В некоторой сказке… - Любовь Юрьевна Чистякова

дался, а ко мне сразу пошел. Ладно, надо бы перебраться чуть подальше. Тут все усыпано воняющими тушками.

– Угу, – согласился Макар.

– Давай ты покараулишь Есению, а я перевезу пожитки, постелю там и вернусь за вами?

– Лады.

– Завари чай, как закипит. Травы в Сенькой сумке. Она вон там, – он махнул в сторону и исчез в темноте.

Есения проснулась от боли. Руки саднило. Сначала девушка очень этому удивилась. Но как только стряхнула с ресниц сон, вспомнила, как не хуже голливудских крутых парней раскидывала мяукающих монстров. Сравнение с Рэмбо ее позабавило. Она потянулась, размяла спину, оглядела мелкую сетку царапин. Ничего страшного, конечно, но очень больно. Не мешало бы обработать. Мало ли где эти когти ковырялись до встречи с ее запястьем. Не хватало заразу еще какую-нибудь занести. Что-то у Габриэля булькало в небольшой кожаной фляжке. Может, спирт? Надо спросить. А у Макара была какая-то резко пахнущая эвкалиптом и прополисом мазь. Он уже давал ее Сене, чтобы та смазала ушибленную в бое с лариатом макушку. Вроде помогло. Во всяком случае, шишка рассосалась. Вдруг, и с царапинами справится. Девушка закатала повыше рукава камзола, чтобы ткань не цепляла подсыхающие корочки. Габриэля нигде не было видно. Макар копошился у костра. Сенька подошла к нему.

– Фу, чем это так воняет? – сморщила она курносый нос.

– Дык угрюмы разлагаются, – не поворачиваясь, ответил мальчишка.

– Кто? – удивилась девушка.

– Ну, угрюмы. Кошки эти драные. Видела, какого цвета у них кровь? Зеленая, ага. Вот она-то очень быстро и портится на воздухе. Стоит немного поранить животинку, и больше можно за нее не беспокоиться. Сама помрет скоро. Сгниет. Поэтому их в помете всегда очень много – у одной мамки рождается по двадцать котят за раз. Представляешь?! И стаи огромные, – он задумчиво почесал затылок. – Очень странно вообще, что они на нас напали. Обычно угрюмы ищут жертву попокладистей и помельче. Быстро налетаю, обгладывают до костей и идут дальше на поиски пропитания. Кровь бурлит, требует много энергии. Поэтому и жрать они не дураки.

Сенька слушала парня с широко открытыми глазами. Макар покосился на нее. Налил чаю, протянул кружку.

– Ты двоечница что ли? Ну, признайся уже!

– Ты бы прикусил свой язык острый, а то быстро в жабу превращу, – цыкнула она.

– Не превратишь! – захохотал парень. – Если только в резиновую.

– Просто я… – Сенька дала ему затрещину, а сама лихорадочно искала оправдание. – Просто… головой ударилась в ущелье. И все забыла. Бывает такое. Амнезия называется.

– Угу, – сделал вид, что поверил Макар. – Она еще в замке, похоже, у тебя началась.

– А если и в замке, то что? Ладно, проехали. А где Габриэль?

– Он новый лагерь монстрячит недалече. Вон там, видишь?

– Ясно. Макар, а почему этих тварей назвали угрюмами? Вроде, наоборот, расцветка такая веселенькая. Как у трансов тайских.

– У кого? – не понял мальчишка.

– Ну, это такие оборотни, – нашлась Сеня. – Обитают в тропиках Таиланда.

– А это где?

– Там, в Юго-Восточной Азии, – неопределенно махнула рукой девушка.

– А в кого они превращаются?

– В девочек.

– …

– Так бывает, – пожала плечами Есения. – А что с угрюмами-то?

– Дык…Видела, как глазенки очерчены черным? Вот за них и назвали. Они, когда нападают, хмурятся, страшными кажутся, злыми.

– А то они так добрые… Вон как руки изодрали, бестии. А стрелки на глазах у них очень даже кокетливые. Правда, такие уже не актуальны в этом сезоне, – вынесла модный приговор девушка.

Мальчишка глянул на царапины, выудил из сумки маленькую жестянку с мазью.

– Промой сначала. Вон, там ручей. А ежели боишься, то в котелке вода еще горячая. А то попадет грязь, и придется отрубить руку, – Сенька чуть не захлебнулась чаем от такой радужной перспективы, а Макар продолжал пугать: – Был у нас в деревне кузнец Емельян. Вот он как-то встретился в лесу с рысью. Они вообще-то мирные обычно. Не тронут, если им не мешать. Но она подранок оказалась. Вот и прыгнула на мужика. Разодрала локоть и убегла. А Емельян замотал просто тряпкой потуже, чтоб кровь не текла. Пришел домой, глядь, уже и корочка схватилась. К лекарю решил не ходить. Да зря. Загнила ранка. Слюна рысья, может, попала, а, может, платок грязный был. Кто ж его теперь разберет. Но помочь-то знахарь ничем ему, значить, не смог. Поздно уже было. Жена в слезы: мол, помрет, как детей подымать буду? И придумал тогда лекарь руку-то отрубить, чтоб гниль дальше не пошла по крови. Кузнец сопротивлялся до последнего. Боялся, кому он без руки нужен-то будет? Но жена его облапошила. Опоила. Ну и знахарь не растерялся. Он, говорили, мясником раньше был. Вот и оттяпал по саму майку. Зато выжил Емельян. Хоть и без руки. И даже кузню не бросил. Потом железную себе культю сковал.

– Макар, у нее уже слезки на колесиках, хорош пугать, – проговорила темнота голосом Габриэля. – Сеня, но ты обязательно промой ранки. Кровь угрюмов еще и ядовита. Умереть не умрешь, а вот почешешься от души.

Девушка схватила котелок, с остервенением оттерла руки. Щедро смазала их мазью.

Новый лагерь разбили чуть правее. Вонь сюда практически не долетала. Зато ручеек был поближе и лесок рядом погуще. Наспех доели остатки ужина. Есения наколдовала защитный круг. И все трое рухнули спать. Больше до самого утра путников никто не тревожил. Но все равно выспаться не удалось. Чтобы пройти пустыню за день, надо было встать с первыми лучами солнца. Поэтому за завтраком выглядели все трое очень помято.

Их небольшой караван шел тяжело. Казалось, кемарили даже лошади. Взбодрила невесть откуда взявшаяся стайка птиц. С виду они были похожи на чаек. И так же истошно орали, кружили над конницей:

– Дай, дай, дай!

– Это стремглавы, не поднимай на них глаза, – предупредил Габриэль уже запрокинувшую голову девушку. – Если не обращать внимания, они немного покричат и улетят. А вот, если поймают взгляд, то не отвяжешься, – пояснил он.

– Понятно. Они живут в Пустоши?

– Нет, селятся небольшими кучками на Мраморном пике, а сюда летают поживиться падалью. В песках так или иначе каждый день кто-нибудь гибнет. Не обязательно двуногий. Чаще мелкие зверьки. А стремглавы и им рады.

Дальше ехали молча. Каждый думал о чем-то своем. Сенька переваривала события последних дней. Ей уже было не особо интересно, как она оказалась здесь. Хотелось верить, что это Генриус ее все-таки призвал сюда. Больше волновало – зачем? И надолго ли? Закрадывалась колючая мысль, что не ради убиения одного дракона. Уж слишком легко. Мог бы справиться небольшой толковый отряд. Но, складывалось впечатление, что