Землянин. Русские не сдаются! - Роман Злотников

– Через некоторое время нашей планете очень понадобятся люди, способные не только пользоваться теми технологиями, которые вы изучаете, но и помочь овладеть ими всем остальным землянам…

Вот так и сказал. Не «стране», не «нам, русским», а вот так мощно – «землянам».

– Закончил… Готово… Закончил… Есть… Финиш… – Доклады техников шли один за другим. Несмотря на разделение функций, искин ангара всегда формировал текущие рабочие задания не столько по штатным обязанностям, сколько таким образом, чтобы все техники заканчивали работу практически одновременно. То есть если у Савелия работы было много, а, скажем, у Головко по его направлению – мало, то последний брал на себя часть обязанностей бывшего инженера. И наоборот. То есть обслуживание чем-то напоминало таковое на пит-стопе «Формулы-1»: одни меняют шины, вторые заливают топливо, третьи, там, подкручивают что-то – и оп, машина уходит на следующий круг.

Так же было и у них. И сейчас, например, Савелию кроме замены расходников и установки пилонов пришлось еще и поучаствовать в подвеске вооружения. Потому что Тимофей в одиночку провозился бы с этим куда дольше. Впрочем, подвеска ракетных кассет по набору операций почти ничем не отличалась от установки тех же пилонов, так что справились.

Они едва успели выпрыгнуть за границы рабочей зоны, как сверху снова раздалось шипение пневмоприводов. Пошел следующий бот.

Первое время бывший инженер немало удивлялся причудливой смеси невообразимых технологий и технологических решений, доступных цивилизации Земли. Взять те же пневмоприводы. Казалось бы, на хрена они на космических объектах? Тут и так с воздухом проблемы, чтобы его еще в качестве рабочего тела использовать. Ан нет – как выяснилось, каждое используемое инопланетянами решение имело глубокий смысл, вследствие чего любой применяемый в конструкции узел был спроектирован таким образом, чтобы одновременно решать сразу несколько задач. Так, например, те же пневмоприводы не только открывали и закрывали внутренние двери, складские и ангарные ворота и все такое прочее, но еще и позволяли обходиться без системы вентиляции и тратить куда меньше времени на обогрев. Точнее, разветвленная сеть пневмомагистралей и была этой самой системой вентиляции и поддержания необходимой температуры, а также выполняла функции перераспределения заметной части излишнего тепла, к которой, чтобы не терять лишней энергии, еще и прикрутили функцию открытия дверей. И так во всем. То есть уровень конструкторской культуры у инопланетян был очень высокий – уж Савелий-то, как бывший авиаконструктор, понимал это хорошо.

Учеба продлилась около двух месяцев. И включала в себя не только «разучивание баз», но и большой объем практических действий… Ну как практических… Большинство подобных действий будущие техники, инженеры, шахтеры и военные отрабатывали в специальных тренировочных капсулах, тут же кем-то обозванных «капсулами виртреальности». Хотя это название было неточным. Потому что виртреальность тут находилась, скорее, на вторых ролях.

В отличие от учебных и медицинских, эти капсулы были заметно больше размерами и представляли собой шар, внутри которого на массе тяжей, изготовленных из псевдомышечного волокна, был подвешен специальный костюм, обеспечивавший полный диапазон движений торсом, головой и конечностями. В процессе тренировки тяжи создавали необходимые разнонаправленные напряжения, при преодолении которых у человека, проходящего тренировочное задание в капсуле, создавалось полное впечатление того, что он реально поднимает тяжести, закручивает штуцеры или испытывает перегрузки. То есть в процессе трансляции обучающей программы в мозг человека через сеть у людей физически нарабатывались необходимые умения и навыки.

Потому что, как им объяснили, в отличие от знаний «прописать» навыки в мозгу человека практически невозможно. Он может их выработать только самостоятельно. Это объяснялось тем, что знания в основном связаны с обычной памятью, а вот с умением или навыком не все так просто. И даже безупречное знание о том, как осуществить то или иное действие – удар, кувырок, поворот гаечного ключа или согласованное движение рук и ног при вираже на боевом самолете, – для обучения умению осуществлять эти действия особой пользы не принесет. Поскольку подобные навыки закрепляются в мозгу человека не столько в отделах, отвечающих за память, сколько в отделах, отвечающих за управления мышцами. То есть вследствие многократных повторений необходимого действия в нейронах мозга как бы «прожигается» некий трек, в котором намертво закрепляется последовательность сокращений всего набора необходимых мышц и степень прилагаемых для осуществления правильного действия усилий. И лишь после появления в мозгу такого «трека» вероятность неправильного выполнения необходимого действия резко снижается. Вследствие чего и образуется то, что именуется навыком.

Именно поэтому Брюс Ли как-то сказал: «Я не боюсь того, кто изучает десять тысяч различных ударов. Я боюсь того, кто изучил один удар десять тысяч раз».

Впрочем, часть операций они, как это практиковалось и дома, изучали на реальных объектах. Причем не только в обычных условиях, но и в условиях, как это говорилось во времена службы Савелия, резких изменений обстановки – взрыва, пожара, аварии, выхода из строя части оборудования или разгерметизации. Ну, типа того, что у военных моряков называется «тренировкой борьбы за живучесть». Так что к тому моменту, когда они, наконец, добрались до этой системы, все уже вполне освоили избранную профессию…

– Слушай, Иваныч, – вылез с вопросом Головко, когда они уже заканчивали с третьим бортом, – я вот все никак не пойму. Чего все эти уроды в эту систему-то лезут? Им же, я так понял, Земля нужна. На хрена они сюда-то прутся?

– А-а-а, зараза! – ругнулся Иваныч, загоняя на подвеску генератор помех с погнутой посадочной лыжей, после чего повернул голову в сторону спросившего. – Не знаю. Я ж тут как и ты, из этой консервной банки носа не кажу. Вон, лучше у пилота спроси, – и он мотнул головой в сторону кабины с откинутым блистером, из которой торчала башка в шлеме. Похоже, пилот был из новеньких, потому что все «старенькие» уже давно ничем подобным не интересовались, предпочитая за короткое время перезарядки закинуться жрачкой или перехватить минут десять сна.

– Так он мне и ответит… – усмехнулся Головко.

– Ну почему же? Отвечу.

Техники даже на мгновение остановили работу и уставились на пилота… вернее… пилотессу. И, судя по тому, что удалось разглядеть сквозь прозрачное забрало шлема, вполне симпатичную.

Та же невозмутимо продолжила:

– Все дело в системе навигации. Она здесь у них устроена очень похоже на то, как это было на земных морях в далеком прошлом. Когда плавание было каботажным, вдоль берега. Когда кормчие вели корабли от приметного мыса до приметной бухты, потом до знакомого поселения, а от него до запомнившейся скалы. Так и здесь. Только место мыса, скалы или бухты занимают отмаркированные звездные системы. Что, впрочем, никого совершенно не напрягает. Потому что в космической пустоте для подавляющего числа людей нет ничего интересного и полезного. Все торговые площадки, производственные комплексы, пассажирские терминалы, верфи и так далее располагаются только в обитаемых системах, которые, как вы понимаете, все как одна давно отмаркированы. Добыча полезных ископаемых, конечно, может вестись не только в обитаемых мирах, но все равно, как правило, где-то поблизости от них. Иначе стоимость доставки сделает добытый ресурс неконкурентоспособным. Так что практически все системы в ареале обитания наших… хм… работодателей давно уже отмаркированы. Даже необитаемые. К тому же подавляющее большинство кораблей летает не просто по отмаркированным системам, но и вообще по стандартным маршрутам.