обмундирования и погон. Русские же не дураки, они сразу раскусили, что, судя по количеству этого самого материала, можно даже на глаз определить, что он предназначен для пошивки многих сотен комплектов обмундирования военнослужащих Красной Армии. Вот и взяли на контроль мастерские.

– А нельзя ли это было сделать как-то аккуратнее или хотя бы в других странах? – спросил Якушев.

– Увы! Мне вообще кажется, что ни СД, ни СС полностью не осознают и не контролируют ситуации на оккупированных территориях.

– Так, а мне-то что делать? – настаивал Таврин. – Я же не знаю, только ли эти двое меня вели и не сидел ли кто еще в каком-нибудь укрытии.

– А ведь он прав, Пауль, – сказал Якушев. – Его бы лучше увезти из Риги.

– Согласен! – кивнул Делле. – Завтра же запрошу Крауса. А пока придется тебе у меня переночевать.

– Я готов! – согласился Таврин.

– Ну, вот и хорошо, господа! А не пора ли нам чем-нибудь побаловать желудки? У меня даже русская водка имеется.

– О, водочка! Ну, тогда живы будем – не помрем. – Якушев потер ладони.

– Да и я что-то давно водки не видел, – улыбнулся впервые за вечер Таврин. – Здесь же все шнапс, вино да коньяк.

За столом как-то и беседа пошла живее. Да и знакомиться легче.

Таврин некоторое время смотрел на Якушева, затем спросил напрямую:

– Ты ведь русский, а офицер СС? Как тебе удалось?

– О, длинная история, – не без удовольствия хмыкнул Якушев, заглатывая очередную порцию рижских шпрот. – Я еще весной прошлого года был на командной должности на Западном фронте. Затем добровольно перешел на сторону немцев и почти сразу был принят на работу в СД.

– Интересно! – хмыкнул Таврин. – Я знаю Жору Жиленкова, тоже, как понимаешь, был не последний человек в Красной Армии. Так его целый год проверяли, прежде чем он вошел в доверие.

– С Жиленковым была несколько иная история. Я же еще до войны состоял в тайной антисоветской организации «Союз русских офицеров», хорошо известной немцам. Проверить это не стоило большого труда, потому со мной и было решено довольно быстро.

– Что это за «Союз…»?

– О, это страшная организация, – загадочно хмыкнул Якушев. – Как-нибудь при следующей встрече расскажу.

– Господа, давайте выпьем за успех операции Петра! – предложил Делле, наполняя рюмки водкой.

Чокнулись, выпили. Закусив овощным салатом, Якушев, вытерев салфеткой рот, тронул Таврина за рукав.

– Кстати, Петр, запиши два адресочка моих московских друзей. В случае крайней необходимости всегда можешь к ним обратиться.

Таврин взял листок бумажки, вырванной Делле из какого-то блокнота, и карандаш.

– Это Палкин и Загладин. Первый майор, второй генерал-майор Красной Армии. Мои соратники по «Союзу русских офицеров».

– Чем они могут помочь?

– Ну, они могут, к примеру, устроить тебя на работу в воинскую часть.

– Понятно! А вкратце можешь их охарактеризовать?

– Запросто! Незадолго до начала войны я был уволен из Северного флота… ну, скажем так, за некий проступок. Но когда напали немцы, меня, как ценного специалиста, вернули во флот. Там-то я и вышел на представителей «Союза русских офицеров», но вскоре обнаружил за собой слежку. Пришлось дезертировать и тайно добираться в Москву. Ребята в Ваенге, на базе флота, дали мне один адресок – члена нашего «Союза». Это был майор Палкин. Майор-то меня на первое время и прикрыл, затем познакомил с генерал-майором Загладиным, а тот уже устроил меня заместителем командира полка на Западный фронт. Такая характеристика тебя устроит?

– Вполне, – кивнул Таврин.

– Тогда пиши. Палкин – Ярославское шоссе, дом № 85, а к Загладину под видом офицера Красной Армии ты можешь прийти на службу в Управление кадров НКО. Да, есть у меня и еще одна дамочка. Как говорится, делюсь, – улыбнулся Якушев. – Рычкова, моя личная подруга. Она работает на железной дороге в качестве ревизора пассажирского движения. Некоторое время ты можешь пожить у нее, так как сама она по роду своей работы часто бывает в разъездах. Человек она проверенный мною лично. Так что, даже если и узнает правду о тебе, она тебя не выдаст.

Таврин не спеша записал все адреса и фамилии.

– Спасибо тебе.

– Кстати, ты вот спрашивал, как я к немцам попал, – выпив очередную рюмку, продолжил Якушев. – Тут уже мой комполка майор Дружинин подсобил. Он тоже был наш человек, из «Союза». И вот как-то я почувствовал, что один особист стал принюхиваться ко мне. Потом он вызвал меня для беседы в Особый отдел, в результате я понял, что он напал на след членов нашего «Союза русских офицеров». Я тут же к Дружинину. Так, мол, и так, крот у нас в «Союзе» завелся. Стали мы с ним думать-гадать, перебирать всех наших членов, пытаясь вычислить крота. В результате сошлись на одном и том же – старшем лейтенанте интендантской службы. «Что с ним будем делать?» – спросил я. «Расстрелять!» – сказал, будто выстрелил, майор. Но как? Не так просто взять и безо всякой причины расстрелять офицера. Даже на войне. И Дружинин придумал один ход – написал в дивизию рапорт о том, что за невыполнение приказа командира полка он приказал расстрелять интенданта. Приговор привел в исполнение я. Тут же засуетился наш особист. Нас с Дружининым арестовали, отправили в Смоленскую тюрьму и под трибунал. Обоих приговорили к расстрелу, но затем мне, как простому исполнителю приказа, расстрел заменили пятнадцатью годами заключения с направлением на фронт в штрафбат. Ну, а штрафник, сам понимаешь, ближе всего к линии фронта. Вот так я и оказался здесь.