Парад искажений - Валерий Филатов

С недавних пор майор МВД, старший опер Глушко Сергей Порфирьевич был уволен со службы по приказу своего начальника. Хотя до выслуги лет ему оставалось ещё четыре года.

Причиной столь быстрого увольнения послужила нетерпимость Сергея Порфирьевича к поступкам своих бывших коллег. А ещё полное непонимание «политики партии» в отдельно взятом районном милицейском участке.

— Ну, что Порфирыч? — спрашивал бывшего майора «Ворон», вор в законе Воронков, когда они играли в шахматы на лавочке в Измайловском парке. — Вот ты всю службу меня ловил, ловил… А теперь сидим вместе…

— Не гуди, Ворон, — с мрачным видом говорил Глушко, объявляя очередной мат.

Зимой они с Воронковым резались в шахматы в одной из беседок, укутанные в тулупы и, выставив термос с чаем, чуть разбавленным коньяком. Пенсия майору ещё не полагалась, а на работу его не брали с той характеристикой, что дал при увольнении начальник. Воронков узнав об этом, пришел к майору домой.

Грушко несколько ошалел, увидев на пороге вора в законе.

— Сергей Порфирьевич, не гони. Давай по-людски поговорим.

Воронков был необычным вором. Он и не сидел никогда. Это был мудрый и образованный человек, умеющий выдумывать многоходовые комбинации без своего участия, которые приносили ему довольно приличный доход. Этакий фокусник, с легкостью жонглирующий судьбами людей самых различных социальных слоев.

Глушко тоже был необычным… милиционером. Он ловил не только «идейных» воров, но и несколько раз пытался поймать преступников «в погонах». Он открывал оперативные дела, которые закрывались прямым распоряжением начальства без объяснения причин. Глушко жаловался начальству свыше, но каждый раз результат оставался тем же — дело закрывали, а улики из дела исчезали.

И как-то раз некие предприимчивые милиционеры из Главка решили немножко побеспокоить Ворона на предмет отъёма у него суммы денег. Но Глушко сорвал им выстроенный на подлоге план. Причем подлог был грубый, Ворон и в мыслях не мог совершить такого преступления. Не то, чтобы Воронков вытащил кошелёк, его поймали, кошелёк он выронил, а потом этот кошелёк ему подложили в карман. Ворон никогда не трогал кошелёк, и даже не знал, что такой есть.

Подлог разозлил Глушко, и он легко набрал свидетелей и доказательства невиновности Воронкова, хотя уже с десяток лет всё пытался Ворона посадить.

Разоблачение подлога было довольно громким. Следственный комитет нашёл в действиях предприимчивых милиционеров преступный умысел. Воронков не сел и не потерял деньги, но эту историю запомнил. И предложил майору услуги очаровательной барышни, которая теперь ходила к Глушко убирать комнату и готовить еду. Сергей Порфирьевич никогда не был женат и жил в коммуналке. Мало того, барышня помогла Глушко устроиться ночным сторожем в булочную, и теперь бывший майор имел хоть какие-то деньги. А то к нему стал наведываться участковый, с настойчивой просьбой устроиться на работу. И даже выписал один раз предупреждение и штраф.

Правда, никто не знал, что услуги барышни полностью оплачиваются Вороном, а те деньги, что ей давал Глушко на еду и за уборку, она клала в сберкассу на имя Сергея Порфирьевича.

И вот как-то зимним утром бывший майор по обыкновению шел в Измайловский парк на ежедневную партию в шахматы с Вороном, как на его пути остановился автомобиль. Двое шустрых мужчин быстренько обездвижили Порфирьевича и, усадив в машину вместе с шахматной доской, укатили в неизвестном направлении.

Воронков, не дождавшись партнёра по шахматам, обеспокоился и принялся разыскивать Глушко. Пробежав по снежным аллеям безлюдного парка, Ворон решил заглянуть к майору домой. Но на выходе из парка уткнулся в одинокую черную «Волгу».

— Прости, друг, — улыбнулся Воронкову пожилой водитель. — Не поможешь нам завести? Сядь за руль, а мы с товарищем толкнем машину…

Вор покрутил головой, но ничего подозрительного не заметил.

— Аккумулятор подсел, а я опаздываю, — умоляюще объяснил водитель. — Видишь, все на работу спешат. Я и так просил, и сяк, но всем некогда.

— А чего вдруг к парку-то завернул? — с подозрением спросил Ворон.

— Так, понимаешь, в туалет захотел. А припарковаться негде. Еле добежал, — водитель показал на густые кусты в парке. — Машина тяжелая — одному не сдвинуть…

— Ладно, — кивнул вор. — Помогу вам.

Ворон скинул тулуп и сел за руль, поздоровавшись с мужчиной на пассажирском сидении. И тут же почувствовал комариный укус в области шеи.

— Вот га…

Схватился за шею Воронков и моментально уснул.

1981 Глава 12

Ткачев сидел напротив Глушко и Воронкова. Их привезли на дачу отданную генералом группе Хмеля и привели в нормальное состояние. На всякий случай позади «пленников» стоял Трофимов с милицейской дубинкой. Глушко был опером ретивым, да и Ворон не был слабаком.

— Зачем нас сюда привезли? — Воронков осмотрел комнату, растирая виски.

— Уж, извините, — Андрей Викторович развел руками. — Я хочу с вами поговорить.

Глушко нахмурился.

— А что, другого приглашения мы не заслужили?

— Сергей Порфирьевич, давайте не будем обижаться, — Ткачёв удобнее расположился в кресле. — Термос с чаем мы не помяли, и шахматную доску не потеряли. А разговаривать здесь гораздо лучше, поверьте. Вы готовы меня выслушать?

— Кто ты такой? — набычился Ворон.

— Тебе удостоверение показать? — грозно спросил генерал.

Воронков хотел встать, но стоявший сзади старшина жестко положил ладонь ему на плечо.

— Ворон, не колготись, — сморщился Глушко. — Не соображаешь? Это же комитетчики…

— Меня это должно обрадовать? — затих Воронков.

Андрей Викторович понимал, что времени у него не так много и пора было прекращать бесполезную болтовню.

— Конечно. И не то что обрадовать, а привести в неописуемый экстаз. Вот здесь, — Ткачёв тряхнул толстой папкой, — на тебя, Ворон, куча материала. Думаю, хватит, лет на пятнадцать лесоповала.

— Врешь! — подпрыгнул Воронков, но тут же опустился обратно на стул под ладонью старшины.

— А смысл? — генерал удивленно вскинул бровь. — Это Глушко за тобой гонялся, собирая факт за фактом. Но ты же его и подставил… Не зря же нанял женщину, чтобы та обхаживала Сергея Порфирьевича. Или я не прав?

— Он про что говорит, Ворон?! — грозно нахмурился Глушко.

— Порфирич, не слушай его, — замахал руками вор. — Наговаривает он…

— Э! У вас ещё будет время выяснить отношения, — прервал Ткачёв раздувающийся конфликт. — Для начала выслушайте меня.

Глушко сделал вид, что внимательно слушает. Воронков тоже успокоился.

— Вы будете делать то, что и делали до нашего разговора — по утрам играть в шахматы, потом обедать у Глушко на кухне, читая газеты. Ничего не должно помешать сложившимся традициям. Но после обеда вы начнёте работать на меня.

— И как вы себе это представляете?! — удивился Глушко. — Простите, не знаю вашего звания и имени…

— Звание у