Выхожу тебя искать - Анна Данилова

Но так случилось, что ровно в полночь ее машина остановилась все же возле дома номер тридцать восемь по Большой Горной. А ведь Юля просто каталась по ночному городу… Неужели ход ее мыслей привел именно к этому дому?

Она посмотрела на окна Лориной квартиры: они все светились. Значит, она не спала. Только вот как узнать, одна она или нет? А что, если у нее еще остались «гости»?

Она вышла из машины, набрала код замка, и дверь подъезда распахнулась, впуская гостью как свою. Несколько ступенек – и она остановилась перед уже знакомой дверью. Нажала на кнопку звонка, и ей почему-то показалось, что эта самая кнопка стала горячая, словно воспалилась от частых прикосновений… «Это все эмоции», – решила она и второй раз нажала уже более уверенно…

Если бы ее спросили в тот момент, что страшнее, стоять возле металлического стола в морге и проходить ночью сквозь зловонную подворотню или звонить ночью же в дверь женщины, которую почему-то назвать проституткой не хочется, хотя иначе ее и не назовешь, то Юля бы ответила: звонить ночью в дверь Лоры.

Дверь довольно быстро открыли. Но вместо Лоры она увидела перед собой совершенно голого мужчину лет пятидесяти. Он был полноват и лысоват; яркий свет прихожей освещал его рыжеватую шерсть на теле, выпуклый отвратительный живот, темно-коричневые крупные соски на бледной груди. Он был жутко пьян и еле держался на ногах. Нечто темное и бесформенное трепыхалось у него между ляжками каждый раз, как он переступал, боясь потерять равновесие, с ноги на ногу.

– Заходи, курочка… – Он смотрел куда-то мимо нее влажными безумными глазами, и при этом губы его, толстые и блестящие, словно в жире, растягивались в почти детскую, невинно-идиотскую улыбочку. Он успел схватить ее за руку до того, как она сообразила отпрянуть от него, и вот уже она стоит в прихожей и слышит голоса, доносящиеся из глубины квартиры.

Любопытство ли, желание ли своими глазами увидеть, что представляют собой эти твари, заставляющие бедную Лору спать с ними со всеми, причем одновременно, как она поняла из ее разговора, придало ей силы и смелости. Конечно, если бы она увидела на пороге квартиры крупного молодого мужчину, способного завалить ее одним движением пальца, она, возможно, пустилась бы наутек и давно сидела в машине, мчась от этого дома на предельной скорости. А так, встретив этого обессилевшего, да к тому же еще и в сильном подпитии сластолюбца, Юля прошла, ведомая им за руку, в гостиную, где увидела накрытый стол, а за ним – еще трех приблизительно таких же старых меринов. Лица их были безмятежны, что-то ласковое даже светилось в их замутненных блаженством взглядах. Вот только Лоры нигде не было видно.

– Смотрите, господа, какую курочку я вам привел… Она залетела на наш огонек… Проходите, садитесь… Вы что будете пить: коньячок, водочку? Иван Петрович, у нас там осталось еще холодное шампанское?

– У нас еще много что осталось… А вы кто, прелестное создание? – Толстячок, убеленный сединами, в одной домашней белой майке с надетыми поверх нее черными американскими подтяжками, похлопал себя по животу и скосил глаза вниз, взглядом призывая Юлю заглянуть туда и убедиться, очевидно, в чем-то, очень для него важном. – Вас прислала Тамара?

– Почти, – уклончиво ответила Юля, усаживаясь за стол, и, почему-то почувствовав себя вполне комфортно, решилась даже, отыскав на столе чистую тарелку, наложить в нее салату и мяса. – А где Лора?

– Там… – махнув в сторону двери, ответил толстячок. – Где ж ей еще быть-то? Она с Валерием Анатольевичем, а это надолго… Иди ко мне, детка… ну же… потом покушаешь… Послушайте, почему никто не налил даме вина или… водки, я не знаю чего?..

– Мне нельзя, я за рулем… – машинально ответила Юля и, когда уже поняла, что допустила промах, услышала дружный взрыв смеха.

– Она за рулем… Вот присаживайся у меня между ножек, тогда и будешь за рулем… ну, поди-ка сюда, посмотри, какой он хороший…

От услышанного ее чуть не стошнило. Она уже все поняла. Мужчины, навещавшие Лору, были известными в городе личностями. Такие, как они, не насилуют. Им все приносят на блюдечке. Видно, и Лору кто-то «принес» и отдал на растерзание за долги или за что-нибудь еще…

Желание устроить так, чтобы эти толстозадые и пузатые «хозяева жизни» оказались в еще более униженном положении, чем то, в котором находилась сейчас Лора, которая ублажала какого-то Валерия Анатольевича, было столь велико, что Юля едва сдержалась, чтобы не натворить глупостей. Но она понимала: все, что она сейчас посмеет здесь сделать, отразится на жизни Лоры. Поэтому ей ничего не оставалось, как сидеть за столом и выслушивать пошлости и мерзости, сочившиеся с языков этих тварей. Уйти она всегда успеет. Ей было интересно и даже забавно. Она старалась не думать о том, что происходит в другой комнате с Лорой… В конечном счете, убеждала она себя, Лора могла бы устроить себе жизнь иначе и жить не в такой роскоши, в какой она живет, а намного скромнее… Ведь всегда есть выход. Можно, например, сбежать. Ей не верилось, что Лору будет кто-нибудь искать. Хотя… у сильных мира сего свои причуды. Быть может, она, и только она, в состоянии возбудить какого-нибудь простатитного министра или заместителя главы администрации… Лица всех Трех Толстяков были ей почему-то хорошо знакомы. Она была просто уверена, что видела их портреты в местных газетах.

– Она останется с тобой? – спросил довольно бодрым голосом третий, высокий и еще черноволосый мужчина в распахнутом купальном халате, открывающем покрытую темной, с проседью, шерстью грудь. Он обращался к толстячку, который заботливо ухаживал за Юлей, наливая ей в рюмку водку.

– Сначала со мной, а потом уж как хотите, так ее и делите…

– Я, с вашего позволения, схожу посмотрю… – Черноволосый встал и, снимая на ходу халат, направился к двери.

– Помогать пошел… А ты, курочка, раздевайся, не бойся… Я знаешь какой ласковый…

19 июля

Ее разбудил звонок, назойливый, бесцеремонный и самоуверенный.

Она открыла глаза, нащупала кнопку аппарата, и механический, какой-то бесполый голос сообщил ей, что времени три часа пятнадцать минут, и только после этого, настроившись сказать назойливому абоненту – без разницы, ему или ей, – что она обо всех них думает, Юля взяла трубку.

– Привет, Земцова… Ты жива? – услышала она голос Крымова и разозлилась еще больше. За прошедший день все мужчины виделись ей одним большим животным, без которого, как она считала, на земле стало бы много чище и светлее.

– Я жива. Вопросы еще будут?

– Ты почему не заехала в агентство, тебя Щукина ждала до посинения?..

– Я работала. А сейчас я отдыхаю. Вернулась домой с час назад и не намерена выслушивать от тебя упреки…

– Ты была у своего музыканта?

– Это не твое дело…

– Еще как мое! – вскричал Крымов, и Юля тотчас представила себе его лицо, искаженное гримасой ревности. – Ты что же думаешь, мне все равно, с кем ты проводишь время? А тебе не приходило в голову, что я по тебе соскучился, что я места себе не нахожу, не видя тебя… Слушай, у меня к тебе предложение: бросай к черту работу и выходи за меня замуж. Я тебя прокормлю. Буду покупать тебе конфеты коробками и кружевные рубашки, вы ведь это любите больше всего на свете…