Охотник за мечтой - Лаура Кинсейл

– Пожалуйста, не отпускайте меня! – в отчаянии воскликнула Зения.

Его руки остались у нее на плечах, и он сжал их так, что пальцы вонзились ей в тело. Неожиданно Зения потянулась вверх, нагнула к себе его голову и нашла его губы. Арден почувствовал, что пол уходит у него из-под ног, и последние остатки благородства рассыпались в прах.

– Я подлец, – прошептал он у ее губ. – Я хочу тебя, я хочу в тебя. – Она поняла его, он почувствовал это по тому, как она замерла. – Останови меня, черт возьми! – воскликнул он, касаясь губами ее кожи.

Зения совершенно неподвижно замерла в его объятиях. Он чувствовал ее, ощущал каждый дюйм ее тела, хрупкого, как у стеклянной статуэтки, и такого тонкого, что ему хотелось заплакать.

– Продолжайте, – спокойно поддержала она его. – Какая теперь разница?

Завтра их уже не будет в живых!

Арден отскочил от нее в темноту, чувствуя себя диким зверем, заключенным в клетку, и бросился лицом вниз на ковры. Он всегда полагал, что приговоренные к смерти должны быть абсолютно бесчувственными – они и выглядели такими. Но многие ли из них оказывались запертыми наедине с женщиной, которая тоже должна умереть вместе с ними, а до того будет терзать их тело и душу?

Зения просила обнять ее, и ее мольбу об утешении Арден мог бы исполнить. По крайней мере обнять ее – только обнять. Он приподнялся на локте, и она мгновенно опустилась рядом на ковер и прильнула к нему, как Селим прижимался к его спине в течение многих ночей. Он крепко обнял девушку, лег на бок и прижал ее лицо к своему плечу, а ее тело к своему телу. Утешение. Утешение.

– Усни, – шепнул он, погладив ее по волосам, – усни.

Зения крепко обвила его руками, а когда он немного расслабился от жаркого объятия, она придвинулась, чтобы быть еще ближе, прижалась к нему бедрами и ненароком нажала на его возбужденную плоть.

Арден почувствовал восхитительное ощущение, ему показалось, что он снова обретает жизнь, его дыхание участилось, и он погрузил пальцы в путаницу волос. Зения пахла песком, верблюдами, дымом костра и… женщиной. Теперь он понял источник всех дразнящих видений в пустыне, где его тело знало то, чего не понимал мозг.

И это было невыносимо. Ардену казалось, что он сейчас заплачет.

Какая разница?

Никакой, кроме того, что ему необходимо знать, чтобы Зения хотела его. Он не хотел только брать – он хотел и давать. Но он знал, что через несколько часов все сомнения канут в небытие.

– Усни, – снова шепнул он.

– Не думаю, что смогу уснуть, – тихим глухим голосом отозвалась она у самой его груди.

– Ты хочешь, чтобы я помог тебе уснуть? – Пропустив ее волосы между пальцами, он провел рукой вниз по ее спине, а затем, подняв руку вверх, накрыл маленькую грудь под грубой тканью – такую маленькую, такую нежную, такую мягкую. – Я могу помочь тебе уснуть.

– Да, прошу вас, – прошептала Зения.

Арден знал, как доставить удовольствие женщине. С другими людьми ему всегда было трудно, и от них он держался в стороне, но женщины не относились к людям в его понимании. Они были совершенно другими существами, и с ними он мог говорить языком своего тела – удивительно легко, с удовольствием и со страстью. Арден наклонился над девушкой, слегка коснулся губами нежной кожи у нее за ухом, дотронулся до нее языком. Ничего не видя в темноте, он скользнул рукой вверх по ее бедру и, собрав в кулак грубую ткань одежды, потянул ее вверх. Первое прикосновение к девичьей коже, гладкой и прохладной, ошеломило его, и в нем вспыхнул огонь – так вспыхивает пламенем холодный сухой лист, брошенный на горячие угли.

– Зения, – произнес он, и ее имя так странно прозвучало в его устах, будто иностранное слово.

– Что? – тихо спросила она, устраиваясь на его руке у плеча. Он казался таким огромным и сильным, что она могла в нем спрятаться. С самого начала ей хотелось спать рядом с ним, чтобы укрыться от всего мира. Но мир собирался убить и его тоже.

– Я хочу помочь тебе уснуть, – пробормотал Арден. Его пальцы потянули завязки на горловине ее рубашки, сняли веревочный пояс с кинжалом, и он легко поднял выше талии больше ничем не удерживаемую одежду.

Зения понимала, что он поднял ее одежды, чтобы войти в нее, как мужчина входит в свою жену. Но она не его жена. Зения радовалась темноте, которая могла скрыть ее стыд. И все же она жаждала, чтобы он касался ее, обнимал и целовал, как будто ее тело – мед. Прикосновение его руки к обнаженной коже было для Зении незнакомым, но движение его ладони, огрубевшей в пустыне, оказалось нежным и приятным.

– Зения, – тихо повторил он. – Ты похожа на цветок, на тот цветок со странными маленькими острыми лепестками, который может расти где угодно. – Говоря так, он дотронулся до ее груди и погладил пальцем соски. – Маленькие острые лепестки, как эти.

От восторга у нее перехватило дыхание.

– Я говорю глупости. – Тихо, грустно усмехнувшись, он спрятал лицо в ее волосах, а потом, опустив голову ниже, поцеловал сосок, зажав его между языком и зубами.

– Ох! – выдохнула Зения.

Рука Ардена, лежавшая внизу, приподняла девушку вверх, так что она прогнулась дугой, и его рот жадно приник к ее груди. Зения отдалась своему чувству к Ардену, и он в ответ доставил ей удовольствие. Он подарил ей забвение от всех ужасов, став центром ее мира. Рисуя языком круги на ее коже, опаляя жаром дыхания ее ухо, он прогонял прочь ее страхи. Сквозь одежду она угадывала богатство его упругих, гладких мускулов и мужского естества, а когда он сел возле нее и стянул через голову свою свободную арабскую рубашку, она увидела на его плечах свет звезд.

Завтра… О нет, Зения не хотела и не могла думать о наступающем дне, она не могла осознать и поверить в то, что будет завтра.

Когда Арден заключил ее в объятия, Зения потянулась вверх и, обвив руками его шею, ощутила, как у него под кожей пульсирует кровь, а потом провела рукой по его подбородку и отросшей щетине – Арден был другой, незнакомый и все тот же самый.

– Я похожа на мед? – едва дыша от смущения, спросила она.

– Нет. – Он наклонился и поцеловал ее, прижавшись к ней всем телом, а потом, зарывшись пальцами в ее волосы, взял в ладони ее лицо. – Ты как вода. Как искрящаяся вода. – Он коснулся губами ее шеи. – О Боже, такая искрящаяся, холодная и чистая вода, что ее больно пить.

Она поняла, что он готов лечь на нее, и тут же ощутила на себе тяжесть его тела. Несмотря на то что Зения долгое время прожила среди мужчин, она никогда не видела их раздетыми, так как бедуины болезненно стеснительны даже между собой, но она видела животных и маленьких мальчиков и все знала. Сейчас она немного испугалась, но то, что ожидало ее там, вне маленького клубка сплетенных тел, казалось ей таким ужасным.

– Я сказал глупость? Но я могу жить без меда, – глухо отозвался он, уткнувшись в ее шею, – а прожить без воды не могу.