Пленники летней ночи - Леа Дуэ

Гвен обвила сестру рукой, они прижались друг к другу.

— Я все исправлю. Как только мы уйдем отсюда, я сделаю все, чтобы вернуть Голика тебе.

Хейзел покачала головой.

— Слишком поздно. Я ждала слишком долго. Может, если бы я сказала ему раньше о чувствах, зелье не сработало бы. А если это моя вина?

— Конечно, это не твоя вина, — она пригладила волосы Хейзел. — Не вини себя в чужих выборах. Он знал, что делает, даже если не знал о результатах. Твой Голик еще там, нам просто нужно помочь ему вспомнить.

— Ты говорила, что у Тариуса нет лекарства от зелий.

Она фыркнула, изображая уверенность, которую не ощущала.

— Что он знает? Он всю жизнь был заперт под землей.

— Думаешь, он врет?

— Думаю, он не все рассказал. Он уже так делал, — и это было правдой. — Я рада, что ты признала свои чувства к Голику. Ты с ума по нему сходишь, это заметно. Почему ты так долго?

Она отодвинулась от Гвен.

— Он невероятен. Но я спрашивала себя, ощущаю ли любовь? Истинную любовь, — она прикусила губу, а потом продолжила. — Из всех принцев, из всех мужчин мира, как я могу знать, что он — именно тот? Я уже думала, что влюблялась раньше. Помнишь Квинна?

— Да, — Хейзел было четырнадцать, она вздыхала по нему месяцами и носила только зеленый, его любимый цвет. Она теперь его редко носила.

— И Сейджа.

— Да.

— И принца Арчера.

— Ты его любила?

— Я так думала. Видишь? Я не надежна. Я не хотела делать ошибочный выбор, это было бы нечестно по отношению к Голику.

— Думаю, я понимаю, — но что она знала о любви?

Бэй пришла с едой, которой хватило бы на всех. Тео и Голик вернулись, и они ели на свежем воздухе, Гвен села так, чтобы Голик мог смотреть на нее только из-за Хейзел.

Она не могла помочь им толком в такой ситуации, но могла хотя бы помочь Хейзел ощущать себя нужной. Им хватало людей для сбора хвороста.

— Есть просьба, — сказала она Тео и Голику, надеясь, что у кого-то из них есть навык вырезать из дерева, как умел Эдди. — Кто-то из вас может вырезать из дерева крючки для вязания?

— Крючки? — сказал Тео.

— Мы бы сделали на зиму плащи. На всякий случай, — лучше так занять Хейзел, чем она будет расстраиваться из-за Голика.

— Я сделаю это для тебя, — воодушевился Голик. — Но… шерсти нет.

— Конечно, есть, — она посмотрела на деревья.

— Паутина ткачей? — Бэй просияла. Даже с растянутой лодыжкой она радостно забралась бы на дерево.

— Развлекайтесь, — Тео пошел к лесу.

Она устроила Голика работать над крючками у ног Хейзел. Та игнорировала его вежливое безразличие к ее близости и указывала Бэй собрать нити паутины с нижних веток, прося ее не забираться высоко, пока не заживет лодыжка. Хулиганка побежала в лес, посмотрев на Гвен и прижав палец к губам. Пока она не упадет, Хейзел не узнает.

Гвен помогала распутывать нити, которые приносила Бэй. Точнее, пыталась. Они были прочными, но липкими, и разорвать их было почти невозможно даже с кинжалом Голика. После экспериментов они с девочками поняли, как сплетать нити между пальцев, чтобы сформировать прочную пряжу, с которой могла работать Хейзел. Голик сделал шесть крючков, и Гвен отправила его к Тео.

Гвен убрала дерево в зал прихожей и ухаживала за костром, а еще поглядывала на лес, ожидая возвращения Эдди.

Где он был? Куда убежал без единого слова?

Глава четырнадцатая

Гвен сматывала в клубок пряжу Бэй, когда Эдди в сумерках вышел из леса.

Он миновал Тео и Голика и подошел сразу к Гвен.

— Я не смог его найти. Ключ. Или он где-то в грязи, или она нашла его.

Потому его не было весь день?

— Он нужен нам теперь, когда ты можешь видеть?

Смятение и тревога омрачали его глаза.

— Не знаю. Комната была единственным местом, защищенным от нее. Моим местом. Ты не знаешь, на что она способна, — он вздохнул. — Надеюсь, и не узнаешь.

Гвен коснулась пальцами его руки.

— Ты больше не один. Мы защитим друг друга.

Он пристально смотрел на нее, доля напряжения пропала из его глаз. Его взгляд опустился на его руку, где на коже было видно мурашки.

Гвен убрала ладонь.

— Ты хоть что-нибудь ел? Нам всем стоит поесть и отдохнуть. А завтра мы поймем, как уйти отсюда.

Хейзел вела их, сжимая крючки и мотки пряжи в руках. Тео нес Бэй на спине. Она была такой маленькой, что было легко забыть, что скоро ей будет пятнадцать. Буквально на днях. Обычно в этот день все дарили ей мелочи в символ такого события. Может, им удастся придумать что-нибудь для этого. У Хейзел должны быть идеи.

Голик протянул Гвен руку с широкой улыбкой. Она взглянула на Эдди, который тихо смотрел с нечитаемым выражением. Он не боролся за нее так… агрессивно, как его братья. Хотела ли она от него этого? Но ей не хотелось, чтобы он игнорировал ее, как Голик делал с Хейзел.

Она вздохнула и легонько коснулась запястья Голика, держась как можно дальше от него.

— Ты ведь понимаешь, что это ничего не значит?

— Для тебя, может, и ничего, но ты рядом, и солнце ярче сияет для меня.

Эдди хотя бы так не говорил.

— Голик, мы спасемся от этого зелья. Ты же любишь Хейзел, помнишь?

— Я не вижу Хейзел, когда ты здесь. Ты — все для меня, Гвен, и я сделаю все, что смогу, чтобы доказать это.

— Ты говоришь так из-за зелья. Подумай. Вспомни, как ты впервые увидел Хейзел во дворце в Элтеконе.

Он замедлился, нахмурился, словно сосредоточиться на таком было очень сложно.

— Это как сон, — он медленно покачал головой. — То было мое прошлое. А это — настоящее, и ты — мое будущее. И я оспорю каждого, кто скажет иначе.

Она молчала. Слова явно от зелья не спасали.

Убедив Бэй, что никто не заставляет ее спать под дверью госпожи, Гвен и девушки оказались на ночь в комнате Эдди. Братья решили по очереди спать в коридоре для защиты. Они спорили, кто начнет, пока Эдди не вызвался сам и не приказал двум младшим братьям занять ближайшую спальню. Они надеялись, что им не придется делать это долго.

Следующий день прошел за спорами братьев, как справиться с каменными драконами, обсуждая тактики для своих трех мечей. Пока они спорили, Гвен заставляла их собирать хворост, рубить бревна двумя топорами, которые Бэй нашла у стены крепости. Это могло пополнить их жалкий арсенал.

Хейзел отказывалась делать плащи и одеяла на зиму, пока еще надеялась на спасение, но ее скорость увеличилась, она привыкла к такой работе. Бэй собирала нити и сплетала пряжу, и Хейзел вязала из этого ярды толстой серебристой веревки, если так это можно было назвать. Гвен пропускала занятия по вязанию и вышивке, предпочитая кататься верхом. Груда росла быстро, напоминая визуально об их времени в плену.