У вас один общий друг - Картер Бэйс

– Договорились, – сказала она.

– Ну ла-а-адно, – протянул Третий голос. В читальном зале вновь воцарилась тишина.

– «Как же я хочу тебя чпокнуть», вот что там было написано. Я сперва подумала: «Ни фига себе…», а потом: «Что?!!» Кто говорит «чпокнуть»? Самое несексуальное слово всех времен. В любом случае понятия не имею, кто мне написал. Сначала я решила, что это Кервис – помнишь Кервиса с вечеринки? – но потом вспомнила: у меня же записан его номер, если он не завел себе запасной, специально для сообщений про «чпокнуть». Он, конечно, на меня запал, и, честно говоря, мне от этого немножко противно, только он не из тех, кто пишет «чпокнуть». Если вообще есть такие. Реально, кто всерьез говорит «чпокнуть»? Клоуны? Слово «чпокнуть» ассоциируется у меня только с клоунами. Ну вот, теперь я представила, как этим занимаются два клоуна. Куда ты собралась?

Элис застыла на месте, не успев положить толстый желтый учебник в сумку.

– Я…

– Мне казалось, утром ты хотела позаниматься здесь.

Так оно и было. Преисполненная намерений ударно потрудиться, Элис устроилась за кухонным столом и даже прочитала целых полторы страницы, но на лестнице раздался топот и в квартиру ввалилась Рокси, дабы поведать о полученном непристойном сообщении.

– Ну… я думала, ты сегодня на работе.

– Меня отправили в город с поручением. Все знают, что в таких случаях я ухожу на целый день, поэтому я вернулась домой. Я тебе мешаю?

Элис решила позаниматься где-нибудь в другом месте. Так будет лучше. Не важно, насколько серьезно ты относишься к занятиям и насколько услаждает взор голубое дерево на кухне, бывают летние деньки, когда просто невозможно сидеть в подвале. Сегодня был именно такой день; стоило Элис выйти на улицу, как она тут же в этом убедилась. С каждым шагом шлепанцы слегка прилипали к нагретому асфальту.

За углом располагалась «Пекарня» – старое уютное заведение, в котором поколения студентов Колумбийского университета занимались тем, чем намеревалась заняться Элис: сидеть на одном месте весь день напролет. В течение учебного года за простыми разномастными столами теснились многочисленные посетители, но сегодня в зале стояла тишина, кругом полно свободных мест, и никакой очереди в кассу. Элис заказала кофе и маффин, выбрала столик у черной стены (при ближайшем рассмотрении выяснилось, что стены от пола до потолка покрыты грифельной краской) и села на банкетку, такую же, на какой когда-то сидела за роялем. При попытке проверить почту обнаружилась одна деталь, за которую Элис полюбила «Пекарню» еще сильнее: здесь не было вай-фая, а мобильная связь ловила отвратительно. Сообщение загружалось целую вечность, так что у нее не оставалось другого выбора, как приступить к работе. Пора заниматься, Гуничка. Элис открыла учебник и вернулась к изучению строения мозга: варолиев мост, мозжечок, средний мозг и таламус.

Утро в «Пекарне» шло своим чередом. Одни лица сменялись другими, и только Элис Квик оставалась на месте. В какой-то момент рядом устроились три девушки и начали оживленную беседу на непонятном языке – кажется, на венгерском. Элис не пыталась вникнуть в их разговор. Через столик от нее сел парень, которого она где-то видела. Классическая игра: знакомый или знаменитость? Элис не стала выяснять – учеба важнее.

Периодически в голове – точнее, в орбитофронтальной коре головного мозга – возникала мысль о телефоне. Когда это происходило, глаза по-прежнему сканировали страницу, а рука нащупывала в сумке телефон, чувствовала его вес, ощущала прохладу стекла и металла. Однако Элис продолжала читать, а демонстративный отказ прерываться ради дозы дофамина сам по себе порождал впрыск дофамина прямо в прилежащее ядро мозга, также известное как центр удовольствия. Элис поздравила себя с тем, что ей не нужен ни инстаграм, ни фейсбук, ни «Ловец жемчуга», ни…

Так вот кто это!

Она вынула из сумки телефон – осторожно, чтобы молодой человек, сидящий через столик от нее, не видел, – открыла «Ловец жемчуга» и нашла свежий пост, написанный Гровером Кайнсом, специалистом по этике и любимым автором Элис на этом сайте. Тексты Джинзи Милано вызывали искренний смех, зато колонки Гровера Кайнса брали за душу. Элис часто размышляла об одной из них, написанной в ответ на письмо читателя о том, не рано ли признаваться в любви в самом начале отношений. Вот что написал Гровер Кайнс:

Я сижу в кресле.

Вы читаете эти слова и представляете кресло. Не мое, а свое – вашу идею кресла. Это может быть первое кресло, которое вы видели в жизни, или то, в котором сидите сейчас. Рассказывая вам о своем кресле, я рассказываю о вашем.

Когда мы говорим: «Я люблю тебя», нужно помнить об этом кресле.

У каждого из нас собственное определение любви. Оно охватывает всю нашу жизнь: прощения, предательства, сдержанные и нарушенные обещания. В два коротких слога умещается целый гроссбух. Для кого-то любить означает давать, для кого-то – получать. Для одних любовь – скрупулезный выбор, для других – минутный порыв. Для одних любить значит ценить того, кого любишь, превыше всего, для других – провести выходные в номере отеля. Для одних любовь – это крылья, для других – тюрьма. А для всех остальных – кресло.

Всякий раз, встречая нового человека, мы попадаем в страну, жители которой говорят на одном языке, но у каждого свой уникальный диалект. Когда я произношу: «Я люблю тебя», мне остается лишь надеяться, что на твоем диалекте эти слова означают то же самое, что и на моем. Боль жизни в том, что, как правило, наши диалекты не совпадают. Радость жизни в том, что один или два раза нам все-таки везет.

Именно поэтому влюбляться – удел молодых. Когда ты только начал писать определение слова «любовь», остальное вы можете сотворить вместе, сидя бок о бок и подглядывая друг другу в тетрадь. Разумеется, влюбляться можно в любом возрасте. Главное – оставаться молодым.

Элис не знала контекста этого поста (он был посвящен девушке по имени Лучия, разбившей сердце Гровера), только он зацепил ее до глубины души. Нормально ли восхищаться человеком за то, что он пишет в интернете? Может, и нет, но такова реальность. Внизу страницы размещалась фотография Гровера Кайнса, чисто выбритого и в очках. А рядом, через столик, сидел настоящий Гровер Кайнс, небритый, без очков, сгорбившийся над ноутбуком.

Гровер перехватил взгляд Элис и застенчиво улыбнулся – такая улыбка возникает будто из ниоткуда, однако попадает в самое сердце.

– Привет, – сказал он.

– Привет. – Какой же он