Последний ответ - Франсеск Миральес

Сара наградила меня ядовитым взглядом. Я понял, насколько раздражало ее это употребление множественного числа. Редактор «Мистерие» явно вовлекал нас в группу посвященных.

— Прежде чем наступит великий момент, давайте предварим это событие просмотром документального фильма «Жена Эйнштейна», каковой наша ученая дама наверняка уже видела. — Йенсен подмигнул француженке. — Рассаживайтесь, пожалуйста.

Он тотчас же уверенно потащил нас на другой конец гостиной, где помещались экран и кинопроектор. Сцену довершали два ряда складных стульчиков.

Я уселся на краю второго ряда, заранее поскучнев, а Сара осталась стоять позади меня. К нам присоединились еще примерно шесть недовольных зрителей с бокалами в руках. Фильм начался.

Он шел на английском. Сначала была короткая зарисовка про Олимпийскую академию, компанию друзей Эйнштейна, которую он собрал вокруг себя в Берне, чтобы порассуждать о философии и физике. Хотя я и успел прочитать в рукописи Йосимуры об этих собраниях, меня удивила история их зарождения.

Оказывается, в 1901 году Альберт Эйнштейн в ожидании места в патентном бюро вывесил объявление: «Даю уроки математики и физики». Студент-философ по имени Морис Соливин попросился к Эйнштейну в ученики, однако до уроков дело не дошло — вероятно, у Соливина просто не было денег. Все-таки молодые люди подружились, вскоре к их компании присоединился математик Конрад Хабичт, и они основали нечто вроде клуба для обсуждения лекций Карла Пирсона, философских сочинений Дэвида Юма и даже сервантесовского «Дон Кихота». Олимпийская академия распалась, когда Хабичт и Соливин уехали из Берна в 1904-м и 1905-м соответственно.

Дальше в фильме речь пошла о событиях 1905 года, так называемого года чудес Эйнштейна. Он опубликовал в «Анналах физики» три свои статьи, которым было суждено переменить ход науки. Каждая из них давала начало новой ветви физики: теории броуновского движения, фотонной теории света и теории относительности.

То, что не поддавалось изучению в течение веков, как представляется, легко открылось никому не известному служащему из патентного бюро.

Фильм явно претендовал на прорыв в истории науки. В нем утверждалось, что Милева принимала активное участие в написании этих трех статей, подписанных двойной фамилией Эйнштейн-Марити — венгерский вариант фамилии Марич. Большинство ученых не придавали значения этому факту, поскольку в Швейцарии до сих пор принято добавлять к собственной фамилии фамилию супруги.

Содержание фильма, вкупе с тремя бокалами вина, принятыми натощак, вызвало у меня неконтролируемый приступ зевоты. Только сейчас я понял, что оказался единственным, кто досмотрел «Жену Эйнштейна» до конца. Гомон голосов вернул меня к атмосфере праздника.

За время показа документального фильма апартаменты датчанина заполнились гостями, которые охотились за официантами с целью пополнить бокалы. Я искал среди собравшихся Сару и успел заметить, что помимо белградских журналистов в гостиной появились мужчины и женщины преклонных лет, по-видимому университетские профессора. Здесь оказались также два молодых человека нордического типа, которые с недовольным видом бродили по залу с фотоаппаратом и треногой.

Как я понял, это были «ребята» Йенсена, принужденные покинуть свою плавбазу, дабы увековечить минуту славы шефа. Эти парни поднялись по лестнице и что-то прокричали Йенсену на непонятном языке.

Тогда человечек в белом костюме скрестил руки на груди и возвысил голос, чтобы все два десятка собравшихся расслышали его призыв:

— Полночь вот-вот настанет. Нам всем пора перейти на балкон, чтобы на нас снизошло откровение.

Бесплатные напитки и начавшийся кое-где флирт настроили собравшихся на игривый лад, что вовсе не соответствовало намерениям Йенсена, однако, услышав призыв, гости начали послушно подниматься по лестнице.

Я двинулся вслед за всеми, надеясь увидеть Сару на балконе, однако ее не оказалось и там. Мне в голову пришло единственное объяснение: француженка устала от происходящего и вернулась в наш номер, не предупредив меня.

Обозленный на это вторичное исчезновение, я уселся на один из стульев, расставленных вокруг импровизированного помоста. Сюда же атлетичные скандинавы доставили экран и кинопроектор.

Набираясь терпения, я поднял глаза к небу над Белградом. Освещать весь этот спектакль с непредсказуемой развязкой предстояло звездам.

Добро и зло в науке равновероятны. Судьба человечества определится тем, понесут ли в космос ракеты будущего телескопы или водородные бомбы.

Сэр Бернард Лоуэлл[29]

Помимо отсутствия Сары кое-что еще в финальной части действа пошло не так. Я отметил это, когда Йенсен поднялся на подмостки с кислой миной, и мне подумалось, что внучка Эйнштейна так и не будет явлена зрителям на фоне звездного неба.

Датчанин обвел усталым взглядом два десятка людей, сидящих вокруг помоста. За его спиной на экран проецировалась единственная надпись:

Е = mс²

— Утверждая, что энергия равняется массе, помноженной на скорость света в квадрате, Эйнштейн породил самую знаменитую на свете формулу, — громко начал Йенсен. — Это было гениальное открытие: материя и энергия оказались различными вариантами одного и того же явления. Если сильно упростить эту идею, то получится, что материя способна преображаться в энергию, а энергия — в материю.

Отчетливое покашливание, донесшееся из темноты, заставило Йенсена на мгновение прервать ход повествования.

Он бросил яростный взгляд на одного из своих помощников, сидевшего в отдалении от круга слушателей, и продолжил доклад:

— В килограмме воды содержится сто одиннадцать граммов водорода. Вроде бы немного, но если нам удастся превратить их в энергию, мы устроим настоящее смертоубийство, именно потому, что данная масса умножится на триста миллионов метров, которые свет проходит за секунду, причем в квадрате.

Йенсен взял пульт дистанционного управления и вывел на экран новое изображение: литровую бутылку с водой в горизонтальном положении, а над ней следующий подсчет:

Е = mс² = 0,111 х 300 000 000 х 300 000 000 = 10 000 000 000 000 000 Дж

— С помощью одного только литра воды мы могли бы вызвать взрыв мощностью в десять тысяч миллиардов джоулей. К счастью для нас, превращать материю в энергию не так-то просто. Для этого материя должна столкнуться с таким же количеством антиматерии. Подобное происходит с радиоактивными элементами. Но это уже совсем другая история.

Йенсен сделал краткую паузу, и я вмешался с вопросом:

— В чем же все-таки открытие?

Кое-кто из журналистов поглядел на меня с одобрением. По-видимому, им совсем не понравилось отказываться от выпивона ради лекции по элементарной физике. Если не будет никаких сенсаций, то не лучше ли возобновить вечеринку?