Ренн-ле-Шато. Вестготы, катары, тамплиеры. Секрет еретиков - Жан Блюм

Отношения между старшей в роду Бланшфоров и ее тремя дочерьми были отнюдь не дружественными: одна из них общалась с матерью не иначе как в присутствии судебных исполнителей. Мари д'Отпуль-Феллин, озабоченная упадком родового владения, обратилась в органы юстиции ради того, чтобы заставить старую маркизу поддерживать имение в нормальном состоянии. Известно, что Бланшфоры пронесли сквозь века некий секрет, передававшийся от предков к потомкам, обязанным следить за тем, чтобы его знание не было утеряно. Единственный наследник мужского пола, сын маркизы де Негри д'Абль, умер в раннем возрасте; дочери знатной дамы не испытывали никакого доверия к матери… Смерть маркизы была быстрой, поэтому вполне возможно, что маркиза доверилась своему духовнику, аббату Бигу, не на исповеди. При условии, конечно, что вся история с секретом не является плодом воображения.

Итак, маркиза покинула этот мир. Принято считать, что аббат Бигу велел поместить на ее могильной плите эпитафию, состоящую из нескольких довольно странных надписей. Прошел век. Можно ли предположить, что эта надпись была найдена и расшифрована до Соньера? Быть может, те, кто понял ее тайный смысл, впоследствии стали партнерами аббата — или же ключ к тайне был у священника?

Соньер приложил все усилия к тому, чтобы соскрести надпись с плиты. Сделано это было под предлогом сооружения из плит (в том числе и могильного камня Бланшфоров) оссуария для покоящихся на кладбище Ренн-ле-Шато: таким образом освобождалось место для новых могил. Специалист, ищущий следы сокровищ, не оставит историю с плитой без внимания. Возможно, аббата Бигу можно обвинить в том же, в чем и Соньера: они беспечно «сорили» знанием, которое следовало бы упрятать подальше от глаз людских. Но не противоречим ли мы самим себе, нашей основной идее, касающейся знаков и указаний? Что общего может быть между хитрым и солидным кюре Соньером и маркизой, передавшей не по назначению столь важный секрет возрастом в двадцать поколений? Какова в этом роль аббата Бигу? Был ли он попросту душеприказчиком маркизы — или же инициатором механизма махинаций? Аббат Бигу жил в непростое время; быть может, он не мог дередать секрет каким-либо иным способом. Однако признаем, что между действиями Бигу и причинами, которые a priopi должны были вдохновить его на это, существует некое противоречие.

Надгробная плита маркизы (опубликовано Жераром де Седом в книге «Проклятое золото Ренн-ле-Шато»)

Вторая надгробная плита, содержавшая возможное послание, которое хотел уничтожить Соньер (опубликовано Жераром де Седом)

Надпись на плите, вне всякого сомнения, необычна. Нет ли в том вины каменотеса, которому была поручена эта работа? В подобном случае он рисковал быстро растерять свою клиентуру. Объясним почему.

В слове «NOBLe» (первая строчка) буква «е» по сравнению с другими знаками уменьшена. Инициал Мари «М» почему-то вынесен за поля, хотя логичнее было бы переместить его в следующий ряд. Некоторые отмечают, что возможна ошибка и в части фамилии (конец второй строчки): мы видим написание «NEGRE», однако во времена маркизы было принято писать «Negri». В третьей строке появляется «DARLES» вместо «сГAbies». В четвертой строке нас поджидают две аномалии или даже три. Вместо «d'Haupoul» или возможного варианта «d'Hautpoul» появляется «DHAUPOUL» с отсутствующим апострофом. Что касается пропущенной «t» в «d'Hautpoul», это можно не считать ошибкой: орфография фамилии в ходе веков менялась. В конце строчки виднеется еще одна уменьшенная «е» в частице «De». Пятая строчка полностью занята фамилией «BLANCHEFORT». На этот счет нам сказать нечего (разве только то, что фамилия занимает на плите самое видное место). В шестой строчке появляется цезура после «X» в слове «SOIXANTE» (возможно, каменотесу попросту не хватило места). В седьмой строчке — странный минускул «р» в слове «SEpT». Восьмая строчка обращает на себя внимание датой: «17 января» — дата, довольно часто мелькающая в нашем деле. Дай бог, чтобы слово «CATIN» (шлюха), появившееся в одиннадцатой строчке, вышло непроизвольно, без злого умысла аббата или каменотеса… Пусть маркиза покоится с миром. Последняя погрешность, неожиданно превращающая почтенную маркизу в девицу легкого поведения, как забавляет, так и ставит в затруднительное положение.

Разгадать тайну плиты пробовали множество раз. Франк Мари, применивший тысячу способов для ее расшифровки, на основании анализа минускула и других аномалий предположил, что в надписи кроется анаграмма «Mortepee». Опираясь в своем исследовании на работы господина Пума, опубликованные в «Le Charivari», он разработал сложнейшую систему, в основе которой лежит разбивка на части предполагаемого ключа и особый способ подсчета букв. Несмотря на то что подобный труд криптолога вызывает значительный интерес, его предположения все же сложно принять безоговорочно. Все тонкости своей работы господин Мари описал в книге «Ренн-ле-Шато: критический очерк», поэтому мы приведем лишь основные результаты его расшифровки. Он предположил, что в эпитафии зашифровано следующее: «Здесь, в Ренне, покоится Овен тамплиеров». Уточним, что указание на «Овна тамплиеров» появилось благодаря слову «arie» (производному от латинского «aries», «овца»). Тамплиеры питали особую любовь к ягнятам (будущим овцам); в окружении ягнят часто изображали Иоанна Крестителя. Помимо этого, «arie» может означать и кропильницу. Что же касается «catin», образованного от латинского «catinus», перевести его следует как «алтарь, стол для церемоний».

На плите, расположенной около надгробного камня маркизы, выбиты инициалы P. S. (Приорат Сиона?) и «Prae cum», что в Средние века могло означать «Молитесь за него» или «Я помолюсь за тебя».

Итак, нам остается лишь объяснить латинские слова, поставленные в тот или иной падеж: REDDIS, REGIS, CELLIS, ARCIS. Полученное «предложение» выглядит следующим образом: «Реде, короля (королевский), в подземелье, в крепости». Предпоследнее слово может также означать «в храме». Указание на королевское золото, спрятанное в подземельях (или в храме) крепости Ренна?

Рамки нашего исследования не позволяют рассказать нам еще о десятке гравированных камней, найденных в округе Ренн-ле-Шато (попутно заметим, что надписи на некоторых из них были сделаны нашим старым знакомым, аббатом Буде). Начав рассказ об этих достопримечательностях, мы, разумеется, не обойдем стороной тему сокровищ: в знаках на камнях можно усмотреть намеки на королевские сокровища, на тайник тамплиеров и на реликвии Иерусалимского храма. К счастью, одна плита не имеет к аббату Буде никакого отношения: это уже упоминавшаяся нами «Плита рыцарей», найденная Соньером в старом храме, где она долгое время служила алтарем. На ней можно разглядеть ребенка на рыцарском коне. Скорее всего, нам припишут дурные манеры, если мы не найдем в столь лаконичном сюжете намек на спасение сына Дагоберта и Гизелы из Реде. Дагоберт II (св. Дагоберт) был убит 23 декабря 679 года неподалеку от Стене (ныне местечко в департаменте Маас, в Бельгии). Его сын, якобы чудом избежавший смерти, стал продолжателем рода Меровингов, о котором столь часто упоминается в «деле Ренн-ле-Шато». От Меровингов, само собой, тянется нить к сокровищам. Для тех, кто видит в «деле Ренн-ле-Шато» исключительно «меровинг-ский секрет», эта аллюзия первостепенной важности.