Соблазн для зверя, или Альфа на перевоспитании - Эми Мун

Ах да… Вилка. Металл больно врезался в кожу, пришлось ослабить хватку.

— Очень вкусно, спасибо, — постаралась улыбнуться.

Альфа скептически хмыкнул. Копируя отца, маленькая волчица насупила бровки и сжала кулачки. Такая милашка!

Виктория улыбнулась уже по-настоящему.

— Нет, правда. Шикарная готовка. Я понимаю, ты привык к восторженным обморокам…

* * *

Булат закатил глаза. Ну, если рыженькая зубки показывает, то все в порядке. И волк успокоился, перестал скулить. Пронзительно-острый запах тоски взбудоражил зверя. Ни на одну волчицу так не реагировал, а перед Викторией готов был на брюхо упасть и утешать как следует.

Пришлось сосредоточиться на младенце в руках.

Дочь устроила настоящую охоту за пальцами. Пыталась схватить и на зуб попробовать. И будь он проклят, но это не раздражало!

Уже не хотелось убрать ребенка с глаз, как нечто инородное. А запах молока и подгузников стал вроде бы привычен.

Цап!

Волчица тоненько зарычала, поймав палец.

Булат хмыкнул и потрепал черноволосую макушку.

— Ты — маленькая охотница.

Малышка довольно заурчала. В черных глазах мелькали желтоватые всполохи, но девочка сдерживала оборот.

Действительно сильная! И красивая…

— Она на тебя похожа.

Нежный голосок ударил в самое сердце. Очень похожа, просто безумно. И все же…

— Из меня плохой отец.

И в догонку: «никудышный оборотень», «шило в заднице», «вечный ребенок», «эгоист» и кто там еще? Сколько раз он слышал это от близких.

И вроде бы на правду не обижаются, но, повзрослев, Булат предпочел не утруждать родителей обязанностью терпеть «неподходящего» сына. Твердо решил не иметь детей, чтобы не разочаровать еще и их.

А Виктория отставила тарелку. Чистую. Вот и правильно, ей нужно хорошо питаться.

— Откуда знаешь, что плохой? — глянула на него пристально.

— Не привык врать самому себе.

— Или врёшь, но веришь, что это правда.

Булат едва заметно поежился. Как это у нее получается? То злая и кусачая, будто кобра, то вдруг умные слова говорить начинает.

— Рыженькая, я…

— У меня имя есть!

— Два имени.

Девушка возмущенно засопела. Схватилась за салфетку, смяла и за следующую принялась.

— Одно ты уже забраковал, — выдала едко.

— Только одно. Но вот Виктор-р-рия… Готов рассмотреть этот вариант. Который для друзей.

Ну вот куда он лезет? Дружба между женщиной и мужчиной — весьма спорное явление, а рыженькая… Она вряд ли выпрыгивает из трусиков так же охотно, как Джин.

Волк недовольно рявкнул. Окрысился вдруг на ту, которую еще совсем недавно был рад видеть. Да что за чертовщина?!

Пока Булат соображал, девушка пыхтела и уничтожала салфетки. Маленькая злюка не собиралась сдаваться просто так.

Может, к лучшему.

Надо быстрее сказать, что это шутка. И его совсем не интересуют стройные ноги и упругая грудь, так похожая на два крепких наливных яблочка. Виктории совершенно не нужен лифчик. Как и остальная одежда. Максимум — его майка, а под ней — голенькая и открытая ему девушка.

— Я согласна… — добила его рыженькая.

Пришлось потратить несколько секунд, чтобы сообразить — Виктория имела ввиду имя. Волк обиженно заворчал, требуя другого согласия.

— …только если ты подумаешь над моими словами про отца, — закончила совсем тихо.

Булат глубоко вдохнул, чтобы возмутиться, но вместо этого выдохнул.

— Ладно, договорились. Я подумаю.

Виктория расцвела очаровательной улыбкой. И это ей чертовски шло!

Но пришлось опять себя одергивать. И так по краю гуляет. Не хватало еще сорваться.

* * *

Сукин сын! Чертов альфа!

Джин опрокинула в себя несколько шотов подряд.

Бармен окинул ее внимательным взглядом, но смолчал. И правильно, меньше всего ей хотелось выслушивать треп какого-то старикашки о морали и способе расслабиться.

Джин слегка поморщилась, вспоминая двух оборотней, которых она сцепила тут же, пару часов назад. Между ног стягивало от напряжения, и злость требовала выхода, но впервые за долгое время секс оставил гадливое ощущение. И вот она снова тут, в занюханном барешнике! Пытается вытравить из головы ублюдка, который динамил ее уже второй раз!

Очередная порция виски рухнула на дно желудка.

Джин мчалась в этот сраный городишко с одной единственной целью — завалить альфу на лопатки, но Чаргоджаеву вздумалось встать в позу. Променять ее на рыжее недоразумение! На тощую человечку!

«Что, милая, облом вышел? Мой тебе совет — прекрати липнуть к Булату. Он скоро сам все поймет…»

Джин едва слышно зарычала. Обидный смешок Тани — этой суки-переростка — едва ли лучше, чем плевок альфы. Но хуже всего, что волчица каким-то образом вынюхала то, о чем Джин не призналась бы под дулом пистолета.

Чаргоджаев стал ей нужен.

Весь, вместе со своей татуированной задницей и «эго» размером с небоскреб!

Мерзавец забрался под кожу! Его не получалось вытравить ни одним мужиком! Но что бы Джин ни делала, какие выкрутасы в койке ни предлагала — утром ее ждало одиночество. Альфа не собирался изменять дурацким принципам, а она… она вляпалась по самые ноздри!

Опрокинув еще шот, Джин потянулась за новой порцией.

Но только собралась поднести к губам — в кармане завибрировал мобильник.

Сообщение.

Со второго раза получилось сфокусировать взгляд на тексте.

«Жду в ближайшем сквере. Есть разговор насчет общего знакомого».

Джин тут же схватилась за бумажник и не глядя швырнула две купюры на стол. Злость жглась изнутри раскаленными углями, и, в крайнем случае, Джин просто набьет морду очередной постилке Чаргаджаева.

Или не набьет… Уверенность в этом резко исчезла, стоило увидеть, с кем ей придется говорить.

Богатенькая сука опиралась на капот тачки, а недалеко терся какой-то бугай в байкерской косухе. Охранник?

— Рада, что ты пришла, — проворковала волчица. — Я Лаура. И у меня есть к тебе деловое предложение…

Каркас сцены сверкал в лучах солнца, словно фантастическая постройка. Господи, когда рабочие успели? Всю ночь дождь лил…

— Еле управились, — ворчал рядом довольный Янош. — Красиво, да?