Книги онлайн и без регистрации » Детективы » Палач. Костер правосудия - Андреа Жапп

Палач. Костер правосудия - Андреа Жапп

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 79
Перейти на страницу:

Вопрос, еще достаточно смутный, крутился в мозгу Ардуина, как вдруг в таверну шумно ввалился какой-то толстый, громадного роста мужчина с красным лицом. Прямо с порога он заорал:

– Матушка Крольчиха, рыбки хочу, умираю! И утиных яиц мне, сегодняшних, которые только что выкатились из ее задницы. Омлету с салом, с сыром – и вы безо всяких хлопот осчастливите меня!

Трактирщица виновато улыбнулась Венелю-младшему и подошла к маркитанту.

Мэтр Правосудие попробовал золотистые медовые хлебцы. Он подождал, когда трактирщица закончит с новым посетителем, расплатился и вышел из «Напыщенного кролика».

11

Крепость Лувр, Париж, октябрь 1305 года.

В это же время

Суровая крепость Лувр, прозванная местными жителями «большой башней», находилась недалеко от Мельничного моста сразу за границей Парижа. Здесь всегда скапливались представители государственной власти – министерская канцелярия, счетная палата и сокровищница. Те, кто теснился за этими мощными стенами из темного, постоянно сырого камня, каждый день призывали перестроить наконец зловещий донжон, возведенный еще Филиппом II Августом. Но за недостатком средств работы постоянно отодвигались.

Из этого весьма неприветливого логова мессир Гийом де Ногарэ, советник короля Филиппа Красивого, правил королевством. Приближенные короля и придворные волновались по этому поводу, интриговали, строили планы, чтобы захватить хоть что-то: землю, должность, влияние, иногда даже просто возможность показать себя, слегка прикоснуться к власть имущим, одурманить себя всевозможными ухищрениями, в опасности которых некоторые могут убедиться, наблюдая внезапный каприз суверена или одного из его баронов.

В противоположность остальным, Карл де Валуа не боялся сварливого характера своего единственного родного брата-короля, который всегда демонстрировал по отношению к нему нежность, даже немного чрезмерную. Постоянные предостережения мессира Гийома де Ногарэ оставались без внимания. Советник видел, что непрекращающиеся финансовые требования царственного брата, с великолепным ликованием путающего свои карманы с государственной сокровищницей, могут привести к довольно скверным последствиям. Несмотря на громадные доходы, Карл де Валуа был по уши в долгах. Он брал взаймы, чтобы погасить ранее сделанные долги. Невольный поручитель короля позволял ему жонглировать деньгами с ростовщиками и банкирами Ордена тамплиеров. Если верить упорным и достаточно обоснованным слухам, Валуа был должен рыцарям Христа целое состояние[104]. Одно служило утешением мессиру де Ногарэ: несмотря на постоянные мечты о короне, Валуа никогда не предаст короля. Собственно говоря, эта важная уверенность была важнее всего в глазах советника, абсолютная преданность которого суверену оставалась незыблемой даже во время распрей Филиппа с папой Климентом V. И потому мессир де Ногарэ не строил каких-либо козней или ловушек против Карла де Валуа и всегда хорошо служил своему господину, зачастую даже вопреки собственным интересам.

Гийом де Ногарэ допускал такое разве что в глубине души: смерть молодой Жанны Наваррской[105], случившаяся несколькими месяцами раньше, его утешила, невзирая на глубокую печаль Филиппа Красивого. Жанна двигала по шахматной доске свои фигуры, самой вызывающей и опасной из которых был не кто иной, как Ангерран де Мариньи[106]. Вдобавок Жанна Наваррская осуждала то, что называла «удручающей непреклонностью» де Ногарэ, предпочитая ему циничный, но такой блестящий прагматизм де Мариньи – своего любимца среди придворных. Ее смерть означала для Гийома де Ногарэ отсрочку и еще большую власть.

* * *

Мессир де Ногарэ отошел от узкого застекленного окна, которое едва освещало просторный кабинет, где он проводил самое светлое время дня, и приблизился к рабочему столу, которого не было видно под книгами записей, свитками с посланиями, чернильницами и сосудами с чернилами, заранее заготовленными секретарями. Он невольно улыбнулся, разглядывая бледную Святую Деву, держащую младенца Иисуса, удивленно взирающего на мир. Мессир де Ногарэ готов был смотреть на нее сколько угодно. Он видел в ней то, что так хотел бы любить и чего так не хватало этому миру: мирное изобилие, бесконечная сила, сосредоточенная в улыбке этой удивительной, единственной в своем роде женщины. Обещание чуда – такого близкого, стоит только руку протянуть. Ногарэ был уверен, что все это – не более чем прекрасный мираж, ибо человечество никогда не изменится. Бедный Агнец Божий, распятый потому, что поверил, будто люди смогут полюбить друг друга и помогать один другому… И, однако, вопреки всем низостям, которые наблюдал вокруг себя каждый день и каждый час, Ногарэ знал, что неугасимая искра, которая горит в нем, рождала непобедимую веру в Спасителя.

«Грустная лесная мышь» – такое насмешливое прозвище втихомолку дали ему многочисленные хулители – устало вздохнул. Он положил свои костлявые пальцы на исхудавшее лицо с сухой кожей, по которому его запросто можно было принять за столетнего старца, в то время как ему не было и тридцати пяти[107]. Несмотря на свой хрупкий вид, мессир де Ногарэ, без сомнения, производил должное впечатление благодаря своей громадной власти, а также потому, что все сразу чувствовали: под его выпуклым лбом, перечеркнутым краем непременной фетровой шапочки, таятся ум, который всегда настороже, абсолютное недоверие ко всем и бездна секретов, которых лучше не знать. Впечатление суровости, исходящее от него, усиливалось одеждой – длинное одеяние законоведа, на которое был наброшен плащ, спадавший едва ли не до самых ступней. Единственной нарядной деталью его костюма была узкая оторочка из беличьего меха. Нескрываемое презрение мессира де Ногарэ к всевозможным богатым уборам, вышивкам золотой и серебряной нитью, короткой и обтягивающей одежде, чулкам, украшенным лентами и бантами, которые так ценили в ту эпоху придворные, было очень дерзко. Какая необходимость надевать длинный вышитый золотом дублет[108]или жиппон[109]такого яркого цвета, что рябит в глазах? Ему вполне достаточно, чтобы его появление сопровождал легкий шелест привычного одеяния. Все разговоры и смешки тут же замолкнут сами собою. Он был воплощением власти, способной созидать и разрушать, и страха, смешанного с неловкостью. Все это тут же ощущал любой, на ком останавливался взгляд его лишенных ресниц глаз.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?