Архитектор пряничного домика - Дарья Донцова

Моника рассмеялась.

– Маленькое уточнение. Батюшке почти к ста годам подкатило, жил он в своем мире, думаю, в веке эдак двенадцатом. В качестве учебника для обучения меня грамоте иеромонах использовал Псалтырь на церковнославянском. Тебе, Ванечка, известно, что буквы там не такие, как в современном русском языке. Я к семи годам не знала про Мойдодыра и дядю Степу, зато бойко читала наизусть все кафизмы. В семь лет меня отвели в деревенскую школу, в одной комнате занимались четыре класса, учительница была одна… И тут мой отец понял: надо что-то делать. Меня местные дети задразнили. Мало того что у меня имя Матрона, которое все мигом переиначили в Матрену, так я еще и Свинкина. Как с такими данными среди детей выжить? Папа меня по Святцам в честь Блаженной старицы Матроны назвал. Я своим именем гордилась, росла в монастыре, меня там все любили, хвалили. Я была очень счастлива, помогала в коровнике, кормила кошек. В храме хорошо пахло, красиво там было, в трапезную после службы забежишь, брат Дионисий пирожков даст. И вдруг: океан злобы, ненависти. Меня в школе начали бить, да и образования там никакого нельзя было получить. Вот тогда родители приняли решение отдать меня бездетным родственникам-москвичам: Римме Петровне и Николаю Сергеевичу. Очень хорошие люди, прекрасные специалисты. Он главврач большой больницы, она известный педиатр, но оба неверующие. И получила пара, которая вообще в церковь никогда не заглядывала, монастырскую Маугли…

Моника расхохоталась.

– Сейчас я понимаю, в какой ужас они пришли. Я, когда в их квартире впервые очутилась, спросила: «А где икона?» Дядя Коля свой вопрос задал:

– Зачем она нам?

– Без лика Божьего дом не стоит, – заявила я, а потом отказалась сесть к столу, потому что молитву не прочитали.

Стало понятно, что этакое чудо в московскую школу не отправишь. Год они меня дома учили, наняли педагогов по всем предметам, одновременно я усвоила уроки лицемерия и хитрости, поняла, что прилюдно креститься, вслух читать молитву перед едой и говорить, получая подарок: «Спаси, Господи», не разумно и опасно. Дяде с тетей здорово из-за меня попадет, да и родителям тоже достанется. В ваш класс я пришла подготовленной по всем статьям, выучила слово «спасибо», молилась только про себя. Документы мне сменили, дали девичью фамилию мамы – Гранкина, имя «Матрона» оставили. Но оно было только в личном деле, в классном журнале директор разрешила написать «Моника». Я первого сентября, идя на линейку, чувствовала себя прямо как святой Игнатий, которого по приказу императора Траяна в амфитеатр к диким зверям на смерть бросили. Но одноклассники оказались добрыми, мы быстро подружились. Как ватрушки?

– Они волшебны, – сказал я, – понимаю неприличие своего поведения, но ем уже третью. Не знал, что у тебя было столь необычное детство.

– В школьные годы я опасалась кому-либо правду говорить, даже тебе, – пояснила Гранкина. – Так ты не понял, к кому в гости едешь?

– Нет, – признался я, – да и как сообразить? Одноклассницу-то звали Моникой.

– Фамилия тебя не удивила? – допытывалась Матрона.

Я замялся.

– А-а-а! Ты ее забыл, – догадалась бывшая соседка по парте, – а я-то уж размечталась! Что Ваня решил наконец признаться мне в своей любви. Поздновато, конечно, я давно замужем, но приятно, когда к тебе испытывают сильное чувство.

– Моника, ты была моей первой любовью, – улыбнулся я.

– А ты моей, но школьное чувство, как правило, завершается вместе с выпускным балом, – заметила хозяйка. – Ваня, я бы на твоем месте удивилась. Незнакомая Матрона Гранкина, в принципе, занятый человек, сразу соглашается на встречу, да еще говорит: «Пусть приезжает в любое время, когда захочет». Неужели эти слова не показались тебе странными?

– Ну, – протянул я, – ну…

– С тобой все ясно, – махнула рукой Моника, – помню, как ты в десятом классе, уходя из школы, нацепил на себя куртку Алены. Марковой пришлось твою натягивать, к тебе домой рысить. И что ты девочке сказал, когда она закричала: «Ваня! Дебил! Зачем мою одежду нацепил?» Помнишь?

– Конечно, нет, – улыбнулся я.

– «Извини, перепутал», – процитировала Моника. – Аленка от возмущения чуть не задохнулась: «Ванька, ты два метра ростом, я тебе до пупка. Не заметил, что рукава у локтей заканчиваются, а сама куртка тебе до подмышек?» В ответ ты произнес гениальную фразу: «Прости, не заметил, и куртка могла усохнуть». Весь класс потом, когда кто-то получал двойку, радостно орал: «Пятерка у тебя усохла». Помнишь?

Мне пришлось опять ответить:

– Нет.

Моника засмеялась.

– Так я и думала. Ты вытесняешь из головы то, что тебе не интересно, например, мою фамилию. Зачем я тебе понадобилась?

– Некоторое время назад ты приезжала в поселение инопланетян Фунтово, – сказал я, вынул из сумки телефон и включил запись:

«– Добрый день, Наталья.

– Здравствуйте, чем обязана? Если вы по поводу аренды жилья, то…

– Нет, у меня другой вопрос.

– Слушаю.

– Елена Стеклова…»

Пауза. Потом зазвучал голос Варякиной:

«– В Фунтове такая не живет.

– Пожалуйста, не надо…

– Вы о чем?

– Вы прекрасно знаете, кто такая Елена…»

Моника постучала рукой по столу.

– Можешь выключить. Да, состоялась беседа, которая не привела к ожидаемому результату. Наталья меня выгнала. Вернее, она позвала свою подругу Валентину, та приняла участие в беседе. А потом обе тетки меня выперли. Я понимаю, они, наверное, не знали, были шокированы. Или, может, наоборот, давно все знали, испугались, что есть свидетель. Как ты получил запись беседы, которая происходила без посторонних?

Я рассказал Монике, чем сейчас занимаюсь. Она встала.

– Пошли, Ваня.

Я молча поднялся.

– Перед тобой деревня Ракитино, – пояснила Моника, когда мы вышли за ограду, которая окружала территорию вокруг особняка, – название осталось прежним, но старого села нет. Мне невероятно повезло с мужем. Он очень богат, сострадателен и, как я, воспитан воцерковленными родителями. Я владелица успешных, но мелких фирм, масштабное строительство финансово не потяну. Идея изменить село моя, а супруг вложил в Ракитино много средств. Монастырь он отреставрировал, больных оттуда перевели в отдельное здание, до него пять минут ходьбы медленным шагом. В деревеньке возвели современные таунхаусы. Если врач, медсестра, санитар согласны работать в интернате, им предоставляют бесплатное жилье. Просторная квартира, за которую не надо платить – это привлекло сюда молодых специалистов. Чуть поодаль школа с детским садом. За таунхаусами стоят однотипные четырехкомнатные дома со всеми удобствами. Они одноэтажные, в них живут местные старухи и один дед. При домах по шесть соток огородов.