Сталин - Дмитрий Волкогонов

Вольтер как-то сказал: «Генерал, одержавший победу, в глазах людей не совершал вовсе ошибок…» Эти слова как нельзя лучше относятся к Сталину. Ему никто и никогда не говорил о его ошибках. Зато многие, а их миллионы, говорили о величии полководца «всех времен и народов». Будущий Генералиссимус Советского Союза и сам не сомневался в своей «гениальности», едва ли подозревая, что суд истории вынесет иное решение.

В конце войны Сталин, занимаясь военными делами, все больше времени уделял множеству других вопросов. Единодержец, диктатор, сконцентрировавший всю полноту власти, обрек себя на бесконечный конвейер дел; но ему это льстило: все в его власти, все в русле его воли. Полководец, которого все уже давно и дружно называли «великим», постепенно переключался на другие сферы. Впрочем, многие из этих дел были по-прежнему прямо связаны с войной. Большие и малые, важные и менее значимые. Вот, например, сегодня, 16 марта 1945 года, Берия доложил, что в полосе 2-го Белорусского фронта Цанава обнаружил родственников Рокоссовского. Бог с ними… Еще сообщение, что в Москве давно ждет его приема заместитель католикоса всех армян Георг Чеорекчян. Интересно, что ему от него нужно? Что он пишет? «…B дни Отечественной войны армянская церковь со своим духовенством и верующими в СССР и за границей не отстала от других церквей Советского Союза. Она на деле доказала свою историческую верность великому русскому народу и Советскому государству…» Это ясно. Но что он просит? Ага, понятно… Просит разрешения на восстановление святого Эчмиадзина, открытие Духовной академии, типографии и журнала «Эчмиадзин», согласия на построение разрушенного храма «Звартноц», приезд в Армению заграничных духовников, разрешения открыть инвалютный счет в Ереванском банке и многое, многое другое…

Что же, кое-что придется разрешить. Православная церковь, и не только она, сделала немало для поддержки его, Сталина, в самые трагические месяцы войны.

Что еще положил сегодня в папку Поскребышев? «Лагеря лесной промышленности НКВД за годы Отечественной войны выполнили государственные планы лесозаготовок и обеспечили выполнение заданий по оборонной продукции… авиационная фанерная береза, крепежный лес, спецукупорка…» Просят о «награждении орденами и медалями работников лагерей лесной промышленности…» Пусть награждают… Что еще? Доклад Серова[18] о встречах в Варшаве с представителем польского эмигрантского правительства Янковским и руководителями польских подпольных партий «Стронництво людове», «Стронництво праци», «Стронництво демократичне», «Стронництво народных демократов», «ППС»… Прежде чем решать, как быть с этими партиями, надо посоветоваться с Берутом и Осубко-Моравским. А вот проект постановления ГКО: выделить для охраны президента Чехословакии Бенеша и его правительства батальон войск НКВД и один зенитный полк. Нужно согласиться. Бенеш оказывал ему раньше важные услуги и сейчас ведет себя очень лояльно…

Сталин перелистывал одну за другой десятки бумаг: о количестве военнопленных в лагерях СССР, о работе фильтрационных пунктов по приему возвращающихся на Родину советских граждан (многие десятки тысяч оттуда попали прямиком в лагеря НКВД), об усилении банддвижения в Прибалтике, чекистской войсковой операции под руководством Кобулова, Цанавы и Бельченко в западных районах Белоруссии «по изъятию антисоветских элементов и ликвидации вооруженных бандгрупп», о создании новых спецлагерей для проверки советских военнослужащих, освобождаемых из плена… Берия сообщает, что многие районы страны на востоке охвачены жестоким голодом, особенно Казахстан, Забайкалье… Нет конца и края докладам, справкам, сообщениям… А скоро уже придут военные с очередным докладом. А после военных придет Молотов: настает время говорить не пушкам, а дипломатии. Во весь голос.

Факел войны, зажженный несколько лет назад в Берлине Гитлером, вот-вот должен был погаснуть. Также в Берлине. В последние дни апреля – начале мая Антонов ежедневно докладывал Сталину о встречах наших частей с союзниками. Войска союзников… Для Верховного Главнокомандующего это была та сторона войны, с которой у него (да и не только у него) связаны долгие ожидания, надежды, разочарования, торги, подозрительное недоверие, вновь надежды и, наконец, достаточно отлаженное военное сотрудничество. Антонов, кроме обобщенной справки Генштаба о соприкосновениях с войсками союзников, положил на стол Сталина целую папку донесений: штаба 58-й гвардейской стрелковой дивизии, штаба 1-го Белорусского фронта, командующего 61-й армией, командующего 2-м Белорусским фронтом, начальников политотделов 5-й гвардейской и 13-й армий, штаба 3-го Украинского фронта, политического управления 2-го Белорусского фронта, других штабов и политорганов. Сталин специально запросил эти донесения. Он хотел почувствовать непосредственное настроение генералитета, офицеров, сержантского и рядового состава, узнать о поведении союзников, выверить свой курс по отношению к ним в будущем. Ведь война заканчивалась только на Западе.

Лидеры союзников, протянув друг другу руки в Тегеране, Ялте (и вскоре в Потсдаме), сделали тем самым несколько крупных шагов к тому, чтобы люди планеты, живя в одном космическом доме, несущемся в бесконечных пространствах Вселенной, поняли истину, которая встанет перед ними во весь рост менее чем через полвека после общей Победы. Ни Сталин, ни Черчилль, ни безвременно умерший Рузвельт в то время, видимо, еще не думали, что наша цивилизация уникальна и, возможно, одинока в беспредельном мироздании. Пока никто не доказал обратного. Вокруг нет обитаемых островов и подобных Земле «кораблей». Поэтому всякая попытка одной части землян уничтожить другую, которая живет и думает иначе, может разрушить бесценный очаг. Человечество еще не знало, что оно вступает в ядерно-космическую эру. Но тогда, весной 1945-го, казалось, что союз бывших недругов прочен и долговечен. При всей своей ортодоксальности Сталин во имя антифашистской коалиции пожертвовал Коминтерном, далеко отодвинул в сторону идеологические постулаты, закрыл глаза на долгий и глубокий антисоветизм Черчилля и западных демократий в целом. В самые критические, переломные моменты на первый план у Сталина всегда выходили прагматические соображения.

Обычно Верховный Главнокомандующий читал лишь сводки Генштаба, донесения фронтов, доклады представителей Ставки. А сейчас, в дни приближающегося триумфа, он просмотрел немало сводок иного содержания. Вот одна из них:

«В 15.30 25 апреля 1945 года в районе моста, что вост. Торray, произошла встреча между офицерским составом 173 гв. сп и патрулями войск союзников, принадлежащих первой американской армии, 5-му армейскому корпусу, 69-й пехотной дивизии. На вост. берег р. Эльба для переговоров переправилось пять человек во главе с офицером американской армии Робертсоном…

Рудник».

Кто такой Рудник?[19] Как эти рудники поведут себя в контактах с солдатами союзников того, капиталистического мира? Будут братания или трения?

Сталин вспомнил, что тремя неделями раньше он получил «особо важную» телеграмму от Абакумова, который на основе доклада отдела «Смерш» 68-го района авиационного базирования в Полтаве сообщил о действиях генерал-майора Ковалева, заявившего: «С американцами у нас не клеится. Не исключена возможность здесь, в Полтаве, вооруженного столкновения с американцами»[20]. В связи с этим Ковалев приказал провести ряд мероприятий на «всякий случай».