Какого темного? Академия для властелина тьмы - Ольга Валентеева

Кстати, стишки хромали по всем основам стихосложения. И нагло лгали. Хотя теперь не понимаю, почему так разозлился. Может, и прав был поэтишка? Настроение улучшилось. Головная боль отступила. И я обрел возможность рассуждать здраво. Стишки стишками, а оставлять просто так покушение на мою персону не позволю.

Составление плана иногда слаще, чем его воплощение. Поэтому, стоило вернуться в общежитие, я вытащил из кипы листов один и мелким, бисерным почерком вывел: «План мести». Сначала нарисовал врагов — Деммера и того незадачливого пациента. Кивлиса, что ли? Уставился на них. Нужно действовать элегантно и так, чтобы не поймали на месте. И, кажется, в моем арсенале есть такое заклинание. Со стороны выглядит жутко, ощущения ужасные, но по сути вреда здоровью не причиняет. Если не считать зуда, который проходит в течение суток. Вот только нужно, чтобы они знали, кто им мстит. А для этого нужно поговорить с обоими без свидетелей. Значит, свидание будет ночью.

Я взял еще один листок и вывел: «Дражайший господин Деммер, с того самого дня, как увидела вас, вся моя жизнь превратилась в серое прозябание. И только когда появляетесь вы, для меня выглядывает солнце. Прошу, не откажите мне в едином разговоре. Жду вас сегодня в одиннадцать вечера в галерее. Студентка первого курса Э.».

Затем применил на листе заклинание изменения. Буквы увеличились и стали более округлыми, как если бы действительно писала девушка. Вот теперь отлично! Второе письмо такого же содержания было написано и для Кивлиса. Только почерк я сделал другим.

— Шун, лапушка, — обратился я к шишиге.

— Шу-на? — оживился он, поблескивая глазками-бусинками.

— Мне нужно доставить эти письма по назначению. Ты сможешь отнести их в комнаты Кивлиса и Деммера?

Шун важно подпрыгнул. Я, конечно, не знал, где эти комнаты находятся и как Шун понесет послания, но раз малыш согласился — значит, все сделает. Протянул ему письма. И вдруг Шун начал расти. До тех пор, пока из маленького комочка не стал размером с мяч. Я опустил письма ему на голову, и шишига важно поплыл к двери. Оставалось выпустить шишигу в коридор и ждать. Стоит признать, вернулся Шун быстро. И снова нормального размера. А еще явно сытый, потому что он довольно урчал и подставлял брюшко. Мне не хотелось знать, что именно он проглотил. Запрет распространялся только на мои вещи. А если пострадала комната Деммера или Кивлиса, поделом.

Оставалось самое сложное — ждать. Я слонялся по комнате из угла в угол, почти что жалея, что пропустил занятия. А на обед помчался так быстро, что чуть не сбил какого-то студента. В столовой отыскал взглядом Мариту. Горгулья помахала мне рукой. Похоже, у кого-то вчера прибавилось друзей, потому что рядом с ней сидели два парня со старших курсов. А вот мне не повезло, потому что очередь растянулась на половину помещения. Гще бы! На этот раз еда прельщала хотя бы взгляд, если не вкус.

Как бы пробраться в начало очереди? Снова становиться кому-то на хвост не хотелось. Да и наг был пугающим — хорошо, что пока наши дороги больше не пересекались.

— Эй, Эрин, — Лави в начале очереди чуть ли не подпрыгивал. — Иди сюда, я и на тебя место занял.

Молодчина, ушастый! И выглядит совсем не помятым. Оказывается, эльфы умеют пить.

— Как ты? — спросил Лави, когда я пристроился рядом.

— Лучше всех, — продемонстрировал улыбку во все тридцать два. — А ты? Как ночка?

— Не спрашивай, — Лави поморщился. — Проснулся в саду в обнимку со статуей. Сестра уже всю плешь проела. Мол, я позорю род. А она никого не позорит? Шишига мелкая!

— Давай без шишиг, — поспешил я. Откуда Лави знать, что шишиги очень даже милые? Хоть и вредные. Впрочем, Лайла тоже умела быть милашкой, когда надо. — Слушай, друг мой, хочешь развлечься?

— В твоем исполнении слово «развлечься» звучит угрожающе, — усмехнулся эльф. — Но — да.

— Тогда приходи в одиннадцать в галерею. Будет небольшое представление. Только никому не говори, приходи один.

— Договорились, — кивнул Лави.

Надо же чем-то отблагодарить ушастого за занятую очередь? Вот я и отблагодарил. Приглашением. Должно быть весело. Схватив тарелки с супом и пюре, я помчался к Марите. Кавалеры взглянули на меня беззлобно и подвинулись. Вот что значит быть частью группы!

Пока жевал, думал то о вечернем представлении, то о сцене в парке этим утром. Точнее, о подслушанном разговоре. Никогда бы не подумал, что мой сосед влюблен. Что демоны вообще влюбляются. Они же демоны. То есть еще хуже темных. А нас бы никто в милосердии не упрекнул. Так еще в кого! В профессоршу. Светлую. Интересно, что о таком союзе думает семья Кая? Хотя семья вряд ли знает. А когда узнает — оторвет кому-то уши. Может, это мимолетный роман? И профессорша хороша! Цветочек кормить мне, а сама на свидания бегает.

Некстати вспомнил об отработке. Точнее, о том, что надо бы заглянуть к Паулине. Зашел в комнату за коробом с мясом и поспешил в галерею в надежде, что меня не сожрут. Паулина покачивала длинным стеблем, словно слушала невидимую музыку. Но стоило мне приблизиться, стебель замер и наклонился. Паулина признала меня и приветливо замахала листочками.

— Привет, красотка, — я все-таки предпочел держаться на расстоянии. — Проголодалась?

Бутон раскрылся, демонстрируя, что хищница к приему пищи готова. Я выудил один протухший кусочек и кинул в «пасть». Лепестки захлопнулись, и добыча исчезла. Ничего, Паулина. И с тобой поладим, раз уж ночью ты была на моей стороне.

Я рискнул и подошел поближе. Бутон ткнулся в щеку. Погладил толстый стебель, и цветок чуть не заурчал от удовольствия. Какая прелесть! Кусачая, опасная прелесть.

— Мне пора. К ночи загляну, — пообещал арацении. — Если явятся те товарищи, которых ты вчера покусала, не трогай их. Я сам. А еще может зайти эльф! Его вообще кусать нельзя. Разве только припугнуть. Ну все, я пошел.

Паулина, казалось, загрустила. Ничего, к ночи и ей будет развлечение. А некоторые студенты поймут, что темного властелина лучше не злить. Даже если он пока добрый.

Как назло, время тянулось медленно. Я лежал на кровати и изучал потолок. Одна трещинка, две трещинки, три трещинки. С трудом сдержанный зевок. Четыре трещинки. Пять. Кай корпел над учебником. Что-то выписывал в свиток. Я подумал, что тоже надо бы выполнить домашнее задание. Но — не сейчас. Завтра. Или послезавтра. После Паулины и шишиги выговоры профессоров казались малостью. Всего неделя, а ярких впечатлений больше, чем за всю жизнь.