Палач. История, одна из многих - Влад Костромин

всякие безделушки. По началу думал так выглядят её презенты на память, чтобы не забывал о ней, но теперь стало ясно, она с самых первых наших встреч пыталась рассорить меня с женой.

И вот очередное доказательство, во внутреннем кармане пиджака обнаружил её фото с отчётливым красным поцелуем. На обратной стороне номер телефона, а ниже текст: «Если в холодные ночи, захочешь услышать тёплый голос». Сжав кулак с фоткой, я выбросил её в рядом стоящую урну, и в это же мгновение пошёл ливень.

– Больше холодных ночей не будет. Сумку посмотрю позже, – шёпотом сказал сам себе, и быстрыми шагами направился к машине.

Глава 10

– Лжец! – оттолкнув Клифа, я скатился по стенке вниз. – Ты видел это!? Ты был на моём выступлении!? Сам себя слышишь? – мне нужно встать, но невыносимая усталость продолжала тянуть к земле. Закрыв трещину на маске, удалось подняться на колено. – Ты цитируешь парня 18-ти лет! Откуда его знаешь? Ты с ним разговаривал? – внезапный кашель прервал расспрос.

01:00, штат Гламэс

– Снова я лжец… какой же ты узколобый. Ладно, продолжим разбираться в том, знает ли моя персона тебя лично, и как давно? – поглядывая на машину и часы, Нейл продолжил делать меня полоумным. – Чтобы это доказать, могу приводить факты из твоей жизни, согласен?

– Встретив одного из моих поклонников и расспросив его о встречи, ты будешь бить себя в грудь и утверждать, что знаешь меня вдоль и поперёк? – поборов слабость, получилось встать. Главный стимул – не хотение наблюдать, за высокомерным шизофреником снизу-вверх.

– Ого, вот как ты обращаешься с поклонниками, приказываешь вышвырнуть мальца с кабинета, при этом не забыв дать ему по лицу.

– Ты знаешь только его точку зрения, но у меня нет ни малейшего желание демонстрировать свою.

– Когда же ты начнёшь вспоминать… ждём ещё, время есть… так, факты о тебе…

– К чёрту факты! Человек мёртв, казнь окончена! К чему этот трёп!? Ты добился своего, на моих глазах, в муках, скончался заключенный, зачем меня продолжать держать?

– А с чего ты взял, что казнь закончилась? У Джони ещё голова торчит.

– Ты издеваешься!? Сколько ещё придумаешь предлогов, удерживающих меня? Человек мёртв, значит приговор приведён в исполнение и казнь завершена! Выйдя отсюда, я не нарушаю закон!

– У нас немного не так, мы же всё-таки делаем это нелегально, сам понимаешь. Поэтому казнь подойдёт к логическому завершению, когда тело Лонга полностью растворится. В среднем это займет ещё где-то час.

– Ты… ты же, сука, на ходу выдумаешь! Каждый час выдаешь новую информацию, продолжающая меня сдерживать. Смысл всего этого? Мог бы просто закрыться со мной в коморке и заставлять с тобой говорить, а не разыгрывать спектакль. Три часа пудришь мозги: то про философию машины, то о лозунге тюрьмы, то о серьёзных финансовых проблемах. А сейчас делаешь вид, 30-ти летний лоб, что ты мальчик, подходивший ко мне чуть больше двух месяцев назад. Всё, хватит, выпускайте!

– Майкл, а что делать, если не говорить? Просто друг другу в глаза смотреть? В приятной компании и время идёт быстрее. Такое ощущение, что машину только включили, а уже одна голова осталось. Терпи, Майкл, или ты ещё не понял? Своими возмущениями ничего не изменишь, смирись и через час получишь свободу.

– Поглядим на тебя, когда встретимся на равных условиях. Вы все здесь, заработали на лет 10, в лучшем случаи!

– Да, да, да, хорошо, очередной раз ты был услышан. Начнём с простых фактов: рождён в 1963 году, в штате Климс, а в 1969 году по вине пьяного водителя, выехавшего на встречную полосу, в аварии погибают твои родители, ты остаёшься сиро…

– Вот это понимаю, знает меня лично, эту автобиографию давал десяткам журналов, молодец, конечно, что прочитал, подготовился, но это ничего не доказывает.

– Сиротой… Да, подготовился и уже очень давно. Знаю и про твою семью: про Розу и Ингу Трэй. Сколько, кстати, сейчас твоей дочке?

– Ты же обо мне всё знаешь или есть упущения? – стена продолжала служить опорой. – А что это мы всё обо мне, давай затронем тебя. Пригласив меня, ты хотел услышать мнение о машины, правильно?

– Конечно! – глаз Клифа загорелись от любопытства.

– Ну значит слушай, это самое отвратительное изобретение, какое мне приходилось лицезреть в жизни. Никогда не видел, чтобы так неряшливо работали со сваркой: кривые швы, неравномерное нанесение электродов, огромные ляпы шлака, тебе их даже лень убрать. С визуальной точки зрения – это уродство. Единственное, что привлекает внимание, голова титана и то потому, что её делал не ты.

– Как ты заговорил…

– С технической составляющей ещё большие проблемы: смысл огромной вытяжки и респираторов, можно окружить машину стеклом. Смысл двух тросов, выдерживающих вес в 750 килограмм. К чему перерасход, у тебя суммарно нагрузки в 600 килограмм не выходит.

– Хватит…

– Ну и моё любимое: азотная кислота. Как думаешь, сколько трон прослужит тебе, прежде чем растворится?

– Прекрати! – Нейл закричал и ударил ногой об стену. – Ты же… ты мне сам же… чёрт! Решил унизить меня при всех? Знаю, ты так не считаешь, просто пытаешься вывести меня на эмоции, ну хорошо, давай сыграем по твоим правилам. Расскажи мне последнюю твою встречу с семьей, перед тем, как ты улетел сюда.

– Что? А с чего мне это рассказывать тебе? – обстановка накалилась до предела: Клифа потряхивало, он понимал, что загнал сам себя в ловушку. Из-за нервов он рассказал всё, пытаясь доказать свою правоту. И теперь у него два пути: что-нибудь сделать со мной, чтобы я не рассказал всему миру о ужасах их тюрьмы. Но если моё лицо пропадёт с радаров, хотя бы на пару дней, мои люди заявят об этом в правоохранительные органы. Второй путь – вывести меня из равновесия, чтобы на эмоциях, я совершил проступок и этим шантажировать меня. Осталось продержаться час, все козыри у меня, разыграю их сразу, как покину тюрьму.

– А почему бы и нет? Ты при всех называешь меня лжецом, унижаешь, выставляешь на посмешище. Мне нужно от тебя раскаяние. Все обвинения в мой адрес, я аргументировал. Остался последний, открытый вопрос – много ли о тебе знаю и как давно? Но для этого ты должен рассказать о последней встрече с Розой Трэй.

– Не должен и не буду. У меня интоксикация, шок от увиденного, периодически головные боли и просто отвращение ко все причастным к презентации, особенно к тебе, Клиф. Мы можешь поспорить, пообсуждать гору железного мусора, что ты называешь машиной для казни; даже готов повторно послушать чушь о философском смысле твоей пыточной,