Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин

class="p1">Данилов скрылся в избушке. Он не хотел предстать перед новыми знакомыми в прикиде клошара. От того, как он будет выглядеть, зависит, как его примут.

Вернувшись в дом, Саша полез на верхнюю полку. Эту одежду он собрал еще пару месяцев назад и заботливо хранил завернутой в целлофан. Затем он закинул на плечи новый удобный рюкзак, куда легко уместилось все его движимое имущество («Omnea mea mecum porte», - подумал он)[45] и, прежде чем взяться за дверную ручку, в последний раз окинул взглядом комнату.

С этим местом не было связано ничего теплого и светлого. Но, по крайней мере, это была безопасная гавань в штормовом океане.

— Отречемся от старого мира… — пробормотал Александр, вышел за порог, повесил на дверь тяжелый навесной замок, а ключ спрятал в один из бесчисленных карманов своей куртки. — Отряхнем его прах с наших ног…

Еще одна глава позади. Что дальше? Знание жизни не позволяло ему готовиться к безоблачному будущему. На душе у него было не очень спокойно. Он покидает дом, чтобы найти людей. Чужих людей. Как они его примут?

Он был не настолько глуп, чтоб сунуться к ним в гости с радостной улыбкой до ушей. Сначала надо посмотреть, что за Подгорный такой, какая у них там национальная кухня.

* * *

Мимо проплывал город Ленинск-Кузнецкий.

В этом месте река разливалась широко и открывался отличный вид.

«Хотя что здесь такого примечательного? То же самое увидишь в любом большом городе».

Данилов поднес к глазам бинокль и несколько минут разглядывал некрополь. На фоне восходящего солнца чернели силуэты многоэтажек. Те, что были ближе, почти не пострадали, но чем дальше в сторону центра, тем меньше от них осталось. И даже в тех темных домах, что стояли нетронутыми, как в Припяти возле Чернобыльской АЭС, жизни было не больше. Близко к берегам он старался не подходить. Не хватало еще налететь дном на какой­нибудь столб или ограду.

Некоторые дома были скрыты водой до уровня первого этаж. От застройки частного сектора, как раньше из-под снега, виднелись одни крыши. Откуда­то ощутимо тянуло трупной сладостью. Там, откуда вода уже успела отхлынуть, все покрывал жирный липкий ил.

Лодка делала километров двадцать в час. Или правильнее считать в узлах? Но тогда надо переводить километры в мили, а его мозги над этим отказывались работать. Пусть будет по-привычному, в метрической системе.

Он сидел, чуть наклонившись назад. Подставлять лицо брызгам, конечно, романтично, но как бы от этих брызг потом не слезла кожа. Вода даже визуально казалась грязной. Тут и там ее покрывала маслянистая пленка, иногда масляные полосы тянулись на многие сотни метров. У берегов колыхались хлопья белой и желтоватой пены.

Еще утром он заметил в небе несколько чаек. Чем же они питались?

Больше вокруг не было ничего живого.

Да и люди обходили мертвые реки стороной. Это было объяснимо. Сколько в них смыло всякой дряни с химических производств, сколько сажи стекло, сколько разлагалось тел.

Еще до наступления Зимы Александр приучился прятаться от дождей. Теперь радиоактивность осадков уменьшилась, но здесь, в районе химических и металлургических производств, они могли обрушить ему на голову всю таблицу Менделеева.

Он изрядно рисковал, поскольку на водной глади он был как на ладони. Александр рассчитывал только на то, что никто не станет селиться по берегам тлетворной в буквальном смысле слова реки. Главное, преодолеть участок от Ленинска до Промышленной, дальше, если верить атласу, пойдут почти ненаселенные места до самой Новосибирской области.

Лодку он нашел три дня назад в одном гараже в Полысаево, и эта находка внесла коррективы в его планы. Перед тем как решиться, он долго изучал атлас, пока не пришел к выводу, что двести пятьдесят километров по воде — это лучше, чем триста пятьдесят по суше, из которых половина придется на болота и ландшафт а­ля Венеция, когда приходится делать большой крюк, чтобы обойти разлившийся ручей или протоку. Воздух был влажным и сырым, словно в Санкт-Петербурге,

Идти оказалось ненамного проще, чем зимой. От Новокузнецка до Полысаево, города-спутника Ленинска­Кузнецкого, он добрался за четыре дня, тем же путем вдоль железной дороги. Теперь ее насыпь была ниткой сухой земли на заболоченной низменности. Отсюда он собирался продолжить путь пешком, рассчитывая добраться до границы областей за неделю, а до цели за десять дней. Мысль об автомобиле не возникала, хотя в гаражах можно было найти что-нибудь на ходу, а для езды по пустым дорогам хватило бы даже его навыков. Но вместо дорог были ручьи и грязевые потоки, а если ты не знаешь, где можно срезать путь, то наверняка нарвешься на засаду местных, которые слетятся на звук мотора, как коршуны. Река все же безопаснее.

Данилов читал, что в последние годы Иня сильно обмелела и была загрязнена промышленными выбросами. В некоторых местах глубина стала меньше метра. Понятное дело, река была несудоходной, но любители активного, пусть и не экстремального отдыха (категории по сплаву у реки не было) вниманием ее не обделяли, как, впрочем, и рыбаки — тут еще водились окуни, щуки и налимы.

Раз уж по ней сплавлялись и раньше, ему в половодье это будет нетрудно. Осадка у лодки была очень низкой. С помощью длинного шеста Данилов измерил глубину у берега и обалдел. Почти четыре метра.

Лодка ему хорошо послужит, даже если в Подгорном не встретится никто, с кем стоило бы завести знакомство. Перед ним будет Обское море и Обь, а значит, вся Западная Сибирь. И рано или поздно или он найдет хороших людей, или его найдут плохие. В собранном виде его плавсредство весило всего килограмм двадцать вместе с мотором. Горючее для нее он надеялся найти на берегах рек.

День он потратил, чтобы научиться водить лодку, изучая ее ходовые качества, считая расход бензина. Ему понравилось, что мотор работал относительно тихо, ненамного громче, чем у автомобиля.

* * *

Город остался позади, и Данилов чуть расслабился. Меньше стало топляка, о который он боялся пропороть днище. Здесь Иня почти не разлилась — берега были высокими. Уровень воды, конечно, спадет, но вряд ли вернется к довоенным показателям, ведь теперь из реки не брали воду города и заводы. Левый берег был выше правого и поднимался причудливыми террасами.

Плыть по течению было легко, проблемы возникали только при маневрировали. Дважды Данилов, неосторожно приблизившись к берегу, садился на мель. Тогда он надевал «чулки» от недавно найденного ОЗК[46] и сталкивал посудину с мели, не замочив ног.

Изредка