Между адом и раем - Тед Белл

Любимый попугай Хока сжал клювом правое запястье Голголкина.

— Снайпер! — снова крикнул Хок.

Птица не подчинялась, и Хок спокойно проговорил:

— Эмброуз, Снайперу чем-то очень не понравился этот тип. Спроси-ка нашего гостя, может быть, у него есть оружие?

Русский ответил на вопрос Конгрива утвердительно, и Эмброуз сказал:

— В правом кармане пиджака у него пистолет.

— Вынь его, — сказал Хок, и Конгрив извлек маленький автоматический пистолет.

Он передал оружие Хоку. Попугай сразу же отпустил запястье Голголкина и сел на протянутую руку Хока.

— Мистер Голголкин, я очень разочарован. Я не стал подвергать вас проверке металлоискателем, проявив учтивость. А сейчас выясняется, что вы пришли ко мне на ужин с оружием в кармане. Вы что, хотели воспользоваться им?

Эмброуз спросил об этом Голголкина, который с недовольной гримасой потирал запястье:

— Он говорит, что всегда носит с собой оружие. У него много врагов. Он приносит свои искренние извинения.

— Эти враги, — сказал Хок, погладив попугая по голове, — они появились в результате нечестных сделок?

Конгрив спросил и перевел ответ:

— Говорит, враги у него политического характера, не в бизнесе.

— Пистолет ему вернут на катере. А пока продолжим.

Переведя, Конгрив сказал:

— Он еще раз извиняется и надеется, что это нелепое недоразумение не повлияет на ход переговоров.

Хок отмахнулся.

— Пойдемте, джентльмены. Хочу показать вам вид на острова с носа судна. Это великолепное зрелище. — Хок дотронулся до стенной панели, и в переборке по правому борту отъехала крылообразная секция. Перед ними открылось звездное небо. Он вступил в проем и предложил остальным следовать за ним.

— Сюда, пожалуйста, — сказал Хок, бодро ступая по тиковой палубе.

— Доведи до их сведения, — обратился Хок к Конгриву через плечо, — что они могут забрать пять миллионов из тех денег перед тем, как покинут яхту. Взамен три условия: доставить товар через шесть месяцев, иметь возможность осмотреть субмарину до ввода ее в эксплуатацию и последнее — я должен быть уверен, что подлодка соответствует предъявляемым мной требованиям. Ты со мной, Эмброуз?

— Конечно!

— Ну что ж, замечательно, — продолжал Хок. — Кроме того, как я уже говорил, хочу встретиться с последним покупателем, с которым они имели дело. При условии, что покупатель остался доволен заключенной сделкой, я предоставлю им обязательство о выплате остальной части суммы.

Четверо мужчин вышли на нос судна, на узкую десятиметровую площадку, возвышающуюся над освещенной лунным светом поверхностью океана.

— Они согласны со всеми условиями, — сказал немного запыхавшийся Конгрив, — кроме одного: они не могут назвать имен прежних покупателей.

— Хоть какой-то прогресс, — сказал Хок. — Чтобы сполна насладиться видом, предлагаю прогуляться над водой по этой площадке. Здесь нет ничего страшного, она крепкая.

Конгрив перевел, и русские в сопровождении Хока и Конгрива вошли на узкую обзорную площадку. Хок снял пульт дистанционного управления, висевший на стальном поручне, нажал кнопку, и вся конструкция начала медленно отъезжать от носа.

— Не пугайтесь, джентльмены, мы пользуемся этим приспособлением в качестве сходни, когда швартуемся в Средиземном море. Когда она полностью выдвинется, можно будет оглянуться и посмотреть на все надстройки яхты. Чем не зрелище?

Русские что-то сказали, и Конгрив перевел:

— Они говорят, что нервничают на такой высоте.

— К черту высоту, — сказал Хок. — Скажи им, пусть лучше посмотрят на акул, что кружат внизу. И еще спроси у них, не желают ли они сфотографироваться вдвоем на память? У меня есть фотоаппарат.

Конгрив перевел, и оба русских встали в обнимку, глупо заулыбавшись.

— Какой чудный снимочек выйдет, — сказал Хок, отступая и прижимая фотоаппарат к лицу. — Просто великолепно, но я слишком близко стою. Отойду немного. Улыбочку, улыбочку… вот так. В самый раз. Сейчас, сейчас…

Хок с Конгривом незаметно сошли с выдвижной конструкции на палубу, сверкнула фотовспышка, и…

Следующее движение Хока повергло русских в ужас. Он нажал кнопку на пульте, и поручни по обеим сторонам платформы опустились. Закричав, торговцы оружием вцепились друг в друга и испуганно глядели в морскую пучину.

Под ними кишели акулы. Мужчины что-то кричали, но Хок не обращал никакого внимания.

Более того, он вынул из-за пояса рапиру и начал медленно наступать на них.

— Сколько хотят за «Борзую»? — спросил он.

— Говорят, сто пятьдесят миллионов.

— Решено, — ответил Хок. — А кто является владельцем другой «Борзой»? Мне нужно имя.

Русские сказали несколько слов.

— Для них не представляется возможным выдать его имя, — сказал Конгрив.

— Операция «Невидимый меч», — сказал Хок. — Помните эту маленькую несостоявшуюся сделку в Бахрейне, товарищ Голголкин? — Он уколол мужчину кончиком рапиры в толстый живот. — Теперь может не состояться ваша дальнейшая жизнь!

Конгрив невольно улыбнулся. Алекс Хок обладал поразительным умением вести переговоры.

Гомес глянул на часы. Он уже на полчаса опоздал на день рождения.

Это было довольно печально по той причине, что праздник устроили по поводу четырехлетия Люсинды Неттлс. Маленькая Синди была единственным ребенком адмирала Джозефа Неттлса и его супруги. А Джо Неттлс был командиром авиационного подразделения военно-морской базы США в Гуантанамо. Иными словами, это был босс Гомеса и большая шишка.

Конечно, жалкие личности, как Гомес, почти никогда не попадают в гости к таким, как Неттлс, но дочери Гомеса, Эмбер и Тиффани, были подружками Синди Неттлс. И это была единственная причина, по которой жена Джо Джинни пригласила их на эту чертову вечеринку — ему ли этого не знать! Хотя раньше жена Гомеса Рита частенько захаживала в гости к миссис Неттлс, чтобы перекинуться в картишки.

Боевой Джо был всегда неумолим. Наказал всем прийти ровно в три часа. Гомес даже записку на холодильник повесил — всю неделю там провисела. А сейчас было уже три сорок. Ох, как он не любит опозданий!

Рита забрала дочерей из школы и сразу пошла с ними на вечеринку. Празднество должно состояться у бассейна во дворе начальника. Господи! Он представил себе этот бардак. Вопящие дети носятся вокруг бассейна, с головы до ног перемазанные мороженым и бисквитами. Может, глотнуть «Столичной» из карманной фляги, пока не поздно?

Гомер, как называли Гомеса дружки-сослуживцы, перед тем как прийти, позвонил жене и сказал, что немного задержится. Сейчас он остановился у своего дома и зашел в гараж, чтобы запаковать подарок имениннице в нарядную бумагу.