Шерас. Летопись Аффондатора, книга 1-я: 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

Чапло в нерешительности поскреб небритую щеку и с надеждой покосился на дочь.

– Девочка моя, нельзя ли нам по такому случаю кувшинчик нектара употребить? Ведь радость-то какая!

– Потом… – сухо отвечала Андэль.

Тут она увлекла ДозирЭ дальше, в глубь дома, властным жестом приказав Кирикилю и другим остаться, привела воина в светлые покои с выходом на открытую галерею, ведущую в сад, отправила по какому-то делу девушку, которая здесь находилась, и откинула полупрозрачный полог, отделяющий небольшую часть помещения. В изящной колыбели, вырезанной из красного дерева искусной рукой, сладко спал двухмесячный младенец, красивый, как бог.

– О, Гномы! – ДозирЭ буквально светился от счастья. – Не может быть! Сын?

– Сын… – отвечала молодая женщина почему-то робким упавшим голосом.

Молодой человек потянулся было к Андэль, чтобы привлечь к себе и щедро покрыть ее лицо благодарными поцелуями, но та неожиданно отпрянула и показала рукой на ребенка:

– Посмотри на него! Внимательно!

Изумленный ДозирЭ почувствовал, что какая-то тень пробежала между ним и возлюбленной. Появилось скверное предчувствие. Он склонился над младенцем и внимательно изучил еще только формирующиеся, но уже довольно выразительные черты. Большой красивый лоб показался ему знакомым. Когда же он рассмотрел нос и губы, страшное подозрение закралось в его сердце. ДозирЭ еще сомневался, еще гадал, но ужасная истина уже открылась ему. Он вдруг понял, почему Андэль была так грустна перед его отъездом в Маллию, когда сообщила о том, что носит ребенка. Она уже тогда предполагала недоброе. А ведь он не придал этому ровно никакого значения… Теперь многое стало ясным!

– Это ребенок Инфекта? – с замиранием в сердце, испуганно, почти шепотом спросил ДозирЭ.

– Да, – отвечала Андэль. – Это сын Алеклии.

– О! – только и выдавил из себя переполненный отчаянием молодой человек…

Ребенок мирно посапывал, время от времени сладко причмокивая; ему было неведомо, какие грозные тучи сгущаются над его прелестной головкой.

– Но ведь Божественный не может иметь наследника! – Через некоторое время ДозирЭ обернулся к возлюбленной.

Лицо Андэль стало пунцовым, а глаза вспыхнули гневом. Молодой человек никогда не видел в этих чудесных глазах столько злости и решительности.

– Это мой ребенок! Я никому его не отдам! Пусть только попробуют его тронуть!

Большей беды ДозирЭ и представить не мог. По авидронскому закону, который был подробно описан в трактате «Обряд Аззира и Нуригеза», Инфект Авидронии действительно не мог иметь детей. Если же побочные дети все-таки обнаруживались, их немедленно умерщвляли. Оставайся Андэль во Дворце Любви, лекари Дворцового Комплекса, которые самым пристальным образом следили за здоровьем люцеи Восьмой раковины, при первых же признаках зачатия, несомненно, быстро и безболезненно избавили бы ее от нежелательного плода. «Небесный напиток», как называли в Грономфе чудотворный отвар из корней «лисьей травы» с добавлением некоторых ядовитых грибов, сделал бы свое дело…

– Теперь ты всё знаешь, – немного успокоившись, грустно сказала Андэль. – Я полагаю – нынче ты покинешь меня, ибо я явила твоему мужественному взору вместо кровного дитя – плод моих прежних занятий. Поверь мне, если ты так поступишь, я пойму тебя и никогда не вспомню недобрым словом. Более того, я и сама хочу, чтобы ты так поступил. Покинь же меня! Сейчас же!

Ребенок проснулся, увидел ДозирЭ, который загораживал мать, испугался и громко заплакал. Андэль взяла его на руки и попыталась успокоить.

– Почему ты решила, что я тебя брошу? – с обидой в голосе спросил ДозирЭ. – Разве я не доказал тебе свою любовь? Разве не поклялся, что бы ни случилось, умереть за тебя, если надо? И разве ты не доказала свою любовь ко мне? Разве не отвергла Инфекта, Бога, ради того, чтобы быть со мной? Почему же ты решила, что я сегодня предам тебя, брошу и брошу именно в тот момент, когда ты более всего нуждаешься в защите? Разве я это заслужил? Нет, я остаюсь!

Было заметно, что Андэль очень понравились слова молодого человека, ее лицо просветлело. Она ответила еле слышно, чтобы не потревожить младенца, немного успокоившегося в ее руках:

– Если ты не уедешь, твоя жизнь подвергнется не меньшей опасности, чем жизнь ребенка. Я этого не хочу. Ты должен оставить поместье…

– Никогда! – вспыхнул ДозирЭ. – Этот ребенок твой, а значит, и мой. Поверь, я буду любить его точно так же, как если б он был рожден от меня. Мы будем охранять его, прятать от людей, всячески оберегать. Никто ничего не узнает. Здесь, в глуши Удолии, ОНИ до нас не доберутся! А потом, кто сейчас будет этим заниматься? Ты же знаешь: на Авидронию надвигаются флатоны!.. Для всех это будет наш ребенок, когда же он подрастет, вряд ли кто-нибудь сможет угадать в нем черты Божественного. Это останется нашей тайной, и мы поклянемся друг другу, что никто и никогда о ней не узнает!

Ребенок окончательно успокоился и заинтересовался блестящими золотыми фалерами на груди воина. ДозирЭ отцепил самую красивую и протянул младенцу.

– Как ты его назвала? – спросил он.

– Волиэну, если ты не против. Волиэну, сын ДозирЭ из Грономфы.

«Волиэну» по-авидронски значило «сын героя»…

Вечером того же дня в честь приезда молодого хозяина устроили щедрую вечерю. Длинный стол, накрытый в благоухающем саду, уставили самыми изысканными для этих мест яствами. Вина и нектара подали столько, что ни за что не выпить. Пригласили хозяев соседних наделов, друзей Чапло из ближайших поселений, всех домочадцев и работников – набралось человек сто пятьдесят. В самый разгар вечери кто-то попросил показать младенца, но Андэль напомнила желающим, что по старинному поверью ребенка, которому еще нет года, нельзя показывать чужим людям – это может ему сильно повредить. Старики вроде слышали об этом обычае и закивали головами.

ДозирЭ, конечно, удостоился самого заинтересованного внимания пирующих. Его гордый вид, великолепные одежды, награды, его подвиги интересовали всех, кто здесь находился. Впрочем, молодой человек уже успел привыкнуть в Грономфе к чрезмерному вниманию к своей особе и, развлекая гостей, непринужденно чередовал удивительные истории с поглощением нежных куропаток и восхитительного нектара.

Чапло выпил чуть больше кувшина и быстро захмелел. Юноша-слуга по нетерпеливому знаку Андэль поспешил взять его под руки и увести прочь.

– Кто этот скромный юноша? – поинтересовался ДозирЭ.

– Это Рехеадму, – объяснила Андэль. – Он из Союза Четырех. Чапло обнаружил его умирающим на дороге, когда возвращался из Грономфы. Несчастный отстал от торгового каравана, где был повозчиком, – скорее всего, его просто бросили в пути, когда заметили, что он серьезно болен. Отец привез его сюда и выходил. С тех пор Рехеадму живет при нас и в знак своей безмерной благодарности прислуживает Чапло, не прося ничего взамен, кроме еды и питья. Он неграмотен, я пыталась его кое-чему научить, но он беспросветно глуп, словно дикарь, поэтому мои попытки не увенчались успехом.