Кремлевское дело Бешеного - Виктор Доценко

Сейчас ей нравился Костя — Барсик, как она его называла: бывший морпех, прошедший первую чеченскую войну, а ныне частный детектив, привлек ее своим обаянием, веселым нравом и, чего таить, безудержной страстью в постели.

Прежде чем посетить салон, Костик провел полдня в библиотеке, стараясь набрать побольше информации на тему, которую ему обозначил Говорков. Почти все центральные издания, а тем более бульварная пресса, так или иначе писали о том, что окружение Кремля хапает доллары миллионами. Но, несмотря на то что у авторов заметок, статей, информационных обзоров и интервью были разные фамилии и имена, Рокотову в какой-то момент показалось, что все эти публикации вышли из-под пера одного и того же человека: и фактология, и стиль этих материалов были похожи, как близнецы-братья.

«Тут может быть только два варианта… — подумал Костя и устало потер глаза, в которых уже рябило от газетных строчек, — или все это писал действительно один человек (что, конечно, маловероятно), или все эти бумагомаратели черпают первичную информацию из одного источника. Это больше походило на правду. Но что же это за источник и где его искать? Черт, надо с Миленой посоветоваться. Она с кучей журналюг дружит, вполне возможно, что на кого-нибудь меня и выведет…»

Когда Рокотов в тот же день заявился в салон Милены на Страстном бульваре, он не нашел там обычную расслабленную атмосферу уюта и легкого эротического флирта, а совсем наоборот: все стояли на ушах: полуобнаженные девицы бегали по длинному коридору с модными тряпками в руках, ныряя из комнаты в комнату (шла большая примерка), озабоченная Милена, на ходу отдавая распоряжения обслуге, не отрывала от уха трубку радиотелефона и постоянно с кем-то разговаривала; на лестничной площадке рядом с квартирой и в передней топтались какие-то шкафоподобные типы.

«Чьи-то охранники», — подумал Костя.

— Я не вовремя? — спросил он у Милены.

— Нет, что ты! — Милена на секунду оторвалась от трубки, чмокнула Костю в щеку и ласково взъерошила его короткие волосы. — Ты очень даже кстати. У нас сегодня большой прием, и тебе он наверняка понравится. Приедет много приличных и важных людей, скучно не будет.

— А эти зачем? — поинтересовался Костик, кивнув на топчущихся у двери охранников.

— Должен приехать один очень крутой господин, — шепнула Милена, — это его люди.

— А по какому случаю прием?

— Ты что, забыл? — сделала удивленные глаза Милена. — У нас же юбилей: нашему салону сегодня пять лет исполнилось! — У Милены в руке снова зазвонил телефон. Она нетерпеливо вздохнула. — Иди в гостиную или, если хочешь, помоги мне, поторопи девочек: скажи им, чтобы через двадцать минут все были готовы.

— Да, они все так возбуждены, что им явно нужна твердая мужская рука… — усмехнулся Костя.

— Смотри, только рука, — ревниво заметила Милена.

— О чем ты?

— На всякий случай строго предупреждаю…

— А вот этого не надо!

— Ты же знаешь, я тебя никогда не ревную: это я так шучу, господи! — Милена ласково чмокнула его в губы. — Но если тебе не нравится, то больше не буду…

Вечер, как и обещала Милена, действительно удался на славу, съехался столичный бомонд: банкиры, депутаты всех мастей, сановитые чиновники, несколько популярных певцов и актеров. Женщин, кроме самой Милены и ее девочек, было раз-два и обчелся; в основном это были переводчицы, которые пришли вместе со своими боссами-иностранцами. Рядом с благообразным, высоким и седым мужчиной с малиновой бабочкой на худой кадыкастой шее («норвежский консул», — шепнула Милена Косте) стоял, демонстративно презирая окружающих, молодой, но уже обросший жиром краснолицый человек в дорогом темном костюме.

Костя без труда узнал его лицо с ухоженными светлыми усами: это был один из самых известных и авторитетных телекомментаторов, чьи передачи порой даже могли повлиять и на результаты думских голосований, и, страшно сказать, на решения правительства.

Пробравшись сквозь толпу гостей к Милене, Костя попросил познакомить его с этим журналистом.

— Зачем он тебе? — удивилась Милена. — Он такой напыщенный, самовлюбленный козел, что с ним противно разговаривать даже о погоде, не то что о политике, в которой, по его глубокому убеждению, он разбирается лучше всех на свете.

— Знаешь, у меня есть к нему пара вопросов, — не вдаваясь в подробности, пояснил Костя, — а долго разговаривать с ним особой охоты нет. Узнаю то, что мне нужно, и вернусь к тебе. Так что, познакомишь?

— Ну ладно, что с тобой делать, — вздохнула Милена, — раз тебе так не терпится с ним пообщаться, то зажми нос покрепче, чтобы не так воняло. Пошли…

Она схватила Костика за руку и потащила за собой к журналисту.

— Извините, — обратилась она по-английски к иностранцу с бабочкой яркой расцветки, — могу я ненадолго похитить у вас вашего собеседника?

— О да, конечно, конечно! — засуетился консул. — Во-первых, вы хозяйка, во-вторых, вы очаровательная дама, и этого вполне достаточно для того, чтобы мы все подчинялись вашим желаниям! — произнес он, глядя на Милену с нескрываемым восхищением.

— Как чудесно! Вы настоящий джентльмен! — Милена кокетливо ему улыбнулась, взяла под руку журналиста и подвела к Рокотову. — Вот, Дмитрий, познакомься с моим близким другом. Он замечательный парень и, между прочим, очень талантливый сыщик, он .уже не раз мне помогал, может, и тебе когда-нибудь понадобятся его услуги, так можешь смело обращаться к нему — успех гарантирован.

— Константин Рокотов, — представился Костя, протягивая руку журналисту, — рад буду помочь, если что.

— Спасибо! Приятно познакомиться. Березненко, — ответил журналист, отвечая на рукопожатие.

Рука у него была влажная и по-женски пухлая и вялая. Константин отметил, что Милена была права: запах от него исходил довольно неприятный — резкий аромат дезодоранта, смешанный с потом.

— Ну, вы пообщайтесь, а меня гости ждут, — сказала Милена и нырнула в толпу.

— Роскошная женщина! — констатировал Березненко, провожая взглядом Милену.

— Вы давно ее знаете? — спросил Костя, моментально ощутив укол ревности.

— Не очень, — ответил журналист, — впрочем, знакомством с нашей очаровательной хозяйкой можно только гордиться. Чего не скажешь о некоторых ее гостях… — Его губы презрительно скривились. — Вы знаете вон того господина?

Березненко кивнул в сторону стройного, выше среднего роста парня лет тридцати пяти, на лице которого была двухнедельная щетина. Его лицо можно было назвать даже симпатичным, если бы не большой мясистый нос. Маленькие карие глаза его бегали под кустистыми бровями, изучающе поглядывая на кучкующихся гостей, а сам он стоял несколько в стороне ото всех. Справа и слева от него высились давешние шкафоподобные телохранители.

— Так вы знаете его? — вновь спросил Березненко.

— Нет. А кто это?