Боясь тебя - Б. Б. Рейд

Киран? Крутяться? Неужели мистер Лоусон и все остальные забыли, что именно его судят за двойное убийство? Я хотела накричать на этого человека и напомнить ему, что не я заживо сожгла двух человек. Я не была монстром, но все же Киран все еще считался золотым мальчиком?

— Мистер Лоусон, говоря о Киране Мастерсе, я слышала, как он упомянул о своем намерении использовать шпаргалку для теста. Я думаю, как образцовый студент и человек, серьезно относящийся к социальной ответственности, я должна сообщить вам об этом. — Мне удалось скрыть горечь, которую я чувствовала от его нежелательного суждения, сладко-приторным тоном, сочетающимся с выражением лица, которое кричало об обеспокоенном студенте. Его слова действительно ранили, но только потому, что они были правдой.

— Что? Вы точно уверены в этом? — Я проигнорировала его подозрительный взгляд и кивнула в подтверждение. Я хотела разразиться истерикой и обрушить на мир ту же жестокость, что и на меня.

— Спасибо, мисс Монро. Я займусь этим. — Он наклонил голову и снисходительно изучал лежавшие перед ним контрольные листы.

Я поднялась и ушла. Что касается меня, моя работа была сделана.

Глава 10

Киран

Я боролся с решением подождать Монро, но когда она так и не вышла из класса сразу после меня, я подумал, что она просто прячется. Мои ноги неохотно унесли меня из класса после того, как я напомнил себе, что у меня слишком много любопытных глаз, а доступ ко мне все еще закрыт.

Когда я подошел к дверям, приготовился к холодному воздуху, который встретит меня, и протиснулся сквозь них. Хоть я и не любил холода, я принимал его. Это напоминало меня в прошлом, поэтому я не тратил время на надежду на будущее, которое не предназначалось для таких людей, как я.

— И позволить ему вернуться в школу. Это нелепо! А что насчет других студентов? Почему он не считается для них опасным?

— Мэм, Киран Мастерс освобожден под залог и не был признан виновным в совершении преступления. Следовательно, его нельзя удерживать от учебы.

Я услышал приглушенное бормотание тех, кого я принял за прохожих, и когда я зашел за угол, ведущий к парковке, мои подозрения подтвердились.

Как только меня заметили, на стоянке воцарилась тишина. Понимая, что внимание публики было отвлечено, светская львица обратила на меня свой сердитый взгляд. Я не отреагировал, когда она бросилась вперед, и стоял на месте, наблюдая за ее приближением.

— Ты, сукин сын!

— Миссис Риделл, вы должны успокоиться, иначе нам придется задержать вас, — скучающим тоном предостерег офицер, отчаянно пытаясь удержать разъяренную женщину.

Мне было интересно, пытался ли он защитить женщину или меня. Я бы посмеялся, если бы не было такой большой аудитории. Меньше всего мне было нужно, чтобы люди думали, что я считаю смерть Ани и Тревора забавной. Не то чтобы мне было наплевать на то, что думают люди, но моему делу не очень поможет то, что я открыто высмеиваю их убийство. Не помогло и то, что это всё попало в гребаные национальные новости, а я был в центре внимания. Ходили слухи о травмах Кинана, и поэтому газеты отчаянно пытались связать эти два инцидента.

— Задержать меня? — она бросилась на офицера. — Кто выпустил этого монстра из тюрьмы? Я хочу, чтобы его вернули, или помогите мне…

Я подавил ярость, кипящую внутри, и укусил себя за щеку. Я отказывался показывать эмоции. Меня не в первый раз называли монстром, но фамильярность нисколько не смягчила удар.

— Как они могли позволить ему освободиться? Он сжег мою дочь заживо. Что за животное так делает? — Слюна вылетает из ее рта, когда она смотрит на меня с убийственной яростью, которая могла сравниться с моей.

Офицер смотрит на меня с молчаливым приказом уйти, и я без колебаний пользуюсь возможностью. Я ничего не могу сделать, чтобы исправить ситуацию. Никакие мольбы по моему делу ничего не значат. По правде говоря, мне было наплевать. Мне не было жалко, что они умерли. Я прекрасно понимал, что очень скоро могу попасть в тюрьму.

— У меня есть доказательства, что он убил мою дочь! Они все это сделали! Я хочу, чтобы их посадили в тюрьму!

Я остановился как вкопанный против своей воли и почувствовал первую трещину в моей маске, пытаясь сохранить ровное дыхание. Снаружи я был идеальным образцом безразличия, но внутри я рушился.

— Вы будете гореть в аду за то, что сделали с моей дочерью, и вы наконец почувствуете то, что она чувствовала, когда вас всех сожгут заживо!

Звук ее взвизгивающего, невменяемого голоса последовал за мной и отскочил от моей спины, которую я держал прямо, пока уходил. Было такое ощущение, что ее слова, словно меч, разрезавший меня на мелкие кусочки.

Я не боялся ада.

Разве она не знала, что я выполз из ада? Она должна знать. Она должна была увидеть, когда посмотрела на меня. Все это знали. Монро всегда так поступала. Вот почему она позволяла мне контролировать себя все эти годы. Она была не такой наивной, как думали люди. У нее было острое чувство суждения, которого не хватало многим людям, потому что они не могли игнорировать привлекательную внешность, деньги, статус и популярность, чтобы увидеть настоящего человека, скрывающегося внутри. Монстра.

Теперь они все видели. Неизвестные, нетерпеливые девушки больше нагло не прижимались своей грудью к моим рукам. Случайные рукопожатия и похлопывания по спине ушли в прошлое, когда я гулял по коридорам Бейнбриджа и даже по городу. Теперь я был изгоем. Убийца. Монстр.

И сквозь все взгляды, и шепот смогу ли я заставить себя удержаться? Я все замечал. Я не мог упустить то, чего на самом деле никогда не имел. Эти люди не были моими друзьями или семьей. Они заботились о статусе. Они хотели только того, что я мог им предложить.

Моя машина вырисовывалась впереди, желая помочь мне сбежать, и когда я наконец добрался до нее, я дернул за ручку двери, открывая ее.

Все, что мне нужно было сделать, это уехать.

Так почему я посмотрел вверх и стал искать сквозь толпу?

Ответ, казалось, не имел значения, когда я сразу заметил ее, прислонившуюся к единственному дереву возле стоянки.

Я сразу понял, что она была свидетельницей того, что только что произошло, но насколько сильно. Я изучал ее лицо в поисках ответа, но на этот раз оно было скрыто за нечитаемой маской. Ее эмоции и