Скифы. "Непобедимые и легендарные" - Михаил Елисеев

Не подлежит сомнению, что планы персидского царя в отношении Северного Причерноморья закончились неудачей, а война со скифами явилась серьезным ударом по его престижу. Но в отличие от похода Кира Великого военное предприятие Дария катастрофой не закончилось, мало того, ему удалось вывести свою армию из смертельной ловушки, которую ему приготовили кочевники. Пусть с огромными потерями, пусть усталые и измученные, но персидские войска были спасены от неминуемого разгрома и уничтожения, и главная роль в этом принадлежит Дарию. Не надо думать, что во время похода по скифским степям персидский владыка ездил в середине своего войска в золоченой коляске под балдахином и занимался только тем, что постоянно тискал наложниц. Нет! Великий царь на боевом коне всегда был во главе своих войск, переносил вместе с ними все тяготы и лишения, так же, как и его воины, изнывал под палящими лучами солнца и, как любой из его солдат, рисковал стать мишенью для скифского лучника. Это последующие персидские цари будут отправляться на войну, как на базар, таща за собой гарем, тысячи слуг и громадные обозы, а первые Ахемениды были воинами, не дающими послаблений ни себе, ни другим, и потому и достигшие таких потрясающих успехов. Дарий сохранил армию, и это явилось основой для его дальнейших успехов — пусть его амбициозные планы и потерпели неудачу, а скифы торжествовали победу, но определенных достижений в этом походе он все же достиг. Дело в том, что в этот раз персам удалось закрепиться в Европе, и это имело далеко идущие последствия для всей мировой истории. Были покорены племена гетов, и началось завоевание Фракии, персидские полководцы подошли к границам Македонии и начали постепенное подчинение этой страны, а также стали осаждать греческие города на европейском берегу Геллеспонта. Геродот отметил, что после похода на скифов, «следуя через Фракию, Дарий прибыл в Сест на Херсонесе. Отсюда сам царь на кораблях переправился в Азию, а в Европе оставил полководцем перса Мегабаза… и он покорил все города, еще не подвластные персам». Это уже совершенно новый виток в политике персидского царя, и захват этого региона вплотную подводил его к следующему военному конфликту — с Элладой. И главными виновниками грядущих событий оказались именно скифы — своей победой они перекрыли путь агрессии Ахеменидов на север и подтолкнули персидскую экспансию к движению на запад, в сторону Греции, став, таким образом, пусть и косвенно, ответственными за многолетний вооруженный конфликт между Западом и Востоком.

И пока античный мир сотрясали отзвуки гремевших на западе Греко-персидских войн, скифы продолжали пасти свои табуны, растить детей, кочевать по просторам своей необъятной страны и изредка вступать в бой с другими кочевыми племенами — но такая идиллия не могла продолжаться долго. Новый народ, молодой, дерзкий, полный нерастраченных сил — македонцы, — выходил на мировую арену, чтобы там в полный голос заявить о себе и потрясти все устои Древнего мира. Следующим, кто решился бросить вызов этим грозным воителям и встретиться с ними лицом к лицу в открытом бою, был Бог Войны Древнего мира, непобедимый македонский базилевс Александр.

Македонцы со скифами воевали, и не один раз, — первое столкновение произошло в 339 г. до н. э. Царь Филипп II нанес им сокрушительное поражение и отбросил далеко за Истр. Кочевники взяли реванш в 331 г. до н. э., когда помогли своим союзникам — жителям Ольвии — уничтожить армию македонского полководца Зопириона вместе с командующим — из этого похода фактически никто из македонцев не вернулся. В 329 г. до н. э. пришел черед вступить с ними в борьбу Александру Великому, и это противостояние завершилось безрезультатно для обеих сторон — никто из соперников не достиг поставленных целей. Обращает на себя внимание тот факт, что до определенного момента границы враждующих сторон не соприкасались, и все эти конфликты были обусловлены абсолютно разными причинами, а Орозий прямо указывает, что царь скифов «расторг заключенный с Филиппом договор о союзе». И потому есть смысл разобрать ситуацию более подробно.

К моменту первого столкновения со скифами Македонское царство достигло практически своей наивысшей точки взлета — до битвы при Херонее, которая положит к ногам Филиппа II всю Элладу, оставалось менее трех лет. К этому моменту устремления скифов и македонского базилевса практически не пересекались и их интересы лежали в абсолютно разных плоскостях — ничего не предвещало конфликта и в какой-то степени все происшедшее можно назвать стечением обстоятельств, которые вытекали из предшествующих событий. Дело в том, что македонский царь решил окончательно утвердиться в проливах Геллеспонта и для этого предпринял хорошо подготовленный поход для захвата греческих городов Потидеи и Византия. Но отчаянное сопротивление греков сорвало все планы завоевателя — при осаде городов его армия потерпела неудачу, и он оказался в довольно сложном положении. Огромные затраты на поход оказались напрасными и не окупились, а войскам было нечем платить, поскольку надежды на богатую добычу тоже не оправдались. Изощренный ум Филиппа стал искать выход из опасной ситуации, и как ему показалось, решение было найдено — неудачу в одной войне компенсировать успехом в другой, благо македонская армия была полностью готова к дальнейшим боям. Юстин так и пишет, что главным побудительным мотивом для похода были финансовые затруднения царя: «Филипп отправился в Скифию, тоже надеясь на добычу и намереваясь — по примеру купцов — затраты на одну войну покрыть доходами с другой». Орозий тоже отмечает, что он «движимый рвением к разбою, ходил на Скифию». Как видим, никаких глобальных задач вроде территориальных приобретений или подчинения скифов македонский владыка перед собой не ставил, вполне вероятно, что он бы мог удовлетвориться откупом. Но тут и случилась заминка.

Как я уже писал, Орозий указывал на союз между Филиппом II и скифским царем Атеем, причиной которого была война последнего с истрийскими племенами. Юстин о союзе ничего не сообщает, зато четко пишет о том, что царь скифов просил военной помощи у Македонии и в итоге ее получил. Сообщение о том, что он обещал сделать Филиппа своим наследником, вряд ли соответствует действительности, т. к. его собственный сын был жив и здоров, а было скорее всего вписано задним числом. И на мой взгляд, стороны скорее всего договорились о каком-либо вознаграждении за оказанные услуги, но первым, кто нарушил соглашение, был все-таки Атей — «он, избавившийся от страха перед войной и от необходимости в помощи, расторг заключенный с Филиппом договор о союзе» (Орозий). А дело было в том, что в это время умер царь истрийцев и боевые действия заглохли сами собой — соответственно скифский царь отправил своих македонских союзников по домам, не удосужившись даже оплатить издержек на их содержание. Македонский базилевс был этим обстоятельством сильно раздосадован, ибо денег, как отмечалось выше, у него не было вовсе, а потому продолжил оказывать давление на прижимистого Атея. Ответ от скифов был, можно сказать, издевательским: «Атей стал ссылаться на то, что климат в Скифии неблагоприятный, а почва бесплодна; она не только не обогащает скифов, но едва-едва доставляет им пропитание; нет у него богатств, которыми он мог бы удовлетворить столь великого царя, а отделаться небольшой подачкой он считает более непристойным, чем вовсе отказать. Вообще же скифов ценят за доблестный дух и закаленное тело, а не за богатства» (Юстин). Но Филипп II был не тот человек, чтобы просто так, молча, проглотить такое оскорбление, к тому же в подобном ответе он узрел и довольно существенную выгоду для себя — если раньше Атей мог бы откупиться малым, то теперь у базилевса появлялся повод забрать у врага все по праву войны. Правда, для этого было нужно совсем немного — победить в бою скифов, но Филиппа подобная перспектива, судя по всему, не пугала. Чтобы отвлечь внимание скифского царя от своих истинных намерений, правитель Македонии затеял бестолковый обмен посольствами, в котором македонские уполномоченные городили откровенную ерунду, лишь бы дать Филиппу возможность выиграть время. И своей цели они достигли — македонская армия без помех подошла к устью Истра (Дуная), где находилась ставка скифского царя. Орозий пишет, что вместе с базилевсом находился и его сын Александр, но это скорее всего не соответствовало действительности, потому что основные биографы Великого Македонца об этом не упоминают.