Девятимечье - Иар Эльтеррус

Утром из клоповника вышел сгорбленный человек лет сорока. Не очень чисто выбритый, с неровно подстриженными сальными волосами до плеч, в куртке мастерового – типичный житель бедных кварталов Атана.

Быстрым шагом проходя улицы и площади, Этьен словно бы не замечал, куда идет. Да и не думал об этом…

Граф не знал, что ему теперь делать. По-хорошему, из Атана надо было бежать, и чем скорее – тем лучше, но он просто не мог уйти, не расплатившись с инквизиторами. Вопрос был в другом: что он, пусть даже обладая некоей странной силой, может противопоставить организации, управляющей страной? Организации сильной, страшной, безжалостной и жестокой. По большому счету – ничего.

Хотя многое зависело еще и от того, что может дать ему этот Меч.

Нет, Этьен не испугался его. Может, кто-нибудь другой на его месте и испугался бы, приняв Меч за демона или что-то еще в том же духе, но графу было, в общем-то, все равно. Пусть хоть сам дьявол – главное, что он мог помочь добиться того, чего Этьен хотел добиться.

«В конце концов, спасение целой страны стоит моей души», – сказал он себе и теперь ждал следующего появления Эстаи.

«Допустим, ты меня дождался. Что дальше?» – неожиданно прозвучал в голове ровный голос Меча.

Граф едва не споткнулся от неожиданности.

«Приветствую. Я хотел спросить…»

«…что я могу тебе дать и сколько невинных душ за это потребую? – В голосе Эстаи звучала насмешка пополам с обидой. – Кажется, я с самого начала попросил не путать меня с демоном, дьяволом и всеми прочими, кому у вас принято души продавать. Я – Черный Меч Предела, ты – Носитель Духа Предела. Еще есть Черный Дракон Предела. Мы – составляющие великой силы, имя которой – Черный Властитель. Нет, она не добрая и не злая – она такая, какой ее сделает Дух, то есть ты. Впрочем, что я распинаюсь… держи».

Этьен был вынужден остановиться и схватиться за стену дома, чтобы устоять на ногах, когда в мозг хлынула информация. Голова закружилась, к горлу подступила тошнота… и прошла так же неожиданно, как и появилась.

Несколько минут граф стоял, пытаясь разобраться в том, что сбросил ему Меч. Только заметив на себе еще не подозрительный, но уже заинтересованный взгляд стражника – к счастью, из обычного патруля, а не инквизиторского, – Этьен заставил себя отлепиться от стены и, словно бы ничего и не произошло, продолжить путь.

Мечу он почему-то поверил.

«Теперь понятно. Прошу прощения за подозрения».

«Да ладно, не стоит… Что ты планируешь делать сейчас?»

«Для начала – найти кого-нибудь, кто сможет мне помочь на первых порах. Если я правильно понял, ты почти ничего не знаешь об этой Империи, я – тем более. Мне нужен кто-то, кто будет разбираться в местных порядках, кто способен сражаться и ненавидит Инквизицию так же, как я».

«И где ты собираешься этот идеал искать?»

«На эшафоте, – лаконично ответил граф. – И пока что мне нужно знать, на что я теперь способен в плане этой магии Предела».

«Пока что – не на многое. То, что ты уже делал, ты повторить сможешь, но только с моей помощью. Чему-то я могу научить тебя прямо сейчас, но не очень многому, так что хорошо подумай, прежде чем выбрать, чему именно ты хочешь научиться».

«Первое – убивать мгновенно и безболезненно».

Эстаи усмехнулся.

«У тебя неплохие запросы…»

«Я понимаю, что это достаточно сложно, но мне не обязательно делать это быстро. По крайней мере – пока».

«Тогда ладно. Что еще?»

«Что-нибудь боевое. Я не думаю, что меня надолго хватит, если придется вступить с кем-то из инквизиторов в прямой бой, хотя я и постараюсь этого избежать».

«Хорошо, это было второе. Что еще?»

«Третье – уметь внушать людям что-либо, как гипноз. Пусть ненадолго, но внушать. И четвертое, и самое главное – научи меня исцелять с помощью Предела».

Некоторое время Эстаи молчал.

«Хорошо. Этому я тебя научу быстро. Не за пару часов, конечно, но за несколько дней, думаю, управлюсь».

Меч выполнил свое обещание. Уже к вечеру Этьен, затесавшись в толпу любопытных, оборвал мучения нескольких несчастных, попавших в руки Инквизиции. В течение ночи Эстаи объяснял принципы внушения – утром трактирщик бесплатно накормил его завтраком. Болезненно честный граф все же оставил на стойке деньги, но факт оставался фактом – магия работала. А вот с боевыми заклинаниями и исцелением вышла заминка – проверить, получается ли у графа при помощи силы Предела сражаться и убивать, возможности не было, до лечения же они не успели дойти – Эстаи вдруг оборвал речь и замолчал на несколько секунд.

«Мне нужно уходить. Срочно. Как только смогу – вернусь».

«Хорошо, только…»

Меч ушел раньше, чем он успел договорить.

Вздохнув, Этьен встал и вышел из таверны, где провел вторую половину дня. Со смерти Анжея и Ири прошло уже два с половиной дня… а он до сих пор ничего не смог сделать. Ни отомстить, ни наоборот – спасти хоть чью-то жизнь от инквизиторов.

И не оставляла в покое еще одна мысль – а потянет ли он эту ношу? Сможет ли, выдержит ли?

Погруженный в собственные мысли, граф брел по улицам и переулкам Атана, не особо присматриваясь, куда именно идет.

Вечерело, людей на улицах становилось все меньше и меньше, патрули, напротив, встречались все чаще. Видимо, Инквизиция твердо решила все же поймать наглеца, посмевшего среди бела дня перебить на площади «служителей божьих».

Вообще, в Атане было много площадей. Небольших, естественным путем образовавшихся на пересечении широких улиц, и огромных, с часовнями, фонтанами, статуями и памятниками… или эшафотами. Впрочем, на маленьких площадях хоть и не было эшафотов, зато в огромном количестве располагались «места прощения Господнего».

Вот на одну такую маленькую площадь с эшафотом для наказаний и вышел Этьен в своих бесцельных блужданиях по городу.

На небольшом помосте высотой фута два была установлена клетка. Хотя нет, клеткой это назвать было сложно…

Две решетки, примерно семь на пять футов, стоящие на расстоянии двадцати дюймов друг от друга. Боковых стенок нет, да они и не требуются – зажатый между решетками почти полностью обнаженный человек прикован к стальным прутьям за запястья, щиколотки, грудь, шею. Еще один стальной обруч охватывает голову. Человек в такой «клетке» не может даже пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы выбраться. Тонкие, но прочные прутья решеток впиваются в тело – их внутренние края слабо, но заточены. По сути, стальные обручи и кандалы нужны лишь для того, чтобы не дать заключенному покончить с собой – самостоятельно выбраться из подобного устройства невозможно.

Рядом с «клеткой» – жаровня с негаснущими «священными углями», в которой лежат несколько стальных заточенных прутьев с жаростойкими рукоятками – любой, проходящий мимо, может поиздеваться над заключенным при помощи каленого железа или нескольких разновидностей палаческих щипцов, висящих на специальной стойке.