Наживка для крокодила - Вячеслав Денисов

– До завтра? – улыбаясь, спросил Макс.

– Ага. Мне из «кадров» звонили. Сказали, увольнять будут.

– А в ОРБ? Не согласился, что ли?

Об увольнении между нами и разговора не было, Максим. А ты даже не удивился. Все правильно… Никакой ошибки. Нет, этому я тебя не учил.

Нам с Иваном было по пути. Уходя от машины Обрезанова, я подумал о том, что теперь это с полным правом звучит как в прямом, так и в переносном смысле. После того как я остался один, без Лешки, после предательства начальника, мне было по пути только со своим стажером. Зайдя за дом перед отделом, я взял Ивана за разодранный рукав куртки и потянул к скамейке, на которой сидел и курил человек Юнга. Когда мы приблизились, я с усмешкой скосил взгляд на Ваньку. Тот смотрел на сидящего округленными от изумления глазами.

– Мурзабеков, что это ты кланялся, как болванчик?

– Горский, ты ничего не понимаешь. Это восточный этикет.

– Востоковед… Ваня, подари этому «корейцу» пятьдесят рублей. К нему кореша из Киргизии приехали. Я с зарплаты отдам.

Тот молча раскрыл пухлое портмоне и достал из него купюру.

Молча мы прошли два квартала.

– Что, в школе милиции такому не учат?

Ваня рассмеялся и покачал головой.

Дороги расходились. Мне на автобусную остановку, Ивану – на трамвай.

– Ваня, а ты видел, как Алтынин писал тебе на листке данные того «Мерседеса»?

– Нет, он внутрь садился, а потом вышел.

Подождав, пока Ваня залезет в полупустой трамвай, я со злостью плюнул на снег и быстро пошел назад, в отдел.

Черт! Лопухнулся как ребенок!.. Устроил цирк с переодеванием! Вот чего мне не хватало – вовремя спросить Ваньку! Он, конечно, догадаться до этого не мог, но я-то…

Кажется, я не уйду сегодня из отдела. Я распахнул дверь камеры:

– Алтынин, на выход!

Коридор. Кабинет. Стол.

– Пиши, – я взял в руку склеенное письмо и стал диктовать: «Сука! Тебе дается еще один день для расчета по долгам»…

Изготовившийся было для письма Цент продолжал сидеть неподвижно. Я ждал. Наконец он бросил ручку на стол и отвернулся в сторону.

– Что же ты не пишешь? Почерк не сойдется? Правильно, я уже успел об этом догадаться. Кто писал на листке, в салоне машины, данные «Мерседеса»? Кто писал письмо Кореневой? Кто он такой, что ты без раздумий подставляешься вместо него?!

– Табанцев. Виталий Алексеевич.

Я сразу встал и отвел Цента в камеру. Он мне уже порядком опостылел.

Теперь точно можно идти домой, отдыхать. Майор милиции Табанцев Виталий Алексеевич является заместителем начальника городской ГИБДД.

Вот только одно остается непонятным после прочтения записки. К какой категории относит Виталий Алексеевич себя, разделив врагов Кореневой на «мусоров» и «деловых людей»?..

Вот оно, чувство собственной опасности!

У меня «горела» спина на протяжении всего маршрута. Тех молодых людей, что шли за мной следом, я «просчитал» сразу. Слишком уж откровенно они двигались по моему бестолковому маршруту. А потом, на остановке, когда я пропустил мимо все автобусы и заскочил в последний уже на ходу, они повторили мою глупость.

Милиционера низового звена в гражданской одежде так же легко распознать, как и милиционера в форме. Средний уровень достатка, одежда среднего уровня. При этом моих коллег всегда заставляют бриться и носить аккуратную прическу. Я сначала подумал, что ошибся. Ну бывают же в жизни совпадения! Вышел на остановке, дождался, пока вывалится из дверей эта парочка, и зашел обратно. Они сделали то же самое.

Один раз меня уже пасли. Какой-то засранец «стуканул» на меня в Службу собственной безопасности ГУВД, что я собираю дань с проституток. Придумал бы чего поумнее! Мне что, дань больше собирать не с кого?! Тем не менее такие же идиоты «водили» меня целый день. Тогда я избавился от них быстро.

Теперь я тоже не стал оригинальничать. Выйдя за две остановки до Настиного дома, я наклонился, якобы застегивая замок на ботинке. За моей спиной отчетливо замаячили соглядатаи в норковых шапках. Я посмотрел по сторонам. Никого. Это хорошо, потому что на такую картину посторонним лучше не смотреть. Завернув за угол какого-то здания, я вынул «макарова» и остановился.

Все случилось так, как я и предполагал. Время на размах мне тратить не пришлось. Один из инфантильных шпиков высунул из-за угла свою бестолковую голову, чтобы посмотреть, не привлекая моего внимания. Представляю ужас незадачливого филера, когда вместо моей спины он увидел сверкнувшую кожаную перчатку. Плотные фиолетовые «шторы» надолго задернулись перед его любопытным взглядом…

Раскрывшись, я выскочил с пистолетом в руке из-за стены и заорал:

– Лежать, суки! Милиция! Перестреляю, как собак!

Через минуту я уже рассматривал их служебные удостоверения. Группа преследования была повержена ниц.

– Мы свои, свои! – раздавалось снизу.

– Заткнись, – я был зол от того, что кто-то счел возможным «выпасти» меня силами пары дегенератов.

Если верить записям в удостоверениях, у моих ног расположились сержанты из роты дорожно-патрульной службы ГИБДД. Следя за мной, они выполняли не очень свойственную им работу. Думаю, не по собственной инициативе.

– Интересно, – сказал я, – кажется, я узнал вас. Вы те двое, что выслеживают одиноких пешеходов, а потом грабят их в подъезде.

– Нет!

– Встать. Здесь парковка запрещена. Я же сказал Виталию Алексеевичу, что провожать меня не нужно. Я и сам дойду. Зачем вы за мной поперлись?

– А мы здесь при чем? Нам сказали довести до адреса и вернуться! Доложить! Вы там сами решайте, а то мы, как дураки, по городу шарахаемся! Делать больше нечего, что ли?!

Отправив «хвост» обратно, я зайцем попетлял по дворам и вошел в подъезд. Иллюзий, что слежка закончена, я не питал. Есть такая расхожая чукотская пословица: «Где два оленя прошли, там и чукче большая дорога». Радовало лишь одно. Сегодня можно спокойно лежать в ванной и, не прислушиваясь к шороху за дверями, пить кофе. Это только благодаря тому, что двое инспекторов дорожно-патрульной службы не понимали, какую задачу выполняют и с кем имеют дело. А что будет завтра? В следующий раз Табанцев поступит умнее.

Значит, ему нужен был мой адрес… Раз он уже понял, что я, фигурально выражаясь, – бомж, значит, работа по мне началась не сегодня. А зачем человеку, участвующему в преступлениях, знать адрес милиционера, который довольно успешно двигается к намеченной цели? Это как раз ясно. Не просить же меня на дому отказаться от исполнения служебных обязанностей! Провернув в голове эти предположения, я почувствовал холод и ломоту в затылке. Верным, абсолютно верным путем я двигаюсь! Тот, кто заварил всю эту кашу, понимает, что если я раскрою убийство Тена, то доберусь и до списка иномарок. Поэтому и валили Лешку наверняка. Ему целенаправленно наносили удары в шею. А в том, что Лешка выжил, убийца не виноват. Он просто не повинен в том, что у Гольцова отменное здоровье.