Кривое зеркало - Джиа Толентино

За последние десять лет в обществе произошли колоссальные перемены, которые кажутся и эпохальными, и не до конца понятыми: сегодня для женщин совершенно нормально оценивать свою жизнь с феминистической точки зрения. Если когда-то не терпящую подчинения женщину могли назвать сумасшедшей или властной, то сегодня те же термины считаются сексистскими и недопустимыми. Если раньше средства массовой информации пристально следили за внешностью женщин, то сегодня они продолжают делать то же самое – но по-феминистически. В начале 2000-х женщин сурово осуждали за распущенное поведение, в конце десятилетия это стало не принято, а в 2018 году превратилось в абсолютное культурное табу. Путь от изображения Бритни Спирс с поднятой юбкой на обложках таблоидов к принятию Сторми Дэниелс[25] в качестве приемлемой политической героини был таким ухабистым и головокружительным, что нам легко упустить всю глубину произошедших перемен.

Понятие «трудная женщина» стало описывать не недостатки, а достоинства, и это результат многих десятилетий развития феминистической мысли. Она неожиданно и очень убедительно расцвела в открытом идеологическом пространстве Интернета. Сегодня мы переписываем жизнь знаменитостей на феминистический лад. Дискурс феминистической знаменитости разворачивается точно так же, как ведется культурная критика в эпоху социальных сетей, то есть по линиям «распознавания идеологических шаблонов». Авторы берут жизнь знаменитости и ее публичное поведение, освещают его в черном свете и, когда он начинает сиять, указывают на сексизм.

Знаменитости всегда были основным просветительским элементом, через который интернет-феминизм становился понятным и заметным и мог сопротивляться мощной силе патриархального осуждения. Бритни Спирс изначально казалась глупой, чрезмерно сексуальной инженю-психопаткой. Теперь же она кажется вполне симпатичной: публика требовала, чтобы она была соблазнительной, невинной, безупречной и гарантированно приносящей доход, и она рухнула под грузом невыполнимых и противоречащих друг другу требований. При жизни Эми Уайнхаус[26] и Уитни Хьюстон[27] часто называли обдолбанными чудовищами; после смерти их гений стал всем очевиден. Моника Левински[28] не была тупой шлюхой, она была обычной молодой девушкой, у которой завязался служебный роман с самым влиятельным мужчиной Америки. Хилари Клинтон не была напрочь лишенной харизмы и неспособной завоевать доверие обычных людей. Это была квалифицированная государственная служащая, амбиции которой разбились из-за ханжества и злобы противников.

Анализ сексизма через жизнь знаменитых женщин – очень распространенный педагогический метод. Это придание прогрессивного политического смысла любимому культурному занятию (вычислению точной ценности женщины). Это также и личный вопрос. Когда переосмысливают истории женщин-знаменитостей, переосмысливаются и истории обычных женщин. За последние несколько лет феминистский подход – другими словами, подход справедливый – стал стандартным для средств массовой информации. Дело Харви Вайнштейна и все, что за ним последовало, стало возможным в немалой степени потому, что женщины наконец-то смогли рассчитывать на истинную поддержку. Женщины осознали, что их истории могут быть понятыми – не всеми, но многими – так же, как их понимают они сами. Аннабелла Шиорра[29] смогла признать, что изнасилование для нее означало полный запрет на профессию. Азия Ардженто[30] смогла признать, что встречалась с Вайнштейном и после того, как он ее изнасиловал. Обе женщины смогли поверить, что эти факты в новом климате не делают их подозрительными или жалкими. (Освещение ужасного завершения истории Ардженто – обвинение в том, что позже она сама сексуально домогалась молодого актера – также было довольно сложным и взвешенным. Средства массовой информации осуждали ее поведение, но при этом признавали, что насилие порождает насилие.)

В свою очередь, когда известные личности предстают как субъекты, а не объекты, многие обычные женщины узнают в них себя. Женщины получают возможность рассказать о фактах, которые прежде оставались невысказанными. Вступление в отношения с кем-либо не исключает виктимизации. Кроме того, сексуальное домогательство или насилие могут разрушить карьеру. На примере Хилари Клинтон мы убедились, как страна презирает женщину, стремящуюся к власти. На примере Моники Левински, преданной обоими Клинтонами, мы поняли, как легко стать жертвой чужих амбиций. История краха карьеры Бритни Спирс показала, что женские страдания превращаются в анекдот. Любая женщина, жизнь которой изменилась и извратилась из-за мужской власти (то есть абсолютно любая женщина), – это сложная героиня, погубленная патриархатом, но благодаря феминизму восставшая из мертвых.

Но когда личностная ценность частично определяется обрушивающимися на женщину несправедливостями, мы ступаем на шаткую почву. Это особенно очевидно сегодня, когда Интернет расширяет диапазон ненависти и несправедливости до бесконечности. Такое положение сохраняется даже сейчас, когда феминизм получил широкое признание. Каждая женщина сталкивается с неприятием и критикой. Выдающиеся женщины несут особенно тяжелый груз. И такая критика всегда существует в контексте сексизма – как и все остальное в жизни женщины. Эти три факта сливаются друг с другом, порождая представление о том, что жесткая критика женщины по сути своей всегда является сексистской. Более того, сексистская критика сама по себе является показателем ценности женщины.

Когда средства дискурса поп-феминистической знаменитости применяются к политическим фигурам, таким как Мелания Трамп (а это происходит все чаще), становятся заметны ограничения анализа подобного типа. Мне кажется, мы вступаем в период, где граница между высокой оценкой женщины, несмотря на жестокое обращение, и оценкой из-за такого отношения размывается. Законная потребность защищать женщин от несправедливой критики перерастает в незаконную потребность защищать женщин от любой критики. Становится возможным восхвалять женщину просто потому, что ее критикуют, то есть только за то, что она стала объектом критики.