Клара Ассизская - Ева Ференц

возносила своё сердце к тем высотам, откуда лучше видно, что важно, мудро и истинно, а что нет.

Когда она лежала так, сжимая чётки в белой как мел ладони, до кельи донёсся крик. Пронзительный крик одной из сестёр, точно острый нож, разорвал тишину. Клара вскочила, внезапно покрывшись потом. В ту же минуту в комнату вбежала Франческа. Лицо её покраснело, в глазах стоял страх. Она стискивала руки на груди с такой силой, что пальцы побелели.

– В монастырь вошли сарацины! Они в саду, – медленно произнесла она сдавленным от страха голосом.

Клара взглянула на неё широко раскрытыми глазами и тотчас же опустила веки. Казалось, она потеряла сознание.

– Матушка! Что с тобой? – вскрикнула Франческа и в тот же миг очутилась перед ложем. Она схватила больную за руки и стала трясти их, испуганно вглядываясь в восковое лицо.

– Матушка! Матушка! – повторяла она.

Щёки Клары порозовели. Она подняла веки, блеснули её тёмные глаза, взгляд был осознанным, полным силы и решимости. Она легко высвободила свои руки из рук Франчески, отбросила одеяло и села.

– Позови кого-нибудь, поможете мне встать, – спокойно и уверенно сказала она.

Франческа выбежала и тотчас вернулась с Иллюминатой. Они подхватили Клару под руки и помогли ей подняться и одеться. Всё это время они дрожали от страха. И только исхудавшая, осунувшаяся Клара не дрогнула. Она владела собой, была невозмутима, уповая на Божественное Провидение.

– Проводите меня в трапезную, – сказала она.

Они обняли её за плечи и, поддерживая под локти, медленно повели по каменному коридору.

Тотчас сбежались все сёстры. Они окружили свою настоятельницу и, глядя на неё, искали силы, спасения от зла, от страха, так неожиданно вторгшегося в их мирные сердца.

– Откройте дверь часовни, – велела Клара.

Взгляды Клары и всех сестёр обратились в глубину часовни, где на алтаре поблёскивала дароносица со Святыми Дарами.

– Матушка! Сарацины перелезают через стену! Они уже во внутреннем дворе! Что нам делать?! Матушка, спаси нас! – раздались испуганные крики в коридоре.

– Возьмите дароносицу. Несите её передо мной и проводите меня во двор, – спокойно сказала Клара.

Иллюмината и Франческа снова взяли её под руки. Они двинулись за Святыми Дарами в странной процессии, полной страха и надежды. Многие в тот момент подумали, что сейчас решится их земная судьба: жить или умереть. Ни одна не была уверена, что это не последний её путь. Только Клара знала, что Бог спасёт их. Великая вера бывает близка к знанию.

Было три часа дня. Солнце сияло. У стены темнели человеческие силуэты. Они громко переговаривались. Казалось, воздух дрожал от громких мужских голосов и взрывов хохота. Вдруг они замолчали. Воины обернулись, увидев величественную стройную женщину с бледным лицом, которая бесшумно вышла из раскрывшихся дверей монастыря. В вытянутых руках, дрожавших от напряжения, она держала золотую дароносицу.

– Господи, спаси слуг Твоих, потому что я не могу их защитить! – взмолилась Клара.

И тут сёстры услышали исходящий неведомо откуда голос:

– Я всегда буду защищать тебя.

Сноп солнечного света упал на дароносицу и образовался большой светящийся круг. Воины застыли.

– Огонь! Огонь! – крикнул один из них.

Они бросились бежать. В панике, один за другим, они перелезали через стену.

А Клара продолжала молиться, собрав все свои силы, беззащитная телом и непобедимая духом.

– Господи, благоволи сохранить и этот город, – прошептала она побледневшими губами.

И снова прозвучал тот же голос:

– Город подвергнется многим опасностям, но уцелеет.

Клара поднялась. Франческа и Иллюмината помогли ей встать. Она посмотрела на небо и некоторое время не отрывала взгляда от его бескрайней чистой глубины. Затем повернулась к сёстрам и сказала:

– Не бойтесь! И никому не говорите того, что слышали.

* * *

В долине Умбрии снова настало мирное время. Крестьяне, уходя утром в поле, не опасались за своё хозяйство, а торговцы охотно пускались в путь.

Обитательницы монастыря Святого Дамиана избавились от тревоги военных дней. Обычный ритм монастырской жизни действовал на них успокаивающе.

– Бури и вихри не изменяют течение времени, – сказал сёстрам во время проповеди брат Филипп. – И вам, следующим своему призванию в Божественном замысле, такие потрясения не причинят вреда. Бог защищает то, что установил. И хранит следующих своему призванию.

Под вечер, когда солнечный свет угасал в стенах молельни, она села на скамью, положила лист на узкий пюпитр, взяла перо и написала:

«Только одно необходимо, только об одном заклинаю тебя и взываю к милости Того, Кому ты вручила себя как жертва, святая и угодная. Помни о своём решении, как Рахиль, пусть у тебя перед глазами всегда будет цель. Укрепляй то, что уже достигнуто, а то, что делаешь, делай хорошо, не останавливайся, быстрым, лёгким и уверенным шагом, чтобы пыль не смогла задержать тебя, иди дорогой благословения, которое было тебе даровано. Не верь, не позволяй сбить себя с пути кому бы то ни было, кто хотел бы увести тебя от этого решения или мешал бы тебе на этом пути, чтобы воспрепятствовать принести Всемогущему твои клятвы так, как повелел тебе Святой Дух.

А если кто скажет или посоветует тебе иное, что помешало бы твоему совершенствованию или что противоречило бы Божественному предначертанию, будь учтива, но не следуй его воле, а бедной девушкой иди за Христом.

Помни, что ради тебя Он стал отверженным, и следуй Его примеру, прими на себя людское презрение».

В эту минуту до часовни донёсся громкий детский плач и женский крик:

– Маттиоло! Маттиоло!

Клара подняла голову, беспокойно прислушиваясь. Скрипнули ворота и зашлёпали босые ноги.

В часовню вбежала запыхавшаяся, перепуганная Амата. Она остановилась на пороге и выжидающе посмотрела на настоятельницу.

– Что случилось? – спросила Клара, откладывая перо.

– Женщина из Сполето принесла своего маленького сына. Он засунул в нос камешек, и никто не может его вынуть. И сам он не может, плачет и очень мучается. И мать его в отчаянии. Она просит, чтобы ты его вылечила.

Клара взглянула на алтарь, задержала взгляд на Распятии, желая получить от него силу, которая побеждает страдание. Она низко поклонилась, встала и вместе с Аматой быстро вышла из часовни.

В комнате для свиданий ждала молодая женщина. На руках она держала маленького мальчика. Лицо ребёнка было обезображено, нос раздулся, веки опухли.

– Матушка! Помогите! Вылечите моего Маттиоло! – воскликнула женщина, в отчаянии хватаясь за рукав Клары.

Клара разжала её пальцы. В комнате стало тихо. Клара подняла руку и очертила в воздухе большой знак креста. В этом жесте было что-то столь необычное, что казалось, этот крест стал видимым. Маттиоло охнул и потёр лицо грязным кулачком. В ту же минуту камешек выпал из носа, и по детскому личику тонкой струйкой потекли кровь и гной.

– О, матушка! Вы спасли жизнь моему Маттиоло! – женщина разрыдалась от счастья. – О, матушка! Люди мне говорили: «Иди к сестре Кларе. Только она спасет твоего ребёнка. В душе у неё