Разоблачение - Дженнифер МакМахон

За этими словами последовал торжественный финал: Уинни сбросила одеяло на пол. На ней были только лифчик и трусики, и шрамы на ее руках, ногах и животе бросались в глаза. Даже Генри, который знал о порезах и о том, что это часть представления, был потрясен.

– Смотрите, что он заставлял меня делать!

Поэт Борис вскрикнул и закрыл глаза руками. Охранник из отдела снабжения ушел искать Берусси с явным намерением свернуть ему шею. Декан вышел вперед, поднял одеяло, снова закутал Уинни и пообещал:

– Не беспокойся: теперь мы позаботимся об этом. О тебе мы тоже позаботимся. Все будет в порядке.

На следующий день состоялось срочное заседание ученого совета, и Берусси был уволен. После заседания, когда Берусси наконец вышел на улицу, – его лицо было бледным и опухшим, волосы и борода совсем растрепались и вылезали из-под резинок, – небольшая процессия встретила его у административного корпуса и сопроводила через кампус. Некоторые студенты несли плакаты с надписями «Джон Берусси – опасный хищник» и «Защитим Секстон: скажем НЕТ сексуальным домогательствам».

Во главе процессии, состоявшей из возбужденных и сердитых студентов, шла Сьюзи, игравшая похоронный марш на красно-черном аккордеоне.

– Даже если Лунд найдет Берусси, что он может узнать? – спросил Генри с последним глотком остывшего кофе.

Тесс покачала головой:

– Можно поспорить, что Берусси очень хорошо помнит Разоблачителей, и это не самые теплые воспоминания.

– Ну и что? – сказал Генри, вертя в руках пустую кружку.

– Ну и что? О боже, Генри! Это связывает нас со Спенсером; все знают, как сильно он хотел присоединиться к нам и как мы разыгрывали его. Лунд моментально увидит связь между словами «Разоблачение – это свобода» на открытке и «Сердобольными Разоблачителями». Эта ниточка тянется к Спенсеру, но самое главное, она тянется к Сьюзи. Если он выяснит, что Сьюзи пропала тем летом, то Спенсер будет наименьшей из наших забот.

Тесс посмотрела на него, как на идиота.

– Ладно, я понял, – Генри вздохнул и прижал ладонь к глазу. Тесс снова покачала головой:

– Мы не имеем представления, что уже известно Лунду и знает ли он о «Сердобольных Разоблачителях». Но нам нельзя попадаться на лжи.

Генри кивнул. Тесс посмотрела куда-то в пустоту.

– Даже одна мелкая ложь подобна красному флажку, Генри. Это предупреждение о том, что другая, более крупная ложь, только ожидает, когда ее вытащат со дна.

Генри передернул плечами.

Когда ее вытащат со дна.

Почему из всех слов Тесс выбрала именно эти?

Генри ушел с кухни, чтобы поработать над своим каноэ. Тесс убедилась в том, что Эмма крепко спит, и теперь направилась в собственную студию. Она закрыла парадную дверь, спустилась с крыльца и пошла через лужайку к гравийной дорожке, которая петляла по скульптурному саду и заканчивалась возле ее студии.

Джон Берусси. Вот дерьмо. Тесс до сих пор ежится при воспоминании о том, что сотворили Сьюзи и Уинни. То был не первый и не последний раз, когда Тесс спорила со Сьюзи, но тогда между ними вспыхнула настоящая ссора.

– Я думала, что мы в одной группе и сотрудничаем друг с другом! – отрезала Тесс, когда встретилась со Сьюзи после так называемых студенческих протестов. Они были одни в обшарпанной кофейне на первом этаже административного здания. – Как вы могли провернуть такое дело без нашего ведома?

Сьюзи улыбнулась.

– Мне жаль, если ты чувствуешь себя брошенной, Тесс, но в таких миссиях действует принцип необходимой информации. Великое искусство не делается на собраниях.

– Чушь собачья, мы обе знаем, что в этой миссии тобой двигала личная месть, а не какие-то соображения высокого искусства. И у тебя хватило наглости впутывать меня и Генри в нечто подобное, даже не поставив нас в известность? Ты ведь понимаешь, что женщины на самом деле подвергаются сексуальным домогательствам, не так ли? И что в результате их называют лживыми и вероломными суками, которые играют на публику, – вроде того представления, которое устроила Уинни? Мои поздравления с тем, что ты подтвердила гребаные сексистские подозрения, Сьюзи. Отличная работа, блин!

Сьюзи перестала улыбаться. Ее глаза сузились, голос превратился в шипение.

– Избавь меня от сто первой лекции по феминизму. Я столько знаю о преследовании и оскорблении женщин в этой области, что ты и представить не можешь. Возможно, Берусси лично и конкретно не спал с Уинни. Но я гарантирую, что он кого-нибудь изнасиловал – женщину или девушку – на том или ином этапе своей блестящей карьеры. Какой мужчина не делал этого? Сегодня мы расплатились за них, и я готова поспорить, что таких найдутся десятки.

– Значит, ты назначила себя судьей, присяжными и палачом в одном лице? Ты серьезно называешь это справедливостью?

Сьюзи рассмеялась. Должно быть, она уже чувствовала, что побеждает. Она всегда побеждала.

– Это не общественная справедливость. Это не механическое правосудие. Это правосудие в стиле Разоблачителей, малышка. И серьезно, если тебе не нравится, то можешь сваливать куда подальше. Мне без разницы, и Генри тоже.

Сьюзи отвернулась, поднялась по лестнице и вышла на улицу, оставив Тесс наедине с ее бессильным гневом.

Проходя по гравийной дорожке, Тесс остановилась и задержала дыхание. Она увидела впереди мерцающий свет. В гроте, где она установила ряд небольших стеклянных сосудов для подношений, горела одна поминальная свечка. Но сегодня вечером она не ходила туда: грот был расположен слишком близко к лесу и посланию на деревьях, которое Эмма показала ей лишь два часа назад. Здесь были Сердобольные Разоблачители. Эти слова были похожи на кровавые рубцы, нанесенные бордовой краской.

Независимо от того, как усердно она старалась найти разумное объяснение, частица ее разума задалась вопросом, могла ли Сьюзи каким-то образом поместить эту надпись на деревьях.

Сьюзи, которая умерла десять лет назад.

Великомученица Сердобольного Разоблачения.

Неужели она нашла способ разоблачить смерть?

Тесс закрыла глаза. Она вспомнила, как Генри собирал камни на пляже, чтобы набить ими одежду Сьюзи.

«Мы должны нагрузить тело, чтобы она не всплыла на поверхность», – сказал Генри.

Уинни издала воющий стон и уронила голову на руки.

Мы должны нагрузить тело.

Тесс знала, что теперь Генри и близко не подошел бы к гроту. Он слишком боится Сьюзи, боится своих воспоминаний о ней.

Чтобы она не всплыла.

Тесс ясно видела единственную свечу, которая горела у подножия грота. Медленно, на нетвердых ногах, она направилась туда, чтобы убедиться.

Из-за деревьев задувал теплый ветерок, откидывающий волосы с лица. Она прошла через сад между шпалерами с цветущими розами, мимо маленького пруда, где русалка и тритон тоскливо смотрели друг на друга. Ощущая ее присутствие, к краю пруда подплыла золотая рыбка, ожидающая хлопьев рыбьего корма. Она богиня для этой маленькой рыбки, владычица и создательница пруда и сада. Это единственное место, подходящее для нее в последнее время, единственное место (кроме боксерского тренажера в подвале), которое имеет смысл для нее.