В некоторой сказке… - Любовь Юрьевна Чистякова

Габриэль уже больше не с кошками дрался, а косился на полыхающее почти у самых пяток пламя. Десятка два вредных существ оттеснили его к костру. Столько же облизывались на жертву по ту сторону огня. Полуэльф размахивал мечом наугад, особо не целился. Нападавших было так много, что чьи-нибудь нос, лапа или ухо сами подставлялись под острое лезвие. Четвероногие качки визжали, пищали, орали на разные голоса, никак не могли загнать увиливающее блюдо на раскаленную сковородку. Но и сдаваться не собирались. После каждой новой брызги зеленой крови, тупые животинки с еще большим остервенением прыгали на острие.

Шипящий клубок, собранный Есенией в начале драки, сумел распутаться. Жаждущие мести когтистые снова атаковали девушку. Одна из кошек забралась на ее плечо. Следом прыгнула еще одна, но промазала, в полете расцарапала бок своей сестрице. Та гавкнула прямо в Сенькино ухо. За что тут же схлопотала по башке.

– Нашелся попугай капитана Флинта! Научись кричать «пиастры», а уже потом лезь на абордаж, – сграбастала с пьедестала невыносимо верещащую пигалицу Есения и уже привычно выкинула ее за борт поляны.

В рукопашной девушка разодрала обе ладошки. Когти тварей оставили следы везде, куда только дотянулись. Руки от кончиков пальцев до локтей напоминали сплошную кровавую паутину. Сенька, не переставая откидывать маленьких монстров, пыталась придумать, чем бы таким-эдаким можно было отбивать их как теннисной ракеткой. И очень вовремя вспомнила, что она все-таки в этом мире волшебница. Попыталась отразить очередную кошачью волну огненным гостеприимством. Часть зверьков упала зажаренными тушками на землю. Их мускулистые тела танцевали ужасный предсмертный танец – извивались, корчились, бились в агонии. Воздух тут же наполнился тухлятиной и запахом подгоревшего мяса. Следующие ряды лысых даже не обратили внимание на павших товарищей, перешагнули обугленные тушки, плотоядно облизываясь на теряющую силы троицу.

– Сеня! Надо встать спина к спине. Иначе их не победить. Угрюмов слишком много!

Девушка еле разобрала в звенящей какофонии голос Габриэля, которому на силу удалось выбраться из кошачьей блокады. Начала пробираться через мяукающую стену в сторону компаньонов, по пути раздавая пинки направо и налево. Макар последовал ее примеру. Его палка давно сломалась. Он продолжал защищаться обломками, целясь в глаза наглых зверюшек. Бочком паренек протиснулся к полуэльфу. Выдохнул, когда понял, что спину прикрывать больше не надо. Вскоре до них добралась и Сенька. Мужская часть оттеснила девушку в середину, сами выстроились по флангам.

– Сеня, ты можешь что-нибудь наколдовать типа молота для всех кошек разом? А мы пока тебя прикроем, – скосил глаза на девушку Габриэль.

– Я попробую, но не уверена, что получится, – честно призналась она.

И начала отчаянно описывать, представлять огромный отбойный молоток, щедро раздающий лысым тварям звучные шлепки по голым пятнистым задам. Молоток появился. Как раз именно такой, каким его представило богатое Сенькино воображение – большущий, зеленый и… надувной! И он именно ласково шлепал бандиток. Этим скорее раззадоривал кошек вместо того, чтобы оставлять от них кровавые лужицы. Блондин красноречиво покрутил пальцем у виска:

– Я надеюсь, ты просто неудачно пошутила?

Сконфуженная Сенька развела руками. Нарисовала уже более основательный металлический молот, украшенный витиеватыми узорами, совсем как буквально перед самым провалом в этот мир видела у марвеловского Тора в кино. Эта кувалда оказалась куда страшнее. Животинок невидимая рука не жалела. Всмятку молотила целыми пачками. Только зеленые брызги в стороны разлетались. Габриэль помогал, шинковал как капусту тех, кто успевал проскочить между смертоносным бойком и кошачьей братской могилой. Макар добивал самых неугомонных обломками верной обгорелой палки.

Наглые лысые зверюшки закончились столь же внезапно, как и напали. Молот чавкнул последний раз и растворился в воздухе. Сенька без сил рухнула прямо там, где стояла. Поддерживать тяжелую магическую балду, а заодно и лупить ей направо и налево, оказалось очень сложно. Физически. Морально. От усталости кружилась голова, перед глазами летали назойливые цветные мушки, а затылок саднило так, что хотелось выть волком и кататься по земле. И если бы полянка не превратилась в дурно-пахнущую покрытую вязкой жижей спарринг-площадку, Сенька так бы и сделала. Но сейчас побрезговала. Ограничилась жалобным поскуливанием и самомассажем головы.

Габриэль расчистил кусочек пространства от мускулистых трупов, наломал веток помягче, накинул на них плед. Поднял протестующую девушку на руки, уложил, заботливо подоткнул под бочек одеяло. И если бы Сенька не остановила его, еще и колыбельную, наверняка, бы спел. Блондин ласково гладил ее по волосам, пока девушка не уснула.

Макар тем временем ушел на поиски лошадей. Они разбежались почти сразу, как армия лысых осадила лагерь. Багета он отыскал первым. Антрацитовый жеребец с усердием маньяка драл колючий барбарис в нескольких десятках метров от вонючей поляны. То ли вприкуску к зрелищам, то ли как средство от нервов. Как только увидел парнишку, конь весело запрыгал вокруг него. Ткнулся носом в плечо, куснул легонько за мочку уха. Паренек ласково расчесал пальцами блестящую конскую гриву. Поманил за собой. Багет послушно поцокал следом. Надо было отыскать еще свою приземистую чалую и изабеллового скакуна Габриэля. Хоть блондин и говорил, что он сам вернется. Паренек принюхался, прислушался. Шикнул на коня, чтобы тот ступал тише. Сам себе кивнул и круто свернул влево, в сторону леса. На развороченной, похоже, медведем опушке нашлась его серая с проседью лошадь. Так бурно, как до этого Багет, хозяина кобыла не встречала, но по глазам видно было – рада. Она, конечно, сама по себе была флегматичная, но не настолько. Оказалось, Мист провалилась ногой в нору. И сама не могла ее вытащить. Макар изловчился, вытянул копыто из ямы. Осмотрел. Видимых повреждений не заметил. Но лошадке явно было больно – она старалась не опираться на больную конечность, берегла. Мальчишка пошарил в траве. Отыскал какой-то широкий лист, пожамкал в ладошке, смочил слюной, обмотал вокруг пястья лошади. Свободной рукой выудил из кармана носовой платок, обвязал им примочку. Похлопал кобылу по покатому крупу. И уже двоих потянул за собой. Мист немного прихрамывала. До утра, если путовый сустав не разбарабанит, должно пройти.

Белого жеребца мальчишке пришлось поискать. Он уже хотел было отвести Багета и Мист на полянку, а потом вернуться за белоснежным. Но напоследок еще раз прислушался, принюхался. Кто-то шуршал травой в нескольких метрах от него. Макар насторожился. Хищник. Но он с аппетитом уминал сочную зелень на правом бережку ручья. Похрустывал, причмокивал. Макар еще раз втянул запах. Нет, пахло не белым конем. Скорее, бобром каким-нибудь или сусликом. Паренек оставил