Мурад. Любовь для бандита - Анетта Молли

Дикарь смотрит с насмешкой и отпускает. Продолжаю уговаривать его уйти и забыть сюда дорогу. Замечаю, что не слушает меня. Бутылку вина берёт и отпивает. Направляется к дверям, поворачиваясь.

— Идёшь? — спрашивает, подняв бровь.

— Что?! Куда?! Нет! Я на работе! — отвечаю, начиная собирать разбитую посуду с пола. — Ты слышал, что я тебе только что говорила?!

— Сказал же, что всё порешал. Сегодня твоя работа — я.

Думаю, несколько секунд. Как объясню Марианне что здесь произошло? Что делать? И что он там порешал? Что это значит? Хочется сбежать отсюда лишь бы отложить на подольше принятие решения по этой теме. Отсрочить известия о своей дальнейшей судьбе и возможном увольнении.

Понимаю, что совершенно не знаю дикаря. Не знаю кто он и что. Не понимаю, что на уме. То он кажется мне совершенно пустым и с отсутствующим интеллектом. То, ловлю на мысли себя, что видит меня насквозь.

— Хоть раз можешь замолчать и сделать то, что говорю, — продолжает дикарь уговаривать, снова подходя ко мне и протягивая руку.

Спустя несколько секунд кладу свою руку в его. Он подхватывает, помогая встать. Забираю у него вино и делаю три больших глотка. Мы выходим через задний вход. Дикарь подходит к огромному джипу и открывает дверь.

— Прыгай, — кивает внутрь.

— Куда едем? — спрашиваю, сглотнув. Страх смешивается вперемешку с любопытством. Никогда не делала ничего подобного. Никогда не рисковала, не совершала безумств. Не шла на поводу у кого-то. Жизнь сложилась так, что должна всегда всё держать под строгим контролем. Учёба, работа, воспитание Миланы. Сегодня я не контролирую ничего…

Дикарь молча начинает помогать внутрь забраться. Как куклу усаживает. Сам садится на водительское. Смотрю на него. Он на меня. В темноте его янтарные глаза кажутся чёрными. Только бездна и ничего больше.

Дикарь улыбается, мотор заводя. Трогается с места. Не издаю больше не звука, не переставая думать о том, что работу, скорее всего, потеряла. Сейчас внутрь зайдёт Марианна, увидит бедлам, не найдёт ни меня, ни гостей и чем это не повод вышвырнуть меня вон…

И всё из-за этого дикаря, который теперь по-хозяйски кладёт руку мне на ногу. Скидываю её, смотря в окно. Снова добился того, что буду уязвима. Без денег и без работы. Хочет, чтобы зависела от него. Чёрт со всем. Не хочу думать об этом сейчас. Хочу быть безрассудной. Хотя бы в день рождения.

Спустя полчаса машина останавливается. Выхожу, осматриваясь. Мы на причале. Вижу яхту пришвартованную. Она большая. Размером с частный дом. Сглатываю, не веря тому, что вижу это не по телевизору. Дикарь идёт к ней. Молча иду за ним. Подходя ближе, вижу название яхты «Эвелина». Имя бывшей…?

Он заходит на борт, подавая мне руку. Снова оглядываю яхту, глазам не веря. Была не была. Делаю шаг, спотыкаюсь и падаю в его объятия. Он, пользуясь случаем, прижимает меня к себе. Крепко. Жарко. Время останавливается. Странно и необычно. Отгоняю от себя это странное оцепенение, отталкивая дикаря от себя.

— Собираешься хвастаться передо мной яхтой? Очень оригинально, — заявляю небрежно, поражаясь своей невозмутимости. Яхты видела только издалека. Про кататься вообще молчу.

Дикарь молчит, подзывая кого-то. Вижу, как издалека к нам подходит мужчина. Подбегает даже. Без лишних слов мужчина начинает отвязывать судно от причала. Оглядываюсь, а дикаря рядом уже нет.

Слышу работу двигателя. Иду дальше и вижу, как стоит он и ещё пара людей в форме.

— Добрый вечер, мисс! Рад приветствовать вас на яхте «Эвелина»! — обращается ко мне статный мужчина и подаёт руку. — К вашим услугам — Роман. Капитан судна.

Жму его руку, пискнув что-то нечленораздельное. Вижу, что дикарь даёт какие-то указания, а затем увлекает меня. Спускаемся по лестнице в каюту, где большая кровать, столик, пара пуфиков и бутылка дорогущего Cristal. Отчего-то становится гадко.

— И какая я по счёту? — спрашиваю, замирая на входе. — Сколько наивных дурочек побывало здесь?

Дикарь молчит. Наливает бокалы и протягивает мне. Отпиваю, чувствуя щекочущие горло пузырьки. Не по себе от происходящего. Не по себе от того, что начинаю «примерять» дикаря на себя. Начинаю задумываться сколько у него было до, и кто я для него. И он, судя по его довольной роже, тоже это понимает.

Дикарь выпивает залпом бокал и с громким звоном ставит на столик. Сердце замирает, предвкушая. Ноги будто свинцом наливаются. В следующую секунду он начинает раздеваться. Рубашка летит на пол. Затем брюки. Когда дело доходит до трусов, краснею густо, отворачиваясь. Дикарь смеётся. Берёт бутылку шампанское и отпивает на этот раз из горла.

— Скоро познакомишься с ним ближе и не будешь так краснеть, — басом произносит он, заставляя участиться мой пульс. Чувствую, как он подходит ко мне. По спине ползут мурашки.

Пташка отворачивается, словно не она недавно была подо мной на столе. Хмыкаю и начинаю подниматься по лестнице. Чувствую спиной удивлённый взгляд. Думала, что снова залезу под платье.

Выхожу на палубу, вдыхая ночной воздух. Отпиваю шампанское и ставлю на пол. Мы уже отплыли достаточно от берега и остановились. Всё, как договаривались. Слышу, что Люба тоже поднимается, смотря на меня. Пусть любуется. Мне не жалко.

— Ты… — начинает пташка, но не слышу, что дальше, так как ныряю в воду.

Остудившись, показываю голову, наблюдая за пташкой. Стоит, сложив руки на груди.

— Сюда иди, — кричу ей, но она отворачивается словно не слышит.

Повторяю, ещё громче.

— Я не могу! — отвечает, садясь на пол.

— Почему?

Молчит, облизывая нижнюю губу.

— Я не умею плавать…

— Со мной не утонешь. Давай живее. Иначе я сам тебя сюда затащу, — говорю серьёзно. Чтобы ускорить её, делаю вид, что поднимаюсь на борт.

— Я сама! — взволнованно отвечает, соскакивая в полный рост. — Отвернись!

— Я там уже всё разглядел! — отвечаю, смеясь.

Пташка вспыхивает, а рука замирает, не спуская бретельку платья дальше. Ждёт, когда отвернусь. Смешная. Начинаю отплывать, чтобы она уже быстрее разделась. Не борюсь с искушением и снова смотрю на яхту, наблюдая, как остаётся в одном нижнем белье.

— У меня нет для тебя запасных сухих трусов, так что придётся их тоже снять, — говорю, наслаждаясь тем, как закипает.

Смотрит на меня со злобой. Знает, что деваться уже некуда. Не вплавь же до берега добираться. Медлит, переминаясь с ноги на ногу. Видит бутылку шампанского и спешит к ней. Делает большие глотки. Любуюсь её силуэтом, подсвеченным огнями яхты. Эта крошка до такой степени красивая, что не могу оторвать взгляд.

Пташка, наконец, отрывается от шампанского и осторожно расстёгивает лифчик. Делает какие-то хитрые манёвры так, что даже сосок в поле зрения не попадает. Я уже знаю их вкус, а она прячет.