Миллениум - Инна Тронина

Полковник Петруничев ещё по телефону сказал, что Лариса Кузьминична Панина была категорически против присутствия квартирантки, которая доставляла хозяевам много хлопот. Но Фёдор Иванович настоял на своём — после того, как при взрыве дома в Печатниках семья лишилась всего нажитого добра, нужны были деньги. Жена и дети ничего не смогли поделать. И вот теперь Панину уже ничего не нужно; хуже всего несчастной вдове.

Ведь не прошло и полгода с тех пор, как она потеряла квартиру. Теперь придётся доживать век одной, да ещё в комнатах, где случилось ужасное — прервалась жизнь близкого человека. Да и на мученическую кончину жилички Панина вряд ли сможет не обратить внимание.

— Приветствую, Артур Русланович! — бесцветным голосом сказал Петруничев, выходя навстречу майору с протянутой рукой.

В квартире толпилось много народу, с кухни доносились сдавленные рыдания, переходящие в хрипение — похоже, там успокаивали вдову Панина.

— Какой ты красивый сегодня — прямо хоть в опере пой…

— Из-за праздничного стола вы меня вытащили, — не стал церемониться с полковником Тураев.

Он не понимал, для чего его, собственно, пригласили. Неужели Петруничев хочет навесить на и без того перегруженного сотрудника ещё одно неперспективное дельце? Здесь произошла не пьяная драка — это очевидно. Работали люди серьёзные, которых с ходу за жабры не возьмёшь. Вполне возможно, что из самого Тураева сделают такую же отбивную — если он посмеет сунуться в эти разборки.

— У Грушина сидели, у Олега. Тридцать пять ему вчера стукнуло — юбилей как-никак.

— Да, я знаю — сам сдавал денежку. Всё-таки бывший мой подчинённый, которому вдруг захотелось уйти на вольные хлеба. Теперь он там бумажки пописывает да пропавших собачек ловит, а мы с тобой вон чем занимаемся. Тело уже увезли, и, признаться, я не смог без содрогания глядеть на это месиво. Все кишки наружу, а часть вещей из чемоданов забито в распоротый живот буквально ногой. Вполне возможно, что орудовал маньяк. Из тех, кто набивает рот жертвы кусками грудей или заталкивает туда вырезанную матку. Кстати, перед этим её ещё и насиловали в очередь…

— Это не маньяк, Александр Георгиевич.

Тураев, засунув руки в карманы пальто, стоял на пороге и осматривал почти пустую комнату. Из мебели здесь были только тахта, платяной шкаф, стол и два стула — всё не первой свежести. На полу — ковёр, задубевший от пролитой крови, а по нему разбросаны игрушки, детская одежонка, мужская рубашка.

Скорее всего, женщина накупила в Москве подарков мужу и детям. Причём, подарков дорогих, и это вызвало у Тураева массу вопросов. Получается, что убитая располагала немалой суммой денег. Причём получила их недавно, раз сразу бросилась покупать престижные обновки.

А после кто-то узнал о поживе, проник в квартиру, под пытками вырвал у несчастной то, что ему было нужно, и скрылся. И перед уходом пристрелил Панина как нежелательного свидетеля. Но почему расправа оказалась столь жестокой? Неужели жене и матери легче было претерпеть ужасные муки, превратиться в кровавые ошмётки, чем отдать свои деньги грабителям? Это не похоже на работу неумелого убийцы, но, в то же время, и версия полковника, скорее всего, не верна.

— Почему ты думаешь, что не маньяк? — удивился Петруничев.

— Маньяки охотятся за жертвами на улицах, но редко приходят к ним домой. Следы взлома на двери были?

Артур посторонился, давая пройти эксперту, снимавшему отпечатки пальцев.

— Нет. Похоже, сами впустили убийц. Или она, или хозяин. И задвижка на дверях комнаты не спасла. — Полковник дотронулся кончиком мизинца в перчатке до щеколды. — Скорее всего, и эту дверь открыли добровольно.

— Значит, или хозяин, или его жиличка были знакомы с убийцами, — предположил Артур. — Да, кстати, вы чувствуете запах жасмина? — Полковник кивнул, и Тураев продолжил: — Уходя, они распылили фитодор из баллончика, чтобы собака не взяла след. Скорее всего, что их отпечатков тоже здесь нет, кроме кровавых следов на лестничной площадке. Но ботинки можно снять и уничтожить. Вообще-то кошмарное сочетание — аромат жасмина среди зимы и залитый кровью пол… Да, как звали погибшую? Кто она?

— Горюнова Любовь Степановна, семьдесят третьего года рождения, приехала из Пскова. Как говорит Лариса Кузьминична, с мужем познакомилась в начале января. Вела себя странно, и выражалось это в постоянно присутствующем страхе за свою жизнь и желании покупать дорогие тряпки, игрушки, посуду. А поскольку Горюнова почти не выходила из дома, то всё это приходилось таскать в дом Фёдору Ивановичу. Правда, Любовь Степановна въехала в эту квартиру с двумя огромными чемоданами. Она тратила деньги вразнос, постоянно примеряла перед зеркалом красивые платья. Подолгу говорила по телефону с семьёй, обещала привезти всей родне подарки. Чем занималась Горюнова, откуда враз взяла столько денег, пока установить не удалось.

Петруничев смотрел на Артура светлыми выпуклыми глазами, а тот хранил молчание, принимая к сведению слова начальника.

— Судя по всему, трагедия разыгралась именно из-за денег. К версии, что убийцы ограбили Горюнову, добавляется другая…

— Да, об этом я и хотел сказать, — встрепенулся Артур, а ноздри его против воли трепетали, ловя любимый запах жасмина. — Вполне может статься, что она присвоила чьи-то средства, и жестоко поплатилась за это. Отрубленные руки, набитый добром живот — всё это говорит в пользу моего предположения. Следует как можно скорее отыскать мужа Любови Горюновой и допросить его. Надо выяснить возраст детей — похоже, среди них есть совсем маленький. «Галлия-1» и «Галлия-2», упаковки от которых я вижу на полу, — питание, подходящее детям от рождения до года. А муж её должен знать, каким образом жена так круто разбогатела.

— Надо бы, и немедленно, — согласился Петруничев. — Я человека в Псков отправлю. Не тебя, Артур, не бойся! — поспешил успокоить полковник, заметив тень, скользнувшую по лицу майора.

— Разрешите!

Плотный мужчина в клетчатом пиджаке протиснулся между Тураевым и Петруничевым. Увидев нового человека, он тут же полез за удостоверением и представился.

— Морозов Алексей Алексеевич, следователь межрайонной прокуратуры. Пожалуйста. — Морозов протянул книжечку Тураеву. — Во внутреннем кармане куртки покойного Фёдора Панина лично мною был найден билет на поезд № 5 «Интурист» сообщением «Москва — Санкт-Петербург», проданный третьего февраля в кассе Центрального железнодорожного агентства по продаже билетов.

— На какое число билет? — Петруничев обернулся в сторону кухни.

— На десятое февраля. — Морозов посмотрел в ту же сторону. — Лариса Кузьминична, можно вас на минуточку? Судя по всему, билет был приобретён Фёдором Ивановичем буквально за несколько часов до трагедии…

На кухне пахло корвалолом и ещё каким-то мятным лекарством. Под чайником только что выключили конфорку электроплиты, и вода в нём ещё клокотала. Толстая седая женщина в чёрном платке сидела, навалившись на кухонный столик, и по её багровому лицу текли мутные слёзы. Участковый постоянно находился рядом. Едва увидев следователя в обществе сотрудников уголовного розыска, он вскочил, загремев табуреткой.