Сговор диктаторов или мирная передышка? - Арсен Мартиросян

Ген. Думенк. Мы разговаривали друг с другом довольно свободно, но вместе с тем мы говорили о вещах, требующих большой точности. Я был бы очень доволен, если бы маршал переслал мне запись нашей беседы. Это только для меня.

Ворошилов. Хорошо. Как только у Вас все выяснится, Вы сообщите через генерала Паласа или непосредственно напишите мне[124].

Очередной польский ответ был получен ими лишь 23 августа, причем согласия на проход войск в очередной раз в нем не было[125]. Посмотрите, что вытворяли французы и поляки. Уму непостижимо, насколько подло и тупо они вели себя:

1. Телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 19 августа 1939 г.

«Бек просил меня посетить его сегодня вечером. Он заявил мне, что все обстоятельно рассмотрев и обсудив с маршалом Рыдз-Смиглы, и не недооценивая силу целого ряда наших аргументов, он просит меня передать Вашему Превосходительству негативный ответ Польши. "Для нас это,— сказал он мне,— принципиальный вопрос: у нас нет военного договора с СССР; мы не хотим его иметь; я, впрочем, говорил это Потемкину. Мы не допустим, что в какой-либо форме... можно обсуждать использование части нашей территории иностранными войсками. В этом, в конечном счете, нет ничего нового; наша доктрина всегда была такой, и мы часто ее излагали". На этих первых же фразах я прервал его: "Может быть, лучше, чтобы вы мне не отвечали. Допустим, что вопрос не был поставлен перед вами". После некоторых колебаний и размышлений Бек ответил мне: "Я отвечаю вашему правительству "между нами", но я хочу как можно меньше стеснять вашу делегацию. Я оставляю за вами возможность либо сообщить Советскому правительству о нашем ответе, либо сказать ему, что вы, в конечном счете, решили, что не можете ставить этот вопрос". Сегодня утром в ходе продолжавшейся несколько часов беседы генерал Мюссе и британский военный атташе пытались опровергнуть возражения генерала Стахевича, найти с ним компромиссное решение и, наконец, добиться, по крайней мере, того, чтобы польский генеральный штаб согласился считать, что вопрос остается нерешенным. Все их усилия были тщетны; генерал Стахевич неустанно упоминал одну из заповедей, оставленных Пилсудским, другими словами, догму: Польша не может согласиться, что иностранные войска вступят на ее территорию. Начальник общего генерального штаба добавил, что, с одной стороны, этот принцип был противопоставлен немцам, а с другой стороны, как только начнутся военные действия, он не будет иметь первоначального значения. Сегодня во второй половине дня капитан Бофр отбыл через Ригу в Москву, куда он прибудет завтра вечером. Он привезет генералу Думенку дополнительную информацию, которая позволит французской делегации полностью дать себе отчет о ситуации. Сообщено в Москву»[126].

2. Телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. Варшава, 23 августа 1939 г. (получена в Париже в 15 час. 20 мин.)

«Я направляю в Москву следующую телеграмму: "Польское правительство согласно с тем, чтобы генерал Думенк сказал следующее: "Уверены, что в случае общих действий против немецкой агрессии, сотрудничество между Польшей и СССР на технических условиях, подлежащих согласованию, не исключается (или: возможно). Французский и английский генеральные штабы считают, что существует необходимость немедленно изучить все варианты сотрудничества"»[127].

Комментарий. Грубо говоря, польское руководство опять сваляло дурака, якобы уступив нажиму своих западных союзников. Потому что разрешить сказать Думенку на московских переговорах подобную фразу, мягко выражаясь, ни к чему не обязывало ни Варшаву, ни ее западных союзников. Прежде всего, из-за неопределенности самой формулировки — в случае общих действий против немецкой агрессии, сотрудничество между Польшей и СССР на технических условиях, подлежащих согласованию, не исключается (или: возможно). То есть то ли хреновы паны захотят, то ли не захотят, но не исключается, да и то на технических условиях, которые еще надо, видите ли, обсудить, да к тому же в условиях уже идущей войны! Ну, и кто на таких условиях захочет подставляться под вооруженное столкновение?! В Кремле-то, чай, не идиоты типа польского руководства сидели! А уж если совсем по простому, то кто такой этот идиот и враг польского народа Бек?! Всего лишь министр иностранных дел, который что-то там ляпнул, миль пардон, «разрешил» что-то сказать. Но ведь это же не официальное решение польского правительства! В таких делах мнение какого-то министра не имеет никакого значения — была нужна твердая, четко заявленная официальная позиция самого правительства Польши! А вовсе не хитромудрые формулировки какого-то министра.

3. Телеграмма министра иностранных дел Польши Ю. Бека дипломатическим представительствам Польши. 23 августа 1939 г.

«Учитывая сложившуюся в результате приезда Риббентропа в Москву новую ситуацию, французский и английский послы в повторном демарше выразили пожелание своих правительств, заключающееся в том, чтобы, начав вновь военные переговоры для ограничения возможностей и сферы действия германо-советского договора, можно было в тактическом плане изменить ситуацию. В связи с этим к нам вновь обращаются с просьбой о "тихом согласии" на выражение военными делегациями в Москве уверенности в том, что в случае войны польско-советское военное сотрудничество не исключается. Я заявил, что польское правительство не верит в результативность этих шагов, однако, чтобы облегчить положение франко-английской делегации, мы выработали определенную формулировку, причем я повторил не для разглашения наши оговорки, касающиеся прохода войск. Формулировка звучала бы так: "Французский и английский штабы уверены, что в случае совместных действий против агрессора сотрудничество между СССР и Польшей в определенных условиях не исключается. Ввиду этого штабы считают необходимым составление с советским штабом любых планов". Используя возможность, я еще раз сделал категорическое заявление, что я не против этой формулировки только в целях облегчения тактики, наша же принципиальная точка зрения в отношении СССР является окончательной и остается без изменений. Я еще раз напомнил о неприличности обсуждения Советами наших отношений с Францией и Англией, не обращаясь к нам»[128].

4. Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 23 августа 1939 г.

«Я направляю в Варшаву телеграмму № 26, которую передаю Вам под очередным номером: Мы изучим [какое применение] дать Вашей телеграмме № 21 по поводу того, что Бек разрешает заявить. Но эта уступка происходит слишком поздно. Кроме того, она недостаточна, поскольку она не позволяет сослаться на решение самого польского правительства. Сообщаю в департамент»[129].